наркомании, почему бы не попробовать покурить, ведь курила же она до этого момента табак, ведь курят же ее приятели героин, и очевидно не первый раз. Прием героина продолжался затем в той же компании раз в неделю, его курили или вдыхали через нос. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы через два месяца получить физическую и психическую зависимость. К ее счастью, она не успела перейти на внутривенное употребление, родители приехали раньше и забили тревогу. Очень хочется верить, что для этой симпатичной девушки с большими красивыми глазами на этом знакомство с наркотиками закончилось.
На следующий день я напрасно приехал, Ростислав крепко спал. Дежурный врач объяснил мне, что будить его не следует, что 2–3 дня он будет, по возможности, спать под действием сильных лекарственных препаратов, для того чтобы критическое состояние ломки он пережил во сне. На следующий день мне «повезло», я увидел бодрствующего сына.
Я живо вспомнил тот внутренний дворик в самом первом центре наркологии и женщину, которую мы встретили на крыльце. Если описывать состояние Ростислава его же словами, то он был «в пополам» и полностью «убитый»: полузакрытые глаза, еле ворочающийся язык, «деревянные губы», он засыпал несколько раз во время попытки поесть. Не дай вам Бог, мой читатель, увидеть свое дитя в таком состоянии.
Только на 4-й или 5-й день Ростик стал приходить в себя, немного покушал, и мы сходили в баню. Банька была русская, с небольшой парилкой и хорошим сухим паром.
Через день мы уже немного поиграли в настольный теннис, там познакомились с «земляком» из Алма-Аты. Дело в том, что какое-то время, после окончания института, я жил в Казахстане, бывал в Алма-Ате, а Ростик, вообще, родился в Казахстане.
Мы разговорились, звали нашего нового знакомого Серкебай, все называли его на русский манер «Сергеем». Он закончил 3 курса политехнического, находился в академическом отпуске по причине лечения от наркотической зависимости. Его родители были медиками, дед боевой генерал, участник Великой Отечественной войны. Сам «Сергей» уже успел побывать в Бишкеке, в МНЦ на излечении у Назаралиева, который лечит наркоманов по запатентованному им методу Стресс-энергетической психотерапии.
Я попросил «Сергея» подробнее рассказать мне о его впечатлениях и очень заинтересовался его рассказом, так как в Москве в то время было представительство МНЦ Назаралиева и я по телефону даже разговаривал с маркетологами центра на предмет лечения Ростика. Если бы не отдаленность Бишкека, я бы, наверное, выбрал для лечения Ростислава именно этот центр.
Так вот, «Сергей» не выдержал напряжения на подготовительном этапе и, не дождавшись завершающей стадии лечения, сбежал. И вот теперь он тоже был здесь, в Подмосковном центре.
Ростик стал посещать занятия йоги. Для проведения занятий приезжал йог из Москвы, парень лет тридцати, все было на полном серьезе, он переодевался в соответствующую одежду, учил медитации пациентов и медитировал вместе с ними. Эти занятия Ростику очень нравились, и он даже высказывался, что хорошо бы после лечения заняться йогой.
Я поговорил с психологом. Серьезная женщина, лет сорока, производила впечатление умного человека и хорошего специалиста, она мне сказала буквально следующее: «Кроме опиатной зависимости, у Ростислава еще и таблеточная зависимость, и вообще в наркотики он залез довольно глубоко: все знает, почти все пробовал и обнаруживает в этом деле фармакологические знания. По характеру и психическому складу я бы отнесла его к группе повышенного риска. Кроме того, я бы не назвала его волевым человеком. Однако у него есть одна черта, которая может ему помочь удержаться на этом свете, так сказать, балансировать на лезвии бритвы, – при всем при том, как ни странно, он осторожный человек, не трусливый, а именно осторожный и крайне недоверчивый. Тем не менее, если вы его бросите, отвернетесь от него, отмахнетесь от его проблем, он погибнет, и очень быстро». Эти слова я запомнил на всю жизнь. Эта оценка оказалась очень точной и даже по-своему пророческой. Я думаю, что Ростиславу так долго удалось балансировать «на лезвии бритвы» только благодаря именно этому его качеству и еще потому, что я все это время был рядом с ним.
Пребывание Ростислава в лечебном центре заканчивалось, на следующий день мы должны были ехать в Москву на заключительный этап лечения – кодирование. Но кодированию Ростислава не суждено было состояться.
Когда я приехал на следующий день, в лечебном центре была необычная обстановка: в холле было пустынно, больные разбрелись по своим комнатам, врачи и сестры бегали чем-то озабоченные, все говорили почему-то вполголоса. Ростислав объяснил обстановку: «От «передозы» умер «Сергей». Тот самый, наш «земляк», Серкебай, из Алма-Аты.
