После обсуждения этих вопросов Гиммлер наконец-то произнес:
— Господин генерал! Я разговаривал с фюрером. С этого момента вы можете считать себя главнокомандующим армией в чине генерал-полковника. Вы получите полномочие собрать офицеров по своему усмотрению… Сейчас я могу пойти на формирование первых двух дивизий. Было бы крайне некорректно с моей стороны обещать вам сегодня больше, а потом сокращать свои обязательства.
— Господин министр, — подумав, ответил Власов. — Я принимаю во внимание существующие препятствия. Но я не теряю надежды, что две дивизии — это только скромное начало, так как вы сами знаете, что одни вы не сможете пробить стену головой. Поэтому расширение формирования — в наших обоюдных интересах.
И Гиммлер охотно подтвердил эти слова Власова. Он стал говорить о работе над новым оружием — «оружием возмездия», которое в скором времени должно решить исход этой войны…
Когда официальная часть разговора закончилась, Гиммлер пригласил Власова пообедать, где разговор продолжился. Но за обедом уже переводил доктор Крэгер, а Антон и адъютант Власова остались ожидать за дверями.
Аудиенция у Гиммлера длилась шесть часов. На выходе их догнал Гюнтер д'Алькен, который задержался в кабинете на несколько минут.
— Рейхсфюрер назвал вас, господин генерал, крупной, большой личностью, — сообщил он Власову. — Он сказал, что его поразило все, что вы говорили о будущем, а также то, что с вами мы достигнем гораздо большего, чем со всей пропагандой.
Власов сел в машину и облегченно откинулся на спинку сиденья.
— Теперь можно и водки выпить, — удовлетворенно произнес он.
Неравный поединок был выигран.
Сразу же после встречи с Гиммлером в штабе началась активная работа по созданию единого политического центра. Его назвали Комитет Освобождения Народов России и решили как можно скорее провести организационный съезд. Съезд решили провести в Праге, дабы это мероприятие прошло на славянской земле, а уж после этого в Берлине, где планировалось созвать все политические силы, которые выступают в поддержку Власова.
На Кибитц Вег были реквизированы еще несколько особняков и предоставлены для расширения штаба. Среди штабных работников царило небывалое воодушевление. Сразу же возникла какая-то радостная суета, и Антон с удовольствием поддавался ей, с головой окунувшись в навалившиеся дела.
Через несколько дней на виллу пришел Штрикфельд.
— На меня обрушился шквал телефонных звонков от промышленников и чиновников министерств с просьбами о встречи с вами, — сообщил он Власову. — Все хотят получить информацию из первых рук, и все хотят помочь вам. Но теперь это все не в моем ведении, — грустно сказал он и добавил: — Вы напрасно надеетесь, Андрей Андреевич. Ни Гиммлер, ни Гитлер не переменятся. Слишком поздно ожидать изменения хода войны.
— Вы правы, — спокойно ответил Власов, — но у меня нет другого выхода. Я должен идти только вперед и молиться господу. Эх, если бы Германия продержалась еще двенадцать-пятнадцать месяцев, у нас было бы время создать достаточно мощный военный кулак. Этот кулак с поддержкой вермахта и малых европейских народов мог бы составить нечто, с чем Америка и Англия, так же как и Москва, стали бы считаться… Но этого времени у нас не будет.
— Я вижу только один выход, Андрей Андреевич, — сказал Штрикфельд. — Вы должны ехать в Прагу и обнародовать программный Манифест. Тогда весь свободный мир услышит о вас. А когда пражские церемонии закончатся, вы должны уйти, заявив, что национал-социалистическое правительство не сдержало данных вам обещаний. Только так вы сможете заложить фундамент будущего развития. Я знаю, что это легко сказать и трудно сделать. Без сомнения, это приведет вас в лагерь или в тюрьму. Но Русское Освободительное Движение будет жить.
— Я не боюсь тюрьмы, Вилфрид Карлович, — сказал Власов. — Дело не в этом, а в том, когда теперь сложилось положение, что миллионы людей надеются на Власова. И я не могу бросить их, я должен идти по этому пути до горького конца…
В ноябре особняки на Кибитц Вег большей частью опустели — все поехали в Прагу для официального провозглашения Комитета. Антон все время был с Власовым, сожалея, что ему так и не удалось посмотреть город.
Четырнадцатого ноября тысяча девятьсот сорок четвертого года во дворце Храдчане прошло Учреди-тльное собрание Комитета Освобождения Народов России. В просторном шикарном зале с огромными полукруглыми окнами и зажженными люстрами из бо-I омского стекла собралось несколько сотен человек. Среди них были чехи и немцы, русская ученая имми-фантская элита и многочисленные члены Русского Освободительного Движения.
Первую речь произнес профессор Сергей Михайлович Руднев, который, расчувствовавшись, не смог удержаться от слез. Потом заговорил Власов. Он прочитал большой доклад, в котором обнародовал программный Манифест КОНРа.
— Своей целью Комитет Освобождения Народов России ставит, — громогласно пробасил Власов, — свержение сталинской тирании, освобождение народов России от большевистской системы и возвращение народам России прав, завоеванных ими в народной революции тысяча девятьсот семнадцатого года.
После прочтения этого пункта зал сразу же взорвался восторженными аплодисментами. Когда они стихли, Власов продолжил:
— В основу государственности народов России Комитет закладывает следующие главные принципы:
— Равенство всех народов России и действительное их право на национальное развитие, самоопределение и государственную самостоятельность.
— Ликвидация принудительного труда и обеспечение всем трудящимся действительного права на свободный труд… Установление для всех видов труда оплаты в размерах, обеспечивающих культурный уровень жизни.
— Ликвидация колхозов, безвозмездная передача земли в частную собственность крестьян… Свободное пользование продуктами собственного труда, отмена принудительных поставок и долговых обязательств перед советской властью.
— Установление неприкосновенности частной трудовой собственности. Восстановление торговли, ремесел, частного кустарного производства и предоставление частной инициативе права и возможности участвовать в хозяйственной жизни страны.
— Предоставление интеллигенции возможности свободно творить на благо своего народа.
— Обеспечение социальной справедливости и защиты трудящихся от всякой эксплуатации, независимо от их происхождения и прошлой деятельности.
— Введение для всех без исключения действительного права на бесплатное образование, медицинскую помощь, на отдых, на обеспечение старости.
— Уничтожение режима террора и насилия. Ликвидация насильственных переселений и массовых ссылок. Введение действительной свободы религии, совести, слова, собраний, печати. Гарантия неприкосновенности личности, имущества и жилища. Равенство всех перед законом, независимость и гласность суда.
— Восстановление разрушенного хозяйства в ходе войны, народного достояния — городов, сел, фабрик и заводов за счет государства.
— Государственное обеспечение инвалидов войны и их семей…
Власов продолжал читать, и речь его периодически обрывалась вспышками аплодисментов.
— Комитет Народов России главное условие победы над большевизмом видит в объединении всех национальных сил и подчинении их общей задаче свержения власти большевиков, — произнес Власов, когда закончил перечислять пункты программы, и пламенно обратился к залу: — Офицеры и солдаты освободительных войск!.. У нас общая цель. Общими должны быть наши усилия. Только единство всех вооруженных антибольшевистских сил народов России приведет к победе. Не выпускайте полученного оружия из рук, боритесь за объединение, беззаветно деритесь с врагом народов — большевизмом и его сообщниками. Помните: вас ждут измученные народы России. Освободите их!
