несчастью и держать на расстоянии не ближе вытянутой руки. Это ее личное пространство, и, когда кто-то покушается на него, Эллис становится неуютно.
Макс, занятый исключительно спасением их жизней, покушаться на Эллис не собирался. Он видел странную смену выражений на ее симпатичном лице и не мог понять, что происходит с девушкой. Она, безусловно, переживает, но как-то очень странно. Сначала она закрывает глаза, бледнеет и тяжело вздыхает. Затем она косится на него, краснеет, облизывает губы и вздыхает… Если бы они не тонули, он мог дать руку на отсечение, что она вздыхает томно. Хотя, может, ей жмут намокшие туфли? У слабого пола трудно определить, когда жмут туфли, а когда они страдают от чего-то очень личного.
Макс греб спиной к острову и часто поворачивался, чтобы убедиться в правильности выбранного направления. Ошибка могла стоить им потери лодки. В том, что они и без лодки доберутся до острова, Макс больше не сомневался, до суши осталось совсем немного. Он отлично держался на воде, к тому же девчонка была маленькой и легкой. То, что она не умеет плавать, его нисколько не пугало, соленая вода все равно удержит, вот только сегодня она довольно прохладная… Насколько он помнит, в этих водах даже можно встретить кита. И дернул же черт поддаться уговорам Эндрю и отправиться в это рискованное путешествие! Сначала одна головная боль — Каролина, теперь другая — эта официантка. Что он будет с ней делать на необитаемом острове весь день, пока их будут искать? А искать их будут обязательно, Макс в этом не сомневался. Жаль, что не удалось добраться до Большой земли, но эти острова очень похожи на острова Национального парка, куда курсируют катера с туристами. Правда, они еще на яхте отклонились от привычного маршрута, но это не значит, что они одиноки в этом океане. К тому же чайки над ними летают.
О чем с ней говорить? Макс нахмурился. И нужно ли вообще поддерживать беседу? Когда он в последний раз говорил с девушкой, она пыталась закатить ему скандал.
— Что-то не так?! — Эллис испугалась хмурого выражения его лица.
— Нет, все в порядке, — ответил Максимилиан и обернулся. — Остров совсем близко.
— Я продержусь, — прошептала Эллис, руки которой уже устали от напряжения, а ноги по щиколотку мокли в воде.
— Вот и отлично, Эллис. Красивое имя.
Почему он это сказал, Макс не знал. Наверное, хотел как-то ободрить несчастную.
— Спасибо, у вас тоже вполне приличное, — хмыкнула Эллис.
— Правда? — улыбнулся он. — Вы считаете мое имя приличным? Мне такого еще никто не говорил. Обычно находили его весьма звучным и значительным.
— Вам льстили, — пробурчала Эллис. — Макс… — Она почмокала губами, как бы попробовала имя на вкус. — Макс — так звали левретку моей соседки. Бедняжка с таким именем долго не протянула, сдохла от булимии.
Зачем она ему это сказала? Самое смешное, что соврала. Никаких собак у ее соседок никогда не было.
— Печально, — хмыкнул Макс, не понимая, отчего девица настроена против него. — Учтите, Эллис, если мы пойдем ко дну, я могу и передумать тащить вас к берегу.
— А берег уже рядом! — закричала Эллис, привставая. Она отпустила руки от дыры, и в лодку тут же хлынула вода. — Ой!
— Сядьте, — невозмутимо приказал Макс, — иначе вы нас перевернете. Наполовину я пока еще сухой и хочу таким остаться.
— Какой красивый остров! — не утихала Эллис. — Как вы думаете, как он называется?
Макс обернулся и посмотрел внимательно через плечо.
— Не знаю, как этот остров называется, но точно не Санта-Круз.
— Там в стороне расположена уютная бухточка!
— Мы туда и плывем. — И Макс приналег на весла.
