провиантом или хотя бы чистой водой.
Поэтому Синай оставил Беленджер, жители которого частично ушли в город Хазар, частично укрылись в окрестных горах. Арабские войска, закрепившись в Беленджере, не выдвигались дальше. Синай, отправив разъезды по окрестностям города, убедился, что арабы дожидаются подкреплений. Укрепив северный берег Сулака и построив заградительную линию между нижним течением Сулака и восточным притоком Терека, Синай расположился в степи между Сулаком и Тереком, которой было достаточно для маневра хазарской конницы. В то же время на подходе была пехота из Готии, граничившей с хазарской Керчью. Войско остготов было не слишком большое, но оно позволило бы, вооруженное пиками и тяжелыми доспехами, какое-то время сдерживать натиск арабской конницы, закрепившись на определенном участке. Это было важно на местности с большим количеством рек, затруднявших быстрые перемещения конницы на дальние расстояния для совершения глубоких маневров. В ситуации, когда при царском дворе были сильны кланы, требовавшие изменить систему подготовки конницы, сделав ее более «духовной» (и при этом передать снабжение от радханитов к везиру, что однажды уже пытались сделать, пользуясь тем, что у не слишком часто наведывающихся в столицу караванщиков не было там большой поддержки, но ситуация с поставками настолько ухудшилась, что пришлось отменить такое решение), падение старой столицы, Семендера, могло дать в руки этой партии решающие аргументы.
И вот спустя четыре месяца стало очевидно, что еще одна «Великая армия» вновь решила попробовать на крепкость Хазарию. Сначала голубиная почта доставила сведения о появлении войска размером 60000 бойцов и десятка мощных метательных машин на Апшероне. Дело принимало дурной оборот, потому что в сочетании с осадными башнями, стоявшими в Беленджере, неприятель мог, если бы удалось взять Семендер и разгромить армию Синая при Тереке, направиться к Атылу и взять его. До распутицы в степи к северу от Кумы было еще долго. Потом сведения об огромной армии прошли от дружественных жителей поселения у крепости Великих Ворот. И вот уже два дня разъезды легкой кавалерии докладывали Синаю о том, что с юго-юго-востока движется огромная армия. Сначала Синай предполагал, что арабские войска форсируют Сулак ближе к Беленджеру и нанесут основной удар между Сулаком и Тереком. Но потом оказалось, что опытные инженерные части, приставленные к осадным и метательным машинам, готовятся к возведению переправы через Сулак. Пришлось перегруппировывать войска, перебрасывая наиболее сильную часть конницы и готскую пехоту к востоку. Ночью перед битвой солдаты, как было принято, одели лучшие свои одежды, держались бодро. Коням на головах закрепили по длинному перу хищных степных птиц. На рассвете Синай был на своем пятнистом серо-белом скакуне перед основной частью войска, на востоке.
- Воины Хазарии! Не буду держать долгих речей, вы не впервые громите этого неприятеля. В этот раз враг не просто вступил в Землю обетованную, но и взял Беленджер. Виноградники, которые наши люди выращивали десятилетия, разграблены. Но степные соколы налетят на противника. Он вначале попробует хазарской сабли. Битва будет непростой и многие, среди которых, возможно, буду и я, погибнут. Знайте же, что каган прямо сейчас молится за нас в своих покоях в Священном городе, и будет молиться до тех пор, пока не станет известно, что враг разгромлен! Истина на нашей стороне!
Синай выкрикивал фразы, и когда увидел ярость и решительность в глазах сильных всадников, за которыми внимательно наблюдал, быстро закончил речь. Нельзя было терять времени.
Арабские инженеры соорудили три переправы через Сулак и войско неприятеля начало переправу. Хазарская конница, славившаяся скоростью, сгруппировалась и нанесла удары по всем трем точкам, разгромив все переправы, причем растянутый западный фланг арабской армии удалось обойти, переправившись юго-западнее, и порядочно потрепать. Однако потери все же были крайне невелики по сравнению с общей численностью воинов.
Тогда на реке появились большие плоты неприятеля из мощных бревен, прямо посреди которых установили катапульты. Синай рассматривал плоты и что-то в картине ему не нравилось.
- Ядра!
Военачальник повернулся к издавшему этот возглас полковому доктору, потом посмотрел на плоты. Перед тем, как катапульта сделала выстрел невысокий человечек поднял горящий факел и аккуратно приблизил его к ядру. Раздался стон распрямляющегося дерева и ядро, искрясь, со свистом полетело в сторону укреплений на северном берегу.
