разговор, лучше уж все решить сразу.
— Хорошо, отвезете нас к моей подруге, которая присмотрит за Энтони. — Она направилась к машине, чувствуя непривычную слабость в ногах. — А потом мне надо в Плимут, автобус отходит через час, так что времени не много…
— Зачем тебе автобус, дорогая? — Ричард завел мотор и плавно тронулся. — Я с удовольствием сам отвезу тебя. Нет-нет, не отказывайся, нам действительно необходимо кое-что выяснить.
Когда Кэрол отвела упирающегося Энтони к Дороти и вернулась в машину, Ричард так резко вывернул руль, что взвизгнули тормоза. Несколько минут он молчал, сосредоточенно глядя на дорогу, и Кэрол, ощущая смутное беспокойство, заговорила первой.
— Я слышала, вы все-таки купили дом…
— Да. — Ричард быстро взглянул на нее и продолжил нарочито равнодушным тоном. — Кстати, я тоже вчера услышал множество интересных вещей. Оказывается, этот дом раньше принадлежал семейству Стентонов… Ты бы не хотела в него вернуться?
Кэрол вздрогнула, словно от удара, и закусила губу. Похоже, начиналось то, чего она опасалась, о чем старалась вообще не думать, чтобы не бередить и без того израненную душу.
— Я не требую немедленного ответа, — спокойно произнес Ричард. — Но я уверен, что нашему сыну там было бы лучше.
— Кто тебе сказал? — еле слышно прошептала Кэрол, у которой потемнело в глазах. Она даже не заметила, что перешла на «ты».
— Я не слепой и иногда смотрюсь в зеркало. Энтони — вылитый я лет тридцать назад. Вчера я ужинал с Гарри и постарался заказать достаточно коньяка для того, чтобы он выложил все, что знает. — Ричард усмехнулся и, достав из кармана куртки маленькую серебряную фляжку, протянул Кэрол. — Выпей, тебе полегчает.
Дрожащей рукой она отвинтила крышку и, сделав большой обжигающий глоток, закашлялась от острой горечи.
— Это полынная настойка, я привез ее из Йемена. Отлично снимает стресс. — Он легонько похлопал Кэрол по спине. — Не волнуйся, Гарри только сказал, что у тебя есть сын, которому завтра исполнится шесть лет. Об остальном я догадался сам, а сегодня убедился окончательно. И впервые за долгие годы почувствовал себя счастливым…
— Конечно, ведь не тебе пришлось не спать ночами, стирать пеленки и умирать от страха, когда он болел.
Гнев придал Кэрол сил, и она решительно вступила в борьбу. В конце концов, это даже хорошо, что все разъяснилось без ее участия, без душещипательных сцен, без взаимных упреков. Теперь можно спокойно обсудить, как жить дальше. Только вот позиции были не равны. Кэрол придется защищаться, потому что Ричард скорей всего не преминет воспользоваться своим выигрышным положением.
— Не надо обвинять меня, — тихо сказал он. — И не стоит видеть во мне врага, я никогда не причиню боли своему ребенку.
— Тогда чего ты хочешь? — Кэрол мельком взглянула на резко очерченный профиль с печально опущенными уголками губ. — Имей в виду, Энтони ничего не знает о тебе. Раньше он постоянно спрашивал, где его папа, и мне пришлось сказать, что папа уехал в далекую сказочную страну сражаться со злым волшебником.
— Очень близко к истине. Только это был не волшебник, а принц. Не злой, а добрый. И сражался я с ним только в шахматы. — Ричард невесело усмехнулся. — Но теперь я вернулся, вернулся навсегда, и ты должна сказать мальчику, кто я.
Кэрол отвернулась к окну и, чтобы сдержать подступающие слезы, запрокинула голову. И на мгновение закрыла глаза, потому что не могла больше видеть это загорелое лицо и завитки отливающих на солнце золотом волос.
Оказалось, что любовь бывает намного сильнее обиды. И сейчас Кэрол бессознательно мечтала лишь об одном — снова очутиться в объятьях Ричарда, почувствовать на себе тяжесть его тела, забыться в горячих ласках и поцелуях…
— Куда тебе нужно в Плимуте? — Его негромкий голос нарушил тишину.
