новая угроза, причем следовать она будет именно из места, которым ты занимался вплотную – из Альмена. Вы оба с Синаем ходите такие напыщенные, как будто вы спасли Священный город.
- Это мы и сделали, повелитель.
- Это? Другая, причем большая часть варварской шайки, чем та, которую ты сюда притащил, вышла с Альмена и едва не взяла наш центр торговли с немцами, славянами и франками, Кыйоб. Причем спас случай, и в следующий раз они могут его взять. Не исключено, что сделают это, даже если мы пошлем туда всю эту армию Синая, который тоже хорош, ради защиты готской пехоты чуть не угробил всех. «Более лояльная» часть этой ватаги из преисподней грабит сейчас Закавказье и южный берег моря. Они разорили виноградники, посевы, перерезали скот. Говорят, они режут людей как скот. И в этом всем обвиняют нас.
«Собственно, в этом нас и раньше обвиняли» - подумал Ханукка.
- Было бы предпочтительнее, чтобы арабы взяли Атыл?
- Молчать! Я достаточно шел на поводу у вашей лавочки, и караванщики совсем сели на шею Хазарии. Отовсюду стоны, а вы только богатеете.
Между прочим, бестолочь Синай и без всяких русов уже переправил большую часть армии к Куме.
Итак, повелеваю! Перевести варваров, успевших осесть в Альмене, в новый квартал торгового города Хазара, рядом с мусульманами. Больше никого из них в Альмен и окрестности не пускать. Построить крепость, чтобы предотвратить им дальние подходы к озеру…
- Повелитель! Мы совершим большую ошибку. Нельзя препятствовать столь мощной силе, надо скорее ее приучить…
- Последний раз говорю, МОЛЧАТЬ – взревел царь – привлечь к исполнению все ресурсы компании «Караван красного маршрута» и пять тысяч хорезмийцев, ответственный – караванщик Ханукка.
Далее. Обеспечить оборону Кыйоба, для чего перебросить тысячу хазарской конницы и семь тысяч венгерской в район между Днепром и Доном. Ответственный – командующий Синай. Все. Торжественный прием окончен.
Будет много патриотов
- Армия негодует. Все пересказывают, как выскочка Синай приказал защищать бестолковую готскую пехоту, как благородные отпрыски лучших родов Великой Державы умирали, чтобы спасти этих презренных трусов.
Вся Держава стонет. На площадях люди собираются. Но дух народа поднимется. Исконная чистота, самый сильный народ, который не знал поражений …
Яакоб чуть не на лай перешел, поперхнулся, руки у него затряслись.
Исаак с прищуром и легкой улыбкой посмотрел на него.
- Друг мой, ты сделал все, как я просил?
- Наши ребята, горящие желанием защитить Великую Хазарию от предающей ее нечисти, готовы к любой работе на благо Родины…
Исаак сделал останавливающий жест рукой.
- Назови мне, что и где вы распространите.
- Картинку, где Синай, по своей непроходимой глупости обороняя готов, подставляет под взрывы магических ядер хазарскую конницу, а на обратной стороне записан «его приказ» защищать готскую пехоту любой ценой, «если хоть один гот погибнет – будет казнен каждый десятый хазарский конник» – в Священном городе и на Царском острове. У нас много сторонников среди священников, а вот в гвардии одного нашего сторонника поругали, но не донесли на него, что уже хорошо.
Картинку, где богомерзкий Ханукка набрал себе гарем из ужасных северных звероженщин, у одной из которых скулы шире бедер, другая тощая и длинная как жердь, а третья вся черная и в итоге совокупляется с обезьяной, а от знатных хазарок воротит нос и Ханукка идет на лодке-драконе вместе с ужаснейшими северными варварами, обожравшись с ними настойки из ядовитых грибов. На другой стороне – Ханукка построил себе новый особняк и прячет в его подвале горы золота, в то время как на благоугодных иудеев, прибывающих из стран, где религия наша подвергается гонениям, у государства нет денег. Распространяем повсеместно. Один из караванщиков желтого маршрута, увидев эту картинку, ударил нашего сторонника, сказал, что Ханукка из рабов делает свободных богачей, а твой патрон из свободных хочет сделать ничтожеств и рабов, и сбросил его в реку с набережной Хазара. Мы уже подали прошение к начальнику стражи об установлении порядка.
Желваки на шее Исаака задвигались. Казалось, это движение управляется какой-то особой ритмикой его организма, несинхронной никакому другому движению его тела.
Яаков буйно жестикулировал, на лице его проступало, буквально набрасываясь на окружающих, богатое разнообразие эмоций. Сам он считал, что живет вместе со своим народом и своей страной, который, как музыкант на струне, играет на нем песню своей ранимой и великой души.
- Только с вами, господин, у нашего народа есть надежда на то, чтобы подняться с колен. Чтобы сбросить с себя скаредную и злокозненную мерзость, поразившую самое сердце нашей любимой Родины.
- Я знаю, ты верен нашему делу и мы… и государство ценит тебя за это, Яаков. Иди же. У нас много работы.
- Да, господин.
После того, как Яаков вышел и аккуратно закрыл за собой дверь, Исаак достал из сундучка пергаментный свиток и начал читать. Заметив что-то в свитке, он резко нахмурился.
- Сара!
Нет ответа
- Сара!! Подойдите, пожалуйста, ко мне.
В дверь заглянула помощница писца. Это была очень скромная по поведению женщина, больше похожая на девочку, худенькая и с прозрачной кожей. Исаак нанимал к себе на работу только людей из благородных хазарских семей, обычно обедневших. Посмотрев на нижнюю часть лица писца, Сара тут же опустила глаза и замерла, как будто перестала дышать воздухом.
- Подойдите, пожалуйста, ко мне – сказал Исаак, мягко и делая большие паузы между каждым словом.
Медленной, неестественной походкой девушка поплелась к большому столу.
- Что это Сара? – сказал Исаак в той же манере, указывая на документ.
- Где? Извините, я не вижу – сказала Сара.
- Вот – с металлическим оттенком в голосе сказал писец и наклонил голову девушки прямо к пергаменту, так что та носом почти уперлась в кожу, испещренную красивой, но выглядящей несколько однообразно вязью. – Я не могу все время учить, содержать, вытаскивать и защищать перед самим господином великим везиром толпу жалких бездельников и недоучек – сказал Исаак, обходя стол с наклонившейся над ним девушкой. К концу фразы голос писца немного повысился.
- Сара, сделайте одолжение, не вставайте – сказал Исаак, когда Сара попыталась выпрямиться, и стукнул ее по спине.
- Скотина! Исаак достал небольшую кожаную плетку из-за пояса и начал стегать девушку, приподняв подол ее платья и постепенно все увеличивая силу удара. – Скотина, скотина, скотина! Скотина, скотина, скотина!
По щеке Сары скатилась одинокая слезинка. Писец сделал еще несколько ударов, вздрогнул, поморщился, затем плюнул, попав на волосы девушки, уложенные в модную в последнее время в столице прическу.
- Пора нанести решающий удар по этим ублюдкам. Пришло время очистить Землю Обетованную.