Пока он вытаскивал лодку на берег, Эллис успела выпорхнуть прямо в воду и вымокла до пояса, но это ее нисколько не огорчило. Она чувствовала себя замечательно, ощущая под ногами твердую почву и вдыхая свежий терпкий аромат эвкалиптов, которые в большом количестве росли на острове. Этот стойкий аромат благоуханно окутывал с головы до ног лучше всяких дорогих парфюмов и внушал необыкновенное чувство оптимизма. Бухта была небольшой и в жаркий день вполне могла заменить пляж: отмель, плавно переходящая в крупную гальку и желтый песок. Лишь метров с пятидесяти начиналась растительность, а по краям высились эвкалипты, пальмы и фиговые деревья.
— Рай, здравствуй! — прокричала обрадованная Эллис, воздевая руки к небу.
— Я бы на вашем месте поубавил оптимизма, — брюзгливо заметил Макс, вытаскивая из лодки немногочисленные вещи, в том числе и сумку-баул Эллис. — Если у вас там нет ничего съестного, то мы умрем, как левретка вашей соседки, от недоедания.
— Там нет ничего съестного. Я же не предполагала, что окажусь на необитаемом острове!
— Тогда я зря не доел аргентинский салат, — посетовал Макс, кидая сумку к ногам Эллис. — Может, там завалялась шоколадка? Да, есть хочу. Между прочим, в отличие от некоторых, я трудился физически. А труд всегда рождает чувство голода.
— Шоколадки тоже нет. — Эллис так и тянуло показать ему язык. — Я не миллионерша, чтобы складировать запасы шоколада для непредвиденных ситуаций.
— Это плохо, что не миллионерша, — пробормотал Макс и вытащил из лодки прорванный пакет с чем-то коричневым и сладким. — Тростниковый сахар? — Он попробовал на вкус. — Странно… — И, отбросив его в сторону, принялся искать что-нибудь еще. — Больше ничего нет! Что мы имеем? Только вашу сумку.
— Вот именно, — Эллис прижала к ногам баул, — мою сумку. Мою.
— Я собирался вас спасать!
— Этого не понадобилось!
— Что у вас там? Яблоко?
— Какое вам дело?
— Я всего лишь интересуюсь, нет ли там чего-нибудь пожевать. — И Макс двинулся на Эллис.
— Даже если там и есть что-то, это не значит, что я поделюсь, — отступила Эллис.
Было в его походке неуловимое сходство с диким зверем, встретившим свою добычу и не желающим ее упускать. Эллис вновь почувствовала дикое сексуальное притяжение, которое невозможно было объяснить с точки зрения здравого материализма. Максимилиан надвигался на нее как неизбежность, и в этом она видела свою победу. Переступив через легкий флирт, он начал основательное нападение на ее шаткие бастионы. О, как легко она сдалась! Но не показалось ли, что он хочет ее?! Вдруг мужчина действительно проголодался. Ах, каким голодным, алчным блеском горят его красивые глаза… Как обворожительно пахнет океаном его крепкое, мускулистое тело…
— Жевательная резинка, — услышала она сквозь пелену обмана.
Пока она, как последняя дура, сомневалась, чего же он желает на самом деле, Макс залез в боковой карман сумки и выудил оттуда жевательную резинку. Какое коварство!
— Это моя жевательная резинка! — Эллис выхватила у него трофей.
— Какая вы собственница, — поморщился Макс. — А я, между прочим, могу ловить рыбу!
— Я дам вам одну подушечку, — благоразумно согласилась Эллис.
— Я соврал, — сказал он, отправляя мятное блаженство себе в рот. — Я не умею ловить рыбу.
— И как часто вы врете?! — возмутилась Эллис, забрасывая сумку себе за плечи.
— Когда того требуют обстоятельства, — пояснил Макс, возвращаясь к лодке. — Ее нужно спрятать. Если нас не найдут, то придется ее как-то починить, возможно, той же жевательной резинкой, и отправиться обратно. Переплывая от острова к острову, мы сможем добраться до побережья…
— Опять врете?! За нами уже послали помощь!
— В данном случае не вру, обстоятельства требуют быть предельно откровенными. Эллис, вполне возможно, нам придется здесь переночевать. Челси, мой секретарь, спохватится только к завтрашнему обеду.
— О! Ночевать?!
