году из Тобольска в благодарность за помощь Александра Васильевича Кривошеи–на (деда Никиты), которую он оказал Государю Императору и его семье.
Начинался и заканчивался наш путь в Дивеево странно…
Мы вернулись во Францию, к себе домой и через несколько дней я увидела сон. Будто раздался звонок в дверь нашей парижской квартиры. Мы всем семейством сидим за столом, на нашей кухне и ужинаем. Я иду открываю дверь, на пороге с опущенной в смущении головой, стоит мой отец. Он подымает глаза, они полны слёз и при этом он виновато улыбается. Потом его тело отрывается от земли и как бы переплывает в нашу квартиру, потом на кухню. У него в руках маленький детский чемоданчик и одет он в незнакомое мне серое пальто.
«Ну вот, теперь я могу быть с вами…» — произносит он, и меня выбрасывает из сна. Я проснулась и почувствовала, что моему отцу сейчас хорошо, что, может быть, мои молитвы были Господом услышаны, и у отца душа сейчас кротка и успокоена. И показалось мне, что, там, на неведомом нам Свете, он нашёл самого себя и очистился от всего страшного, что терзало его душу всю жизнь.
Милость Божия велика. Господь сподобил меня прикоснуться к великой Дивеевской Святыне, мы помолились о прощении грехов наших. Путешествие многое расставило на места, всколыхнуло воспоминания, кровоточащие раны успокоились. «Слава тебе, преподобие Серафиме! Радуйся душ смятенных умирителю пресладостный. Радуйся в бедах и обстояниих помощниче скорый. Радуйся, преподобне Серафиме, Саровский чудотворче».
Рука дающего не оскудеет
Торгуя совестью пред бледной нищетою, Не сыпь своих даров расчётливой рукою: Щедрота полная угодна небесам. В день грозного суда, подобно ниве тучной, О сеятель благополучный! Сторицею воздаст она твоим трудам. Но если, пожалев трудов земных стяжанья, Вручая нищему скупое подаянье, Сжимаешь ты свою завистливую длань, — Знай: все твои дары, подобно горсти пыльной, Что с камня моет дождь обильный, Исчезнут — Господом отверженная дань.
А. С. Пушкин
В нашей маленькой церкви на Оливье де Серр в Париже шла воскресная литургия. И вдруг молитвенное состояние прихожан было нарушено необычным шумом, исходящим из трапезной. Староста, стоящая за свечным столиком немедленно бросилась туда, потом мы услышали довольно грубый мужской голос и взволнованные увещевения нашей старосты. Несколько мужчин прихожан кинулись на помощь, так как даже через закрытые двери храма, стало ясно, что ситуация может вылится в рукопашный конфликт. В большие окна нашего зала, примыкавшего к церкви, я увидела, как Павел и Марк, под руки ведут через дворик уже известного нам «бомжа».
Не в первый раз, он проникал во время службы на нашу кухню, находил бутылки с красным вином, напивался и начинал дебоширить. Обиднее всего, было то, что мы его всячески подкармливали, помогали деньгами и вообще старались как?то обиходить. Был он кавказской внешности, уже не молод и вряд ли вообще верующий, но наш церковный календарь он знал досканально, потому что в большие праздники приводил ещё и своих друзей. Как?то раз, идя на литургию я увидела, как один из них копается в помойном баке и вынимает из него выброшенную одежду, примеряет на себя, засовывает в мешок… прошло два часа и этот «бомж», вооружившись белой палочкой, изображая слепца вошёл к наш храм. Служба только что закончилась и он натыкаясь на людей и чуть не упав на солею, чётко направился к свечному ящику. «Слепец» видел, что уже начали считать собранные на тарелочку деньги. «Отец Владимир, как быть? Вы же знаете, что он зрячий и всё это театр?» — спросила я. Отец Владимир рассмеялся, и сказал: «Да, конечно знаю и, что они из трапезной вино таскают, тоже знаю. Постараемся и к нему проявить терпение и любовь». Краем глаза, я увидела, как староста уже суёт «бомжу» мелочь, а он внезапно прозрев, начинает её пересчитывать…. Грешна, но во мне взыграли чувства не
христианские! И конечно, уже не в первый раз я задалась вопросом: «Как дать милостыню, кому именно? И есть ли в этом смысл? Нужно ли потакать обману, которому частенько подвергаются люди подающие? Или не задавая лишних вопросов и не рассуждая, следовать словам Господа: «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5:42) Но как поступать с бомжами, с цыганскими детьми? Ведь мы почти наверняка знаем, что есть и «бомжовская мафия» и профессиональные нищие, которые работают на «хозяина». И когда отец Владимир дал мне понять, что и к этому падшему обманщику нужно проявить любовь, я не приняла его слов. Мне было трудно понять, как вот взять и полюбить всякого бродягу, да ещё который тебя же обманывает.