Кто-то из «доброжелателей», неизвестно кто, принес ему дозу героина. Ждали милицию, всех, кто заканчивал лечение, попросили выехать.
Главный нарколог предупреждает:
Человека необходимо научить оставаться трезвым. Легко бросить наркотики, трудно без них остаться.
Несмотря на суматоху в Центре, мне все же удалось поговорить с лечащим врачом Ростислава. Он меня предупредил, что позывы к употреблению наркотиков могут быть сразу после выхода из клиники, а абстинентный синдром может проявляться и через 3 месяца и через полгода, правда, уже в более легкой форме. Но наркоманы, ранее пережившие «ломку», очень боятся этих моментов, и это может быть тоже причиной возобновления приема наркотиков. Хотя я знал все лекарственные препараты, которые принимал Ростик во время лечения, я все же попросил доктора напомнить мне их названия и дать схему применения. В такой ситуации он не смог мне отказать, и я все это записал. И не зря.
Ремиссия на этот раз у Ростислава продолжалась 4–5 месяцев. Не помогло даже то, что Андрей снова отдал ему автомашину, и он снова был занят любимой работой. Не помогло и то, что Ростислав познакомился с симпатичной молодой женщиной, перебрался к ней жить, поговаривал о женитьбе. Как потом выяснилось, Лену он тоже успешно обманывал. Однажды под ванной она обнаружила кучу пустых ампул, на этом эпизоде и закончилась его «семейная» жизнь.
В конце лета Ростислав приехал из Москвы, уже ничего не скрывая, и попросил у меня помощи в лечении. Он рассказал, что вначале после лечения в наркологическом центре месяца два было все нормально, но потом периодически стали возвращаться «ломки», стали мучить сильные и долгие депрессии, бессонница. Свой срыв и возвращение к героину он объяснял тем, что не смог справиться с действием волнообразных периодических «ломок» и депрессиями. После первого укола «светлые промежутки» между приемами у Ростислава стали резко сокращаться, и он опять «попал в «систему».
Вообще-то, как я впоследствии прочитал в специальной литературе, это никакие не «ломки», а «псевдоабстинентный синдром», или «психический абстинентный синдром». Он может проявляться волнообразно до 6 месяцев после снятия физической зависимости и сопровождаться раздражительностью, ощущениями тревоги, депрессиями и неприятными ощущениями в мышцах. Именно в этих проявлениях, как утверждают специалисты, выражается патологическое влечение к наркотикам в постабстинентный период.
На даче у меня, в 20 км от города, была русская банька, она-то и натолкнула меня на идею повторения лечения абстинентного синдрома по схеме подмосковного центра, вот тут мне и пригодились мои записи. В течение 2 дней я нашел все лекарства в необходимых количествах. Часть их я купил в «молодежных аптеках», а часть через знакомую работающую на аптечном складе.
Мы с Ростиславом выехали на дачу. Утром, когда он спал, я уезжал на работу, а в обед или после работы начиналась лекарственная терапия. Вен у него уже не было, где-то на ногах или на пальцах ног он находил с трудом маленькую вену, чтоб сделать укол, а в основном кололи «по мышце». В пах он тогда еще не кололся. Каждый вечер я топил баню и парил его, чтобы через кожу, с потом, выгнать токсины и ускорить очищение организма, делал ему после бани массаж, принимал он и абсорбенты. На 5–6 день мы уже ходили на местное озеро удить карасиков. Так мы прожили 10 дней. Ростислав пришел в себя, отдохнул, появился аппетит, абстинентный синдром был успешно снят.
Ростик был очень доволен и благодарен мне:
– Ты меня опять выручил, ты даже не представляешь, как ты мне помог, как я ожил, я снова возродился, приеду в Москву – пойду заниматься йогой.
И на этот раз мы снова вырвали для него у «наркоты» меньше полгода нормальной жизни…
Где-то через полгода Андрей меня снова вызвал в Москву. На этот раз я ехал с твердым намерением забрать Ростислава из Москвы. «Московские университеты» не давали положительного результата. Мы встретились, Ростик опять жаловался, что Андрей не дает денег, что он задолжал приличную сумму наркоторговцам, что ему угрожают, и если он сегодня не отдаст деньги, его могут просто искалечить.
На «встречу» мы поехали втроем. Ростислав категорически отказался идти к «барыгам» с кем-то из нас, аргументируя это тем, что ему даже не откроют дверь, если кто-то будет рядом. Мы с Андреем остались в машине, а он пошел куда-то дворами.
Вернулся Ростик через 30—40 минут, мы еще издали его увидели, шел он неуверенной характерной походкой «на полусогнутых». Все нам стало ясно. Ростик, еле ворочая одеревеневшим языком, объяснил нам, что рассчитался с долгом и в честь этого его «угостили», героин был чистый, без наполнителей, и поэтому он не рассчитал дозу, иначе мы бы ничего не заметили. Это была
