плафон из матового
 стекла, свисавший СЃ потолка, Рё СЏ РІСЃРµ-таки поставил С €РёСЂРјСѓ.
 Уже лежа на кровати и готовясь ко сну, я слышал, как Айвен вскрывал
В РґСЂСѓРіРёРµ посылки Рё доставал оттуда что-то железное, Р·Р °РІРµСЂРЅСѓС‚РѕРµ РІ бумагу.
 Удивительно, как много могут сказать звуки...
В Рђ РїРѕР·РґРЅРѕ ночью, СЏ даже РЅРµ знаю РІ котором часу, пришла Р?СЂРёРЅР°. Пришла Рё
 подвинула меня к стенке. Я сначала не мог понять, что со мной происходит,
 принимая РІСЃРµ Р·Р° СЃРѕРЅ, РЅРѕ ей удалось разбудить меня. Р? СЏ СЃРЅРѕРІР° был счастлив,
 впитывая кожей ее тепло, целуя и почти облизывая ее лицо, гладя ее волосы,
 шепча ей десятки нежных пушистых слов.
 Утром она снова ускользнула и я проснулся уже один, проснулся оттого,
 что сну моему кого-то недоставало, недоставало тепла, недоставало дыхания
В Р?СЂРёРЅС‹.
В РЇ проснулся, СЃС…РѕРґРёР» позавтракать Рё зашел РІ ее РєР°С „Рµ.
 Мы пили кофе и она спросила: 'Как дела с гимном?'
 Я ответил: 'Пока никак'.
В 'Ничего, - сказала РѕРЅР°. - Рто трудно... РЅРѕ РєРѕРіРґР° ты его РЅР°РїРёС €РµС€СЊ, Рѕ
 тебе все узнают!'
В Р? РІ голосе ее прозвучала будущая гордость Р·Р° меня.
В РЇ РІР·РґРѕС…РЅСѓР». Может, Господь РЅРµ оставит меня без РїРѕРјРѕС ‰Рё РІ этом трудном
 и ответственном деле. Я надеялся.
В Р? РІРѕС‚ уже СЏ СЃРЅРѕРІР° РЅР° набережной, РѕРґРёРЅ РЅР° РѕРґРёРЅ СЃРѕ СЃРІРѕРёРјРё мыслями, РѕРґРёРЅ
В РЅР° РѕРґРёРЅ СЃ желанием создать РіРёРјРЅ, которым СЃРјРѕРіСѓ РіРѕСЂРґРёС ‚СЊСЃСЏ.
 Легкие облака плывут по небу, притупляя острые солнечные лучи. Кричат
 чайки, кружа над яхточками и прогулочными лодками. С трех пирсов
 отдыхающие герои удят рыбу.
 Город тих и спокоен. Он дремлет в счастливом неведении, он
 блаженствует, не зная, какая судьба ему готовится его же гостями. Он стар,
 даже более, чем стар - древен Рё РІСЃРµ эти мимолетные СЃС ‚ранички его же
 истории его не волнуют.
 Может, начать гимн со слов о древности города и о его истории?!
 Нет, РЅРµ годится! Р?Р· его истории нечего брать. Р’СЃСЏ РёСЃС ‚РѕСЂРёСЏ - лишь
 сооружение РёР· камней храмов Рё РёС… последующее СЂР °Р·СЂСѓС€РµРЅРёРµ. Какой храм
 разрушит грядущая революция?! Что Рѕ ней скажут РїРѕС ‚РѕРјРєРё? Р?ли так же, как РІ
В Р РѕСЃСЃРёРё Р±СѓРґСѓС‚ проклинать создателей РЅРѕРІРѕРіРѕ, СЃС‚СЂРѕРёС ‚елей куполов, увенчанных
 рубиновыми звездами?!
В РќРѕ разве РІ РіРёРјРЅРµ главное - материализованное РіРѕСЃСѓРґР °СЂСЃС‚РІРѕ? Нет,
 главным должен стать народ... Но опять и это слово мне не нравится, и
 звучит оно как-то деревянно. Человечество, массы, люди, человек...
 Вот я, кажется, и нащупал верное слово. Главным в гимне должен стать
 каждый человек государства, каждый житель РіРѕСЂРѕРґР °...
 ЧЕЛОВЕК... Как написать о тебе хорошую песнь?! Как оставить от тебя в
 будущем гимне только хорошее и куда деть все порочное, которого намного
 больше?! А, человек?
 Но глядя на идущих мне навстречу гуляющих героев и девушек,
 приехавших вслед Р·Р° этими героями, СЏ вижу СЃС‡Р°СЃС ‚ливые открытые лица,
 добрые, желающие всему миру процветания, улыбки. Вот оно, хорошее, то, что
 сверху и видимо. Вот об этом и надо писать. Вглубь не смотреть, в душу не
 заглядывать...
 ('Животных не кормить!' - вспомнилось мне почему-то).
 За всю свою жизнь я написал только одну песню, и, как назло, эта
 песня была пропитана воинственностью, гордостью и патриотизмом жителя
 великой империи. Р’ нашем полку РІРѕ Вьетнаме РѕРЅР° РЅР°СЃС ‚олько прижилась, что
 приходилось мне ее слышать почти каждый день и помню, как меня тошнило от
 ее слов, особенно перед тем, как РїСЂРёРЅСЏР» СЏ РѕРєРѕРЅС‡Р°С ‚ельное решение
 дезертировать.
В РќРµ знаю, сколько раз СЏ прошел туда Рё обратно РїРѕ набережной, сколько
