превращаться в одного из ее лидеров. Изменение его партийного статуса было официально закреплено на общегородской конференции, созванной 11 ноября по инициативе рабочих. Дело в том, что до этого состав комитета пополнялся и обновлялся путем кооптации. Рабочие потребовали его избрания{28}. Никаких норм представительства на конференции не существовало, и ее организаторы приглашали членов отдельных кружков по своему усмотрению{29}.
На конференции присутствовали 25 человек{30}. Из воспоминаний М. З. Гурешидзе нам известны 24 фамилии:
1. Бибинейшвили Михаил. 2. Выгорбин Николай. 3. Гаришвили. 4. Гурешидзе Михаил. 5. Гогуа Калистрат. 6. Джугашвили Иосиф. 7. Джугели Севериан. 8. Закомолдин Алексей. 9. Золотарев Лев. 10. Караджев Георгий. 11. Лелашвили Георгий. 12. Мачарадзе Поликарп. 13. Мгеладзе Миха. 14. Окуашвили Аракел. 15. Паркусадзе Степан. 16. Ртвеладзе Георгий. 17. Скоробогатько П. 18. Старостенко Сергей. 19. Стуруа Вано. 20. Телия Георгий. 21. Цабадзе Василий. 22. Церцвадзе. 23. Чодришвили Захарий. 24. Чхеидзе Георгий{31}.
Конференция проходила под руководством И. В. Джугашвили, С. Джугели, Г. Караджева и В. Цабадзе{32}.
«Выборы комитета, — вспоминал М. З. Гурешидзе, — были тайные. Присутствовавшие писали на бумаге фамилии желательных членов и кандидатов, по этим спискам руководители конференции подсчитали результаты выборов по большинству поданных голосов за названных в списке товарищей. Результаты выборов на конференции не объявлялись, а выбранным в комитет об этом говорили отдельно»{33}.
Уже 17 ноября ротмистр В. Н. Лавров не только поставил своего начальника в известность о прошедшей конференции (в его рапорте она именовалась «сходкой»), но и сообщил, что «на сходке состоялись выборы Центрального рабочего комитета в составе четырех членов и четырех к ним кандидатов»{34}. По уточненным 28 ноября сведениям, в состав комитета было избрано четыре представителя интеллигенции и четыре рабочих {35}.
Список членов комитета до сих пор неизвестен. В разных источниках можно встретить разные сведения на этот счет, но во всех фигурирует семь одинаковых фамилий: Васо Цабадзе, Георгий Караджев, Захар Чодришвили, Георгий Чхеидзе, Калистрат Гогуа, Аракел Окуашвили, Севериан Джугели. В одних источниках отмечается, что К. Гогуа вошел в состав комитета после отъезда И. В. Джугашвили в Батум, в других, — что его преемником стал С. Джугели{36}. А поскольку в момент конференции К. Гогуа находился в тюрьме{37}, первая версия представляется более правдоподобной. Кроме того, в качестве членов комитета можно встретить фамилии М. Бочаридзе, И. Вадачкория, М. Гурешидзе, некоего Кешешьянца, П. Мачарадзе, Я. Мегрелидзе и С. Н. Старостенко{38}.
Пребывание И. В. Джугашвили в руководстве Тифлисской организации РСДРП оказалось непродолжительным. Уже на втором заседании комитета 25 ноября он не присутствовал. Из донесения Тифлисского ГЖУ в Департамент полиции: «В заседании участвовало: три интеллигента, четвертый Сосо по неизвестной причине не явился, все четыре члена от рабочих, кассир и библиотекарь»{39}.
Позднее Тифлисское ГЖУ несколько детализировало имевшуюся у него информацию: «25 ноября 1901 г. в доме Аракела Окуашвили в квартире рабочего Николая Ерикова было вновь заседание комитета, причем из четырех выборных интеллигентов не было Иосифа Джугашвили, который в промежуток между 11 и 25 ноября был комитетом командирован в город Батум <…> с целью пропаганды. Из членов рабочих были: Захар Чодришвили и Аракел Окуашвили, кандидат Георгий Чхеидзе, хозяин квартиры Николай Ериков и пришедший из любопытства Сергей Старостенко»{40}.