— Там в центре есть магазин игрушек. Я хочу купить Энтони подарок.
— Отлично, доедем минут за десять. — Ричард потянулся, не отрывая рук от руля. — Показывай дорогу.
В магазине было шумно и многолюдно, дети с широко раскрытыми глазами перебегали от прилавка к прилавку, и родители с покорным видом следовали за ними. Кэрол сразу же, нигде не задерживаясь, направилась к кассиру, заранее отсчитывая необходимую сумму. Кошелек почти опустел, но она радостно улыбалась, когда продавец снял с полки огромную коробку и, упаковав в несколько слоев бумаги, передал подошедшему Ричарду.
— Это очень дорогой подарок, — сказал тот задумчиво. — Может, я отдам тебе деньги, и будем считать…
— Не беспокойся, — холодно прервала его Кэрол. — Я пока еще не нищенка. Хотя до тебя мне, конечно, далеко.
Ричард пожал плечами и, прижимая к груди громоздкий сверток, торопливо зашагал к выходу. Уложив подарок в багажник, он открыл перед Кэрол дверцу.
— Давай куда-нибудь заедем: перекусим, выпьем по чашечке кофе.
— Нет, спасибо, мне пора домой. Дороти и так почти каждый день забирает Энтони к себе. Не представляю, что бы я без нее делала.
— Мы могли бы нанять няню… — Заметив протестующий жест Кэрол, Ричард нахмурился. — Позволь мне закончить. Ты спрашивала, чего я хочу. Так вот, я хочу, чтобы вы с Энтони переехали ко мне, чтобы мой сын рос в нормальной семье и получал все самое лучшее.
— Это невозможно! — воскликнула она, всплеснув руками от возмущения. — Ты…
— Не отвечай сейчас, пожалуйста. — В голосе Ричарда прозвучала едва уловимая угроза. — Сперва подумай, а потом решай. Но лучше бы ты поскорее согласилась, потому что я и так потерял слишком много времени. И теперь у меня одно желание — сделать своего ребенка счастливым.
— Раньше ты почему-то не заботился об этом, — со злой насмешкой произнесла Кэрол. — И мы прекрасно обходились без тебя все эти годы.
Ричард ничего не сказал, с пристальным вниманием ведя машину по пустынному шоссе. О чем он думал в эти минуты? Кэрол не могла себе даже представить. Ярость, охватившая ее. постепенно проходила, она смотрела в окно на разгорающийся в небе бледно-алый закат, на мелькающие деревья, еще голые, поникшие, на темнеющие вдали крыши домов.
— Правда, красиво? — воскликнула Кэрол, не удержавшись от желания поделиться своим восторгом.
Внезапно Ричард резко свернул на узкую колею и, проехав немного, остановился на небольшой полянке, со всех сторон окруженной старыми узловатыми дубами.
— Что ты делаешь? — испуганно спросила Кэрол, почувствовавшая себя маленькой и беззащитной.
Не отвечая, Ричард уверенным движением притянул ее к себе, крепко, почти до боли сжимая плечи. Как зачарованная, она смотрела на приближающиеся полураскрытые губы, ощущая на лице горячее дыхание. Он поцеловал ее, удерживая одной рукой, а другой проникая под расстегнутый плащ.
— Отпусти меня! — Кэрол старалась вырваться, но не могла даже пошевелиться.
— Ты ведь хочешь… Девочка моя…
Ричард накрыл ладонью упругую грудь с затвердевшими сосками и принялся нежно поглаживать ее. Его горячие губы обжигали лицо Кэрол, он задыхался от страсти и, казалось, сейчас был готов на все, лишь бы добиться своего.
— Перестань! Не смей!
Она почувствовала, как его рука касается ее коленей, разводит их, почувствовала прикосновение чутких пальцев сквозь тонкий шелк и тихонько застонала, сдаваясь, потому что не могла сопротивляться этому напору. Ричард на миг выпустил ее и, обернувшись, нажал на какой-то рычаг, отчего сиденья