- К пехоте! Скорее! Рассредоточиться, каждому выбрать одного готского командира и быстро ввести его в курс дела с порошком из страны Син: это не магия, это яркий, но не особо опасный огонь для цирковых выступлений. Защититься от взрыва можно даже деревянным щитом.
Синай еще несколько лет назад читал сводки о том, что в Китае для увеселений используется быстрогорящий и взрывающийся порошок. Рано или поздно его появление ожидалось именно с юга – вряд ли восточные соседи хазар, кочевые племена будут использовать сложные механизмы, требующие участия группы подготовленных особым образом людей, а вот к арабам через Индию порошок вполне мог попасть. Кроме того, было известно, что персы давно «играли с огнем» и вполне могли изобрести что-то подобное. В свою очередь, константинопольский флот был замечен на Черном море с испытаниями таинственной горючей смеси, о чем рассказали черкесы с побережья. Готская пехота жила в дремучих горных крепостях на своем полуострове и наверняка была суеверной, как это часто бывает с небогатыми народами.
Первое ядро упало на землю и через секунду вспыхнуло ярким шаром и разорвалось, извергая снопы искр. Синай внимательно наблюдал за результатом. Хотя нескольких пехотинцев обдало пламенем, а у одного явно повредило ноги, но никаких серьезных увечий взрыв не нанес. Но что случилось в их рядах! Один человек завопил, похоже, про колдовство. Синай видел этот раскрытый рот и идиотически вытращенные глаза. Командир ударил глупца, пытаясь предотвратить панику, но было поздно. Пехотинцы начали кричать, бросать пики, снимать доспехи и бросаться из укреплений в северном направлении.
- Собрать все пики и доспехи! Отойти к северу на шесть парсангов и построиться двумя рядами по четыре всадника!
- Командующий, с северо-запада движется арабская конница! Похоже, они прошли через срединный перевал!
Это было невообразимо. Срединный перевал плотно контролировался аланами, самым мощным племенным союзом на Кавказе. И уж кого-кого, а арабов пропускать через центр своих земель они вряд ли были заинтересованы. Но так или иначе, они прошли. Результат можно было видеть своими глазами. Пехота побежала теперь на юго-восток.
- Прикрыть пехоту! Обороняясь с северо-запада и юга, отступать в к семендерской косе, где построить вал и занять оборону!
Вечер встретил войско без тяжелых потерь, но в крайне невыгодном для степняков положении: на узком плоском морском перешейке, зажатом в единственной точке выхода огромной армией. Отступить по морю было невозможно: небольшое количество судов красного (Атыл) и синего (Дон) караванов за один рейд не погрузили бы и десятой части войска, а с полной нагрузкой оказались бы в крайне угрожаемом положении по отношению к флоту неприятеля, тоже весьма малом, но без нагрузки становившимся куда более маневренным.
Противник мог бы взять Семендер, приставив к охране входа на перешеек и пятую часть армии, но было очевидно, что все войско на завтра готовится к штурму косы. Не осталось сомнений, что цель похода – столица кагана, город Атыл. Тогда противник не мог оставлять за собой серьезных группировок, таких как армия Синая.
Кавалерия, лишившаяся свободы маневра, приуныла. Синай стал готовить отряды к переправе частично на кораблях, частично вплавь через пролив. Он вспомнил иронические замечания Ханукки, любившего плавание, в адрес хазарской кавалерии, действовавшей в районе Великой реки, на берегу моря, которое все соседи и даже китайцы называют Хазарским, и при этом бойцы которой в большинстве своем не любят и не умеют плавать. Противник, естественно, расставил посты между Семендером и косой, чтобы воспрепятствовать возможной переправе, но, честно говоря, он мог бы так и не беспокоиться.
Зато пехота, поставленная в безвыходное положение, и, одновременно, вновь вооруженная, окопавшаяся, с бурдюками, наполненными водой, готовилась тушить огненные шары, осознав, что это вовсе не магия, на удивление успокоилась и деловито располагалась к обороне.
Синай за ночь в пяти местах перекопал перешеек земляным валом, заставив участвовать в земляных работах всех без исключения с поочередным отдыхом не более 4 часов. За ночь же по северным рукавам