Есть три объяснения причин переезда И. В. Джугашвили из Тифлиса в Батум. Одно из них связывает его с конфликтом, который якобы возник внутри Тифлисского комитета, в результате чего И. В. Джугашвили был исключен из партийной организации{41}. Если бы это соответствовало действительности и произошло до 25 ноября, то, располагая сведениями о составе Тифлисского комитета и его заседаниях, ГЖУ не могло не знать о подобном конфликте. Однако ничего подобного, даже намека на него в его донесениях нет{42}. Кроме того, следует учитывать, что в случае исключения И. В. Джугашвили из партийной организации не могло быть и речи о его сотрудничестве с Тифлисским комитетом в последующем. Поэтому приведенная версия представляется сомнительной.
Другое объяснение сводится к тому, что И. В. Джугашвили был направлен в Батум Тифлисским комитетом для ведения там партийной работы. Этому соответствует агентурная информация, полученная Тифлисским ГЖУ от своего секретного сотрудника: «2 декабря вечером снова происходило совещание ЦК в том же доме Окуашвили. На этом совещании было решено отправить в Батум для пропаганды там Иосифа Джугашвили»{43}. Однако эта версия хотя и представляется более убедительной, вступает в противоречие с тем, что, прибыв в Батум, И. В. Джугашвили вынужден был искать средства для своего существования.
В связи с этим заслуживает внимания утверждение автора одной из самых первых биографий Сталина Г. Л. Шидловского, который писал: «В конце 1901 г. у него (Джугашвили. —
Действительно, как мы уже знаем, осенью 1901 г. жандармы не только напали на след И. Джугашвили, но и установили за ним наблюдение. Ранее были приведены те сведения о нем, которыми Тифлисское ГЖУ располагало к началу ноября 1901 г. Вот более поздние данные на этот счет: «Джугашвили жил совместно с неизвестным по фамилии товарищем. 4 ноября утром был на сходке в Дидубе, 6 ноября заходил в лечебницу Гедеванова, что на Никольской улице (есть основания думать, что в названной лечебнице был у фельдшера Чачуа). 9 ноября Джугашвили вместе с упомянутыми товарищами ездил на Шемаханскую улицу в дом № 20. 18 ноября Джугашвили был на совещании комитета на Кубинской улице в доме № 9, а 22 того же ноября утром был на квартире Г. Караджева. С первых чисел декабря Джугашвили и его товарища в городе уже не видели»{46}. К этому следует добавить, что жандармам было известно участие И. В. Джугашвили в конференции 11 ноября. Следовательно, с конца октября до конца ноября они держали его под постоянным наблюдением.
Если принять версию о возникшей угрозе ареста, становится понятно, почему И. Джугашвили совершенно неожиданно для товарищей не явился на заседание 25 ноября и почему после 2 декабря заседания Тифлисского комитета временно были приостановлены почти на полтора месяца.
В батумском подполье
Батум вошел в состав России после Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Первоначально его значение определялось главным образом тем, что он находился в непосредственной близости от русско- турецкой границы и по этой причине играл важную военно-стратегическую роль на юге России, а также являлся перевалочным пунктом во внешней торговле на Черном море{1} . Значение города увеличилось в 1883 г., когда Закавказская железная дорога связала его с Баку и он стал превращаться в главный порт для экспорта бакинской нефти{2} . Его значение в этом отношении еще более возросло после того, как в 1900–1905 гг. Баку и Батум соединил первый в России нефтепровод{3}. Крупнейшими предприятиями, обеспечивавшими экспорт нефти, стали здесь заводы А. И. Манташева, братьев Нобель и французских Ротшильдов{4}.
В литературе, посвященной И. В. Сталину, отмечается, что, перебравшись в Батум, он буквально
