партий могли находиться в родственных связях. В этом отношении показательна судьба детей князя Платона Зааловича Микеладзе{1}, сын которого Александр сделал успешную карьеру и встретил 1917 г. в чине генерал-майора Отдельного корпуса жандармов{2}. Между тем одна его сестра, Наталья, вышла замуж за народника Иосифа Афанасьевича Кикодзе, а их сын Залико умер членом ЦК Коммунистической партии Грузии{3}. Другая сестра генерала А. П. Микеладзе, Мариам, стала женой известного большевика Мамия Орахелашвили, который после установления на Кавказе Советской власти был секретарем ЦК КП(б) Грузии, председателем Совета народных комиссаров ЗСФСР, секретарем Закавказского крайкома партии{4}.
Таким образом, входя в высший эшелон Отдельного корпуса жандармов, А. П. Микеладзе через своих сестер был связан с революционным подпольем и, по всей видимости, когда его родственники оказывались в беде, протягивал им руку помощи. Поэтому, несмотря на свое жандармское прошлое, он не эмигрировал, а когда умер, сообщение о его смерти было опубликовано на страницах газеты «Заря Востока»{5}.
Другим каналом связей между революционным подпольем и органами политического сыска были те представители делового мира, которые оказывали материальную поддержку революционным партиям. В качестве примера можно назвать уже упоминавшихся Б. А. Джеваншира и А. И. Манчо{6}.
В то же время революционные партии стремились иметь непосредственный выход на органы политического сыска. «Свои люди» в этих органах были и у кавказских большевиков{7}. Одним из них являлся ротмистр Федор Виссарионович Зайцев, занимавший с 1906 по 1910 г. должность помощника начальника Бакинского губернского жандармского управления{8}. Если верить воспоминаниям, он отличался любовью к деньгам, которая была замечена почти сразу же по его приезде в Баку. Уже в начале 1907 г. он начал оказывать бакинским большевикам услуги, связанные с освобождением арестованных или же смягчением им меры наказания. Среди лиц, которым таким образом помог ротмистр Ф. В. Зайцев, известны П. А. Джапаридзе, Г. К. Орджоникидзе, С. Г. Шаумян, С.-М. Эфендиев, Якубов {9}.
Касаясь ареста актива бакинской большевистской организации в мае 1907 г., Г. К. Орджоникидзе, тоже бывший среди арестованных, отмечал: «Вскоре все наши товарищи были освобождены, кажется, за небольшую сумму, выплаченную нами ротмистру Зайцеву, который весьма охотно брал взятки»{10}. Описывая арест П. А. Джапаридзе осенью 1909 г., его жена писала: «Улик против него (т. е. П. А. Джапаридзе. —
«Свои люди» в органах политического сыска были у революционного подполья и в Тифлисе. Так, 20 декабря 1904 г. начальник Тифлисского охранного отделения Ф. А. Засыпкин поставил Департамент полиции в известность о том, что планировавшиеся на 21 декабря аресты членов местной социал-демократической организации не могут быть произведены, так как не позднее 19-го Тифлисская организация РСДРП получила предупреждение о готовящихся арестах{13}.
В этой связи особый интерес представляют показания одного из лидеров партии «Дашнакцутюн», Габриэля Кешишьянца, данные им в 1907 г. Когда он перешел в оппозицию к руководству партии, начавшему переориентацию с борьбы против Турции на борьбу против царского правительства, на него и его сторонников обрушились репрессии как со стороны самой партии, так и со стороны полиции{14}.
Объясняя этот факт, Г. Кешишьянц утверждал, что его вчерашние товарищи «подкупили несколько чинов охранного отделения и путем клеветы заставили их обыскивать и арестовывать нас». Оказавшись под двойным огнем, Г. Кешишьянц решил обратиться непосредственно к начальнику Тифлисского охранного отделения ротмистру Федору Савватьевичу Рожанову. Он поставил его в известность о предательстве в рядах «охранников», попросил о защите и изъявил готовность к сотрудничеству {15}. Независимо от того, доверял Ф. С. Рожанов этому предложению или же нет, он должен был пойти на контакт, так как свои услуги предлагал один из недавних лидеров революционной партии. Если его нельзя было использовать как секретного сотрудника, то он, безусловно, мог быть полезен для охранки как источник информации о руководстве партии, о ее органах и связях, особенно среди армянской буржуазии.
Однако и к сообщению об измене в стенах охранки, и к предложению о сотрудничестве Ф. С. Рожанов отнесся с полным безразличием. Более того, отмечал Г. Кешишьянц, «…обыски и аресты среди нас не прекращались, несмотря на то что мы уже имели знакомство с начальником охранного отделения Рожановым. Мы по этому поводу не находили нужным (снова. —
Таким образом, мы видим, что в борьбе друг с другом противоборствующие стороны внутри партии «Дашнакцутюн» пытались использовать Тифлисское охранное отделение, входя с ним в непосредственный контакт. А охранное отделение не только считало возможным делиться с одной из этих противоборствующих сторон имевшейся у него оперативной информацией, но и предпочитало оказать поддержку той стороне, которая представляла для царского правительства наибольшую угрозу.
Г. Кешишьянц был не единственным, от услуг в сотрудничестве с кем Ф. С. Рожанов отказался. 8 февраля 1907 г. В. А. Бабушкин сообщил директору Департамента полиции М. И. Трусевичу: «В конце ноября минувшего года в Тифлисе чинами местного охранного отделения был задержан и передан в распоряжение Тифлисского комендантского управления главарь одной из так называемых „красных сотен“, оперировавших в Гурии, Арсений Давидов Корсидзе, обвиняемый в грабеже Квирильского казначейства и в убийстве нескольких должностных лиц». Находясь под стражей, он «ротмистру Рожанову выразил желание дать откровенные показания на свои связи с революционными организациями и содействовать розыску и задержанию виновников главнейших террористических и экспроприаторских преступлений минувшего года, но при обязательном условии своего освобождения»{17}.
Фамилия А. Д. Корсидзе уже известна нам по делу о Тифлисской экспроприации. Именно благодаря ему удалось установить личность Камо. Предложение А. Корсидзе открывало возможность его вербовки в качестве секретного сотрудника. Казалось бы, Ф. С. Рожанов должен был дать ему все возможные гарантии, чтобы А. Д. Корсидзе заговорил. Однако он передал его своему помощнику Л. П. Раковскому{18}, после чего А. Корсидзе замолчал более чем на год. Только весной 1908 г., когда в Тифлисе уже не было ни Л. П. Раковского, ни Ф. С. Рожанова, он стал давать откровенные показания.
Деятельность Ф. С. Рожанова привлекла к себе внимание его начальства, началось расследование его действий, и в декабре 1906 г. ему было приказано сдать охранное отделение ротмистру А. И. Ангилееву. Но тот отказался сделать это из-за нарушений в финансовой документации{19} . Признавая данный факт, его непосредственный начальник полковник В. А. Бабушкин 10 марта 1907 г. вынужден был констатировать не только финансовые нарушения, но и развал агентурной работы{20}.
«Когда ротмистр Рожанов был отчислен от должности, — читаем мы в одном изрообщений с Кавказа, — вновь назначенный начальник отделения ротмистр Ангилеев затруднялся принять денежные дела ввиду крупного дефицита. Заведующий Особым отделом по полицейской части Канцелярии наместника е. и. в. на Кавказе полковник Бабушкин, не желая давать делу законный ход, покрыл растрату т свободных сумм вверенного ему отдела»{21}.
