съездить к родителям посоветоваться', - сказала она Устинье Филимоновне и пошла в спальню; там открыла комод, достала из него кредитный билет в пять целковых, подумала над ним и опять положила. Нашла в три целковых и с приятной улыбкой принесла Устинье Филимоновне. Та, по обыкновению, назвала ее графиней, благодетельницей, поцеловала сзади в плечо и распрощалась.
Щегольская коляска, запряженная парой вороных орловских рысаков, подкатила из сарая к крыльцу. Кучер расправил усы и, подмигнув левым глазом горничной, которая выглянула в окно, крикнул ей: 'Доложь поди!' Горничная, неся в одной руке великолепный плащ, а в другой картонку, доложила барыне, что лошади готовы. Барыня вынула из картонки необъятной цены шляпку, обдула ее со всех сторон и бережно перед зеркалом надела, надела плащ, долго обертывалась и оглядывала себя со всех сторон, об чем-то раза два задумалась и, наконец, села в коляску и приказала кучеру ехать в Рогожскую. На дороге ничего не случилось особенного. Только чиновник-труженик, сидя за перепиской бумаг, увидал ее в окно из-за ерани и подумал, что вот если бы такая богатая и красивая дама влюбилась в него и вышла за него замуж, он бы купил себе беговые дрожки, ездил бы на них и сам правил, - или лучше сшить себе голубой плащ на черной бархатной подкладке. И он долго обдумывал, что прежде сделать, купить дрожки или сшить плащ. Потом долго смотрел в зеркало, щурил глаза, улыбался и принимал разные позы. Да две пожилые барышни, сидевшие на балконе серенького дома, под тенью парусины и дешевых цветов, встретили и проводили ее завистливыми взглядами и потом утешались разговором, что хотя купчихи одеваются и богато, но зато без вкуса и не к лицу.
Так как героине нашей путь не близок, от Пресненских прудов в Рогожскую не скоро доедешь, то мы можем поспеть к Цели ее путешествия гораздо прежде. Большой каменный двухэтажный дом с мезонином, принадлежащий родителю Серафимы Карповны, купцу Толстогораздову, немногим отличался от прочих купеческих домов в Рогожской. Мощеный двор так же чист, железные вороты так же заперты, за двором большой тенистый сад с вычурными беседками так же, как и у прочих, посещается исключительно одним садовником. Хозяева только что встали от послеобеденного сна и занимались каждый своим делом. Маменька Серафимы Карповны, толстая, небольшого росту женщина с подбородком, лежащим на груди, стыжусь сказать, в легком до последней возможности одеянии, прохаживалась по галлерее или гал-дарейке, как она называла, и обмахивалась платком. Красивая, черноглазая девка Матрена, дальняя родственница Толстогораздовых, в ситцевой шубке, с распущенной косой, босиком, раздувала на той же галлерее толстый самовар, который уж начинал закипать. По приказанию хозяйки, она мигом сбегала на ледник и принесла ей кружку холодного пива для прохлаждения. Сам Карп Карпыч, в красной рубашке с расстегнутым воротом, сидел в угольной комнате у открытого окна, лицом на улицу; из этой комнаты была отворена дверь на галлерею, и легкий сквозной ветерок продувал его, рукава трепетали. Страшно вращая красными от сна глазами, он искривлял рот то в ту, то в другую сторону, сдувая мух, садившихся ему на лицо; в правой руке держал он гладкий камень фунтов пятнадцати. Подле него на окне лежал мешок с орехами, он брал по два и по три ореха, клал их на окно и разбивал камнем. Вдруг он закричал зычным голосом: 'Матрена!' Прохожий присел и долго переводил дух за углом, обдумывая, за[чем] хор[оший] купец и богатый задает такие страсти прохожим. Но дело объясняется очень просто. Вбежала запыхавшаяся Матрена. - Подь отопри, Серафима приехала. - Все в доме засуетилось: проснулась собака и лениво залаяла, заспанный дворник отпер ворота, Матрена отперла парадное крыльцо и с разными приветствиями высадила барыню из коляски, даже кучер Карпа Карпыча слез с сенника и, приглаживая одной рукой взъерошенные и напудренные сеном волосы, другую руку молча подал кучеру Серафимы Карповны.
Мать накинула на себя что-то; облобызались. Матрена, вся перегнувшись назад и отворотив в сторону лицо, втащила и поставила на стол толстый самовар. Серафима Карповна осталась в шляпке, несмотря на увещания матери не только снять шляпку, но и расстегнуть платье сзади, потому что тут всё свои.
- Я к вам посоветоваться приехала, - сказала Серафима Карповна, грациозно взяв чашку с чаем своей прелестной ручкой, на которой была натянута голубенькая перчатка.
- Об чем бы это, например? - спросил отец, дуя на блюдечко.
- Я хочу замуж итти.
- Ну что ж, с богом! Дело это хорошее, - сказал Карп Карпыч. - Это лучше… - и замолчал.
Маменька покачала головой и скрестила на груди руки в знак удовольствия.
- А за кого бы это, например? - спросил Карп Карпыч. Молодая вдова рассказала все дело и спросила их совета.
- Ты помни, Серафима, что ты отрезанный ломоть, я тебе больше денег не дам; так ты смотри не проживи деньги-то, - сказал Карп Карпыч. Мать подтвердительно кивнула головой и прибавила: - Ишь ты, этот молодой; гляди, дети будут.
- Куда ж мне прожить деньги?
- А вот он мелким бесом рассыпится, да, пожалуй, и выманит у тебя деньги-то. Ведь он муж тебе будет, а не чужой, всякий способ найдет, как у тебя деньги-то выманить, - заметил Карп Карпыч, подвигая двумя пальцами чашку и тем обнаруживая желание выпить еще.
- Неужли же мужчины могут любить только из денег, - сказала Серафима Карповна и задумалась.
- А ты думала как? - возразил отец. - Уж это порядок известный. Я этот народ знаю.
- Да я ему и не дам денег, - сказала прекрасная вдова, выйдя из задумчивости и взяв налитую чашку.
- Ну и ладно. Ты поступай, как я тебя учил.
- Конечно, что я дура, что ли?
- А вот и у нас скоро свадьба, - сказал отец. - Матрену в саду с приказчиком застали, так хочу повенчать. Тысячу рублей ему денег и свадьба на мой счет.
- Тебе бы только пображничать, - заметила жена.
- Ты молчи, ты ничего не знаешь. Я хочу, чтоб она чувствовала. Третью племянницу так отдаю. Я всей родне благодетель.
Долго беседовали они за чаем о разных семейных делах, строго приказывали дочери узнать о женихе: не мот ли он, не пьяница ли, не игрок ли, имеет ли состояние и каково служит. Узнав все это и если он окажется совершенно хорошим человеком, съездить к какой-то ворожее и спросить: будет ли она счастлива с рабом таким-то? Выслушав назидательные советы родителей и распростившись с ними, Серафима Карповна поехала домой.
3. Ф. К-Ъ
Снилась мне большая зала,
Светом облита,
И толпа под звуки бала
Пол паркетный колебала,
Пляской занята.
У дверей - официанты
И хозяин сам.
И гуляют гордо франты,
И сверкают бриллианты
И глаза у дам.
Воздух ароматно-душен,
Легким тяжело.
К атмосфере равнодушен,
Женский пол совсем воздушен
И одет голо…
И отважно и небрежно
Юноши глядят.
