распространилась среди людей, как сформировались стихийные группы, ставшие под знамена Оникса или примкнувшие к Кентавру.
В городе воцарился хаос гражданской войны. Люди, которые совсем недавно сидели за одним столом, играли в карты, заказывая друг другу выпивку, и делились косяками, вспоминая былое, начали стрелять друг в друга из-за угла или в прямых боестолкновениях. Поначалу даже доходило до рукопашных схваток, пока не выяснялось окончательно, кто за кого.
Когда о творившемся в городе узнал сам Кентавр, он попытался организовать хоть какое-то централизованное управление своими сторонниками, но сделать ему это не удалось. Артур, чувствуя, что проигрывает организационный поединок, включил глушилку, тем самым лишая и себя способности хоть как-то координировать действия сторонников Оникса.
Но в его случае это было вынужденной мерой, так как обнаружился перевес сил в пользу Кентавра. Слишком многие были недовольны сложившимся состоянием дел: привязанностью к планете, которую того и гляди атакуют конфедераты, карикатурностью жизни в единственном, только начавшем строиться городе, где все казалось лишь бледной, мелкой копией того, к чему они привыкли. Не нравилось и резкое падение количества боевых операций, а значит и доходов… Так что подобная мера хоть как-то уравнивала их шансы в противоборстве за власть.
– Ситуация складывается патовая, босс, – сказал Гангрена. – Ни одна из сторон не может взять верх. Их меньше, но они связывают нас, и нам не взять Оникса.
– Что ты от меня-то хочешь?! – выкрикнул Дмитрий гораздо резче и громче, чем следовало.
Все валилось из рук, и это не могло не действовать на него. Наземный бой был для него непривычен, как для сухопутных вояк – космический. Он не «чувствовал» его, как ощущал космос. Тем более ощущение, тяжесть того, что он сотворил чудовищную ошибку, стала давить на него.
В Ассалте, вокруг президентского дома, образовались настоящие фронты из тех, кто за и против Оникса. К ним постоянно подходили свежие силы по нескольку человек, а иногда даже целыми отрядами до десяти бойцов, а вместе с ними боеприпасы – топливо любой войны.
Город горел. Горели местные ветвистые деревья, дающие очень много едкого дыма, и этот плотный дым почти в безветренную погоду застилал все окружающее пространство непроницаемой пеленой. В таких условиях война могла продолжаться очень долго. Противники могли подбираться друг к другу почти вплотную.
– Нужно подкрепление, – сказал Фрез. – Желательно самолеты.
– Самолетов на орбите нет… – уже более уверенным деловым тоном командира произнес Кентавр. – На орбите вообще ничего нет. Что ж, Виктор предусмотрел многое…
– Секундочку, – взмахом руки попросил тишины Бзежинсон.
Сам он внимательно вслушивался в динамик рации, буквально вдавив ее в ухо, чтобы хоть что-то расслышать сквозь треск помех.
– Что там у тебя?
– Тихо! Да! Понял вас! Ждем!
– Да что у тебя?!
– С боевого выхода возвращается «Тиран»! На нем бригада абордажников Магнита! И он за нас! Плюс сотня матросов и несколько пилотов, также идущих на отдых.
– А они?!
– А куда они денутся, если Магнит их к стенке припрет!
– Да, сто пятьдесят человек – это сила! – согласился Рыжий. – Это позволит нам переломить ход битвы в свою пользу!
Потекли минуты ожидания, и как гром среди ясного неба через полчаса после посадки шаттлов с «Тирана» прозвучало сообщение, что бригада Магнита рассеяна, причем половина перебита.
– Проклятье! – швырнул Дмитрий рацию в стену. – Что ж, не хотел я этого, но, видно, без этого не обойтись…
– О чем ты?! – не понял Гангрена.
– Я о Флоте. Придется решать проблему более масштабным способом. Мы сможем пробиться к космодрому?
– Да… – кивнул Рыжий. – Без проблем. Одна из дорог полностью под нашим контролем.
– Тогда сваливаем!
51
Бой с людьми Магнита на дороге, разделяющей кварталы, выдался жарким, но не долгим, в силу того, что самого Магнита прибили почти сразу. Кто-то залепил ему в грудь гранату.
«Пила, кто ж еще», – с усмешкой вспомнил Каин гранатометчика.
Оставшись без командира и его первого помощника, также изрешеченного несколькими очередями, бойцы вражеского отряда не смогли организовать грамотного сопротивления, хоть и обрушили на своего противника шквал огня, но как-то не очень прицельно.
Иннокент едва сумел унести ноги, и то благодаря тому, что его прикрыли, отрезав плотным огнем от того десантника, что жаждал убить его лично, как обещал в свое время.
«Не в этот раз», – облегченно и в то же время со злостью мысленно ответил Каин своему врагу.
Через три минуты ожесточенного боя плотность огня со стороны противника начала падать. Более того, среди сторонников Кентавра послышались перестрелки, а потом и вовсе все стихло.
– Мы сдаемся! – выкрикнули через дорогу.
– Ага, щас! – ответили им. – Мы вас примем, а вы перестреляете нас в спину!
– Нет! Мы не все хотели воевать за Кентавра! А кто хотел, либо уже мертв, либо сбежал!
– Болт! Это ты?!
– Ригель?! Это ты был на переговорах?!
– Да, это я! – подтвердил Каин.
– Я так и думал!
– Ты его знаешь? – спросил Маркиз.
– Да. Пилот, мой товарищ.
– Поручиться за него можешь?
– В принципе да. Ему вообще по барабану за кого воевать. Он пошел на нашу строну и других за собой увлек, потому что на ней я, его командир.
– Тогда зови.
– Выходи, Болт!
Болт несмело выглянул из-за дома и, убедившись, что стрелять в него не станут, показался весь и медленно, чтобы никого не спровоцировать, направился к Иннокенту, также вышедшего из-за укрытия и вставшего в полный рост.
– Ну и заваруха, – с облегчением произнес Болт, поздоровавшись с Иннокентом.
– Согласен, заваруха та еще, и ее нужно как можно скорее прекратить. У тебя сколько людей?
– Человек двадцать.
– Они присоединятся к нам?
– Да. Все противники и неопределившиеся разбежались.
Как выяснилось, две трети бойцов вообще были матросами, и с ними десяток пилотов. Почуяв, что дело дрянь, и не зная истинного числа противника, а глаза у страха, как известно, велики, они тут же «выбросили» белый флаг. Часть из них присоединилась к сводному отряду Маркиза.
– Все, теперь пора на выручку к Ониксу, – сказал Каин Иннокент.
– Согласен, – кивнул Маркиз.
– Тогда чего сидим?! – хмыкнул Страйк, и уже через десять секунд после боя выросший до пятидесяти человек отряд двинулся к центру, где все еще, что невероятно, гремели выстрелы и взрывы. Правда, бой уже шел не столько за президентский дом, а вокруг него.
Пять минут скорого шага, почти бега, и отряд врубился в новую схватку. Перевес сил оказался значительным, и сторонники Оникса начали теснить противников. Они сопротивлялись ожесточенно, но потом произошел какой-то слом. Сторонники Кентавра стали покидать позиции, которые так долго обороняли.
