Он поворачивается ко мне, но не сводит глаз с девицы номер два.
Церемонно прочищает горло.
— Хло, позволь представить тебе мою невесту Тиффани.
У меня перехватывает дыхание.
— Я столько о вас слышала, — выпаливает Тиффани и протягивает мне руку.
Кажется, я ее пожала, но могу и ошибиться. Как раз в этот момент официант приносит мой напиток. Я хватаю его и начинаю поглощать с неимоверной скоростью.
— Полагаю, все собрались, — произносит официант, не замечая, как и двое других в нашей компании, что больше всего мне хочется повеситься на одной из сверкающих люстр «Билтмора». Заголовки в газетах получатся сногсшибательные. — Я принесу меню.
— Прекрасно! — соглашается Джош. — Говорят, здесь отлично кормят, — обращается он к нам обеим.
Тиффани улыбается.
Я все еще не в состоянии выговорить ни слова, поэтому лишь киваю и проглатываю нечто похожее на огромный кусок своей гордости.
В игре под названием «Встреча с бывшим в День благодарения» Джош совершил абсолютно беспрецедентный ход. Я пришла сюда, чтобы посмотреть на него, думая, что это будет выяснением отношений. Кто лучше выглядит. У кого новый роман. Кто больше потолстел. Кто более счастлив. Я знала, что мне будет очень больно. Я собиралась выдержать, приклеить улыбку и красиво лгать. Но Джош уложил меня с первого удара. Ничто из того, что я могла бы сказать, не сравнится с его заявлением. Он выиграл.
Хотя кто в наши дни выходит замуж до тридцати пяти? Я уж точно не планировала. Великолепно, Джош появился и в одну секунду изменил план всей моей жизни.
И кто в здравом уме называет своего ребенка Тиффани?
Сидящая напротив парочка улыбается мне. Я строю ответную гримасу.
— Итак, Хло, что у тебя нового? — спрашивает Джош.
Нужно что-то придумать. И быстро.
— Много всего!
— Правда?
— Да, все просто отлично!
— Это чудесно, — отзывается Джош.
— Да! В колледже я веду секс-колонку! Забавно, правда? Здорово? Мне очень нравится! Я получаю столько удовольствия!
Я на пути в ад и на первой остановке собираюсь съесть гусиную печенку. А поскольку за ужин платит Джош, то, наверное, еще и омара. И даже мысли не возникает отказаться от десерта. Хотя наша подруга Тиффани не ест десерт с 1997 года.
— Что ж, я научил тебя всему, что ты знаешь, поэтому колонка должна быть отличной, — замечает Джош и смеется.
Тиффани присоединяется к нему.
Шлюха. Я через силу улыбаюсь и заказываю еще одну водку с содовой.
На обратном пути я прошла на каблуках рекордные сорок семь кварталов, заглушая боль в ногах сценами ужина, которые не переставая прокручивала в голове. Еще я проигрывала возможные способы, какими Джош делал предложение Тиффани. Я представляла себе Центральный парк осенью. «Плазу». Отдых на Гавайях. Быть может, постель воскресным утром? Не могу решить, что больнее — мои фантазии или реальность, о которой я слишком боялась спросить за ужином, чтобы не вернуть съеденного мною восьмифунтового омара прямиком на стол.
Я вхожу в наш дом и поднимаюсь на лифте на тридцать четвертый этаж. Это был длинный, длинный день. Я отпираю дверь в квартиру и с облегчением слышу приветливую тишину. За это я должна быть благодарна нынешнему Дню благодарения.
Я тихо снимаю туфли и иду в свою комнату. Последний раз ее ремонтировали, когда мне было девять лет. Мама велела мне выбрать ткани, подходящие для большой девочки. Я остановила свой выбор на розовых и фиолетовых цветах на фоне мятной зелени и на шторах с рюшами. Несмотря на отвратительный результат, в этой спальне многое случилось за прошедшие годы — и хорошее, и плохое.
Насчет Джоша я поплачусь маме завтра. Она сумасшедшая, но, как и у любой матери, ее сердце разбивалось несколько раз. Может, она даже откажется от соевых крекеров и позволит мне съесть сырный пирог. Весь, целиком.
Я забираюсь в свою узкую кровать и достаю с полки домашний экземпляр «Анны Карениной». Правило номер один: имей «Анну» под рукой, где бы ты нежила.
«Теперь он испытывал чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, спокойно прошедший над пропастью по мосту и вдруг увидавший, что этот мост разобран и что там пучина. Пучина эта была — сама жизнь, мост — та искусственная жизнь, которую прожил Алексей Александрович. Ему в первый раз пришли вопросы о возможности для его жены полюбить кого-нибудь другого, и он ужаснулся пред этим».
Слова выпрыгивают со страницы, словно написанные специально для меня. Джош, любящий другую, — эта мысль почти невыносима. Однако Алексей оказывается в еще более катастрофической, чем моя, ситуации. Мысли о нем и, конечно, о себе вызывают у меня поток истерических слез. Я зарываюсь с головой в подушку и вдыхаю запах дома. Постельное белье действительно пахнет чудесно, когда его стирают раз в неделю.
Сквозь слезы я слышу телефонный звонок. Снимаю трубку на ночном столике.
— Алло? — шмыгая носом, говорю я.
— Привет, Хло, это Мелвин. Как дела?
Кто говорит, что с девушкой не может произойти все в один день?
— Мелвин, — всхлипываю я, — сейчас не самый удачный момент для разговора.
— Что-то случилось? — с неподдельным участием спрашивает он. — Кстати, колонка о «Гарварде ?Йеле» вышла просто отличная. Мне понравилось.
— Спасибо, — тихо отвечаю я, меня так и подмывает изобразить помехи и повесить трубку.
— Как насчет того, чтобы вместе поужинать? Вечер вдвоем поднимет тебе настроение.
— Нет.
— Ну, Хлоя. Дай же парню возможность отблагодарить тебя за работу в этом году.
Как можно ответить отказом на такие слова? Кроме того, мне, возможно, не помешает отвлечься от Джоша. Плюс к тому одну десятую времени Мелвин будет меня развлекать.
— Ну… — колеблюсь я.
— Прекрасно! В пятницу вечером подойдет? В «Кофи-шоп»?
Пятница весьма далека от оптимального срока, потому что целую неделю мне предстоит прожить в страхе перед этим свиданием. Я что-то мычу в ответ.
— Фантастика! Тогда увидимся.
Он дает отбой.
Я засыпаю с трубкой в руке и с «Анной» под головой вместо подушки. Жалкое зрелище.
Мое свидание с Мелвином стало катастрофой, подлежащей обязательной сертификации. Точнее, технически оно еще не закончилось, так как в настоящий момент я стою на улице у «Кофи-шопа», кипя гневом и заполняя легкие дымом.
Вероятно, нужно начать с самого начала. «Кофи-шоп» — это ресторан на Юнион-сквер, в котором подают непомерно дорогой салат-латук и гамбургеры, сдобренные гуакамоле [23] и сыром бри.
Кроме того, для приема в «Кофи-шоп» на работу необходимо, по-видимому, быть: а) честолюбивой моделью; б) честолюбивой актрисой; в) бродягой весом в 110 фунтов или г) студентом Нью-Йоркского университета, который считает, что он живет в Нью-Йорке с рождения (читай: все население кампуса). Со своими ста двадцатью фунтами я — чудовищный тяжеловес. Меня посадили в отдельную кабинку с металлическим ограждением.
С самого начала все пошло наперекосяк. Я появилась с обычным для меня пятнадцатиминутным