Но тут же я подумала, ведь во всех храмах стоят ящички на которых написано: «на бедных», «на храм», на певчих… да и в конце литургиии мы обносим тарелочки. На каких же бедных мы собираем и как выявить «истинных» и «фальшивых»? Да и кто мы такие, чтобы с высоты нашей внешней чистоты, и гордыни, определять «кто есть кто»? Французский философ и ученый Паскаль, писал, что «условно можно разделить всех людей на праведников и грешников. Праведники — это те, кто считает себя грешниками, а истинные грешники — это те, кто чувствуют себя хорошими людьми». Эти люди никогда не видят своих недостатков, не чувствуют, как далеки они от Бога, от любви. Потому что любви всегда мало, и нужно её алкать и давать другим.
По жизни я наблюдала, что люди делятся на группы подающих. Одни не раздумывая следуя порыву сердца дают всем просящим. Часто мы видим как в переходах метро, из толпы выделяется человек и на ходу, кидает бумажку или мелочь, сидящему нищему. В этот момент почти в каждом из нас, особенно в тех, кто не подаёт, а проходит мимо, но замечает жест подающего, вскипают противоречивые чувства и мысли: зачем этот человек подал, зря сделал, всё равно пропьют, обманщики, воры, мафия… и т. д.? Некоторые, не хотят подавать пьяницам и нищим потому что не хотят быть соучастником их падения. Ведь его трудовые денежки, будут скорее всего пущены не на хлеб детям и не для «выползания со дна», а на продолжение своей падшей жизни. Вроде как будто ты подаёшь нищему не хлеб насущный, а яд, который с каждым днём разъедает его всё сильнее… Один из моих друзей в России решил помогать беспризорникам. Грязные, битые, нанюхавшиеся клея «Момент», отвязные, их много в больших городах. Как правило, просят «мелочь»… Не только в России, во всём мире государство плохо справляется с ними. Они бегут из детдомов и возвращаются к попрошайничеству под эгидой взрослой бандитской мафии.
Чем им помочь? Мой друг попытался своими силами и малыми средствами как?то пристроить их, общался, вёл беседы, покупал им разное необходимое, проводил с ними время и даже приводил к себе домой. В результате был ими бит и ограблен.
Советский опыт работы с беспризорниками и нищими сводился к их отлавливанию и высылке на 101 км. О работе с детской преступностью и бродяжничеством нам известно по книгам и фильмам «Педагогическая поэма» и «Флаги на башнях».
В них рассказывается о перевоспитании несовершеннолетних правонарушителей в детской трудовой колонии, создателем и руководителем которой в 20 е годы был автор этих книг А. С. Макаренко. До сих пор слышны голоса в России, что нужно бы ввести именно эту систему воспитания, но никто из защитников этого метода не говорит о жестокости на гране садизма по отношению к этими малолетним правонарушителям. Конечно о душе, вере и Боге там речь не шла, наверняка из воспитанников Макаренко получились верные сталинцы, но… перестали ли они пить, рукоприкладствовать, воровать, предавать, развратничать? Об этом история умалчивает. До недавнего времени сохранялась иллюзия, что с крахом безбожных десятилетий, общество восстанет всей своей духовной мощью. Но большевики выпестовали совершенно нового человека, утратившего всяческие представления о нравственности. Этот человек не верит никому, он не доверяет государству, не видит спасения в Церкви. Моральная деградация общества налицо: преступность, пьянство, наркомания, жестокость, жажда наживы… Мы можем продолжать обличать, но как оздоровить общество?
Милостивое отношение к животным на фоне жестокосердия к тем же беспризорным выглядит странно и это признак сдвинутого сознания общества. Опытные миссионеры, гуманисты, священники, те, кто
