Город для отдыха героев враждующих армий

Андрей Курков

Город для отдыха героев враждующих армий

В 

 - Кажется, я слышала взрыв... Как раз перед заходом

 солнца.

 - Наверное - эхо, - сказал он, оторвав взгляд от

 исписанного мелким почерком листа бумаги. - Какой- нибудь

 обвал в горах... Принеси ликера!

 - Ты дописал! - догадалась она и тут же радостно

 предложила. - Может тогда лучше 'Шампанского'?!

 - Нет, - произнес он. - Сегодня нельзя праздновать.

 Полнолуние! Сегодня можно лишь напиться.

В РћРЅ СЃРґРІРёРЅСѓР» только что законченную СЂСѓРєРѕРїРёСЃСЊ РЅР° РєСЂР °Р№

 красного пластмассового столика и, обернувшись к морю,

 закурил.

 - Он все равно не смог бы здесь жить... - шептали его

В РіСѓР±С‹.

 А с неба на террасу лился желтый лунный свет, и

 где-то далеко выл волк.

 (Эпиграф вместо эпилога)

В 

 Это был прекрасный город. Единственный в своем роде. Двумя

 величественными горами он был прижат к теплому южному морю. Вычурные

 домики, отели, магазины начинали в десяти шагах от линии прибоя и

 поднимались на тысячу метров вверх.

 Однажды я забрался достаточно высоко и оттуда около часа любовался

 невероятным сказочным РІРёРґРѕРј - эти РґРѕРјРёРєРё, как Р·РІРµСЂСѓС €РєРё пришедшие РЅР°

 водопой, терпеливо стояли друг за другом, с завистью заглядываясь на

 корабли, катера и даже мелкие рыбацкие лодки. Ярко светило солнце и земля

 под его лучами безропотно испаряла солоноватую приморскую влагу. Было утро

В Рё испаряющаяся влага превращала РІРѕР·РґСѓС… РІ перламутровое стекло. РќР° РјРѕРёС…

 глазах низенькие одноэтажные РґРѕРјРёРєРё тяжело вздыхали известняковыми боками

 и спросонья щурили узенькие оконницы. Кипарисы потягивались и подравнивали

В СЃРІРѕРё ветви. Рђ вышедшие РЅР° улицы люди казались РјРµРґР»РёС ‚ельными, нехотя

 плывущими по воздушному течению птицами.

 Это был чудесный город. Немилосердная жизнь гоняла меня по десяткам

 городов, по высокомерно насупленным столицам великих государств, по

 разоренным и процветающим селам, по равнинам и по взгорьям, но все эти

 мытарства, во время которых мне несколько раз прих одилось менять военные

 формы, остаются грудой скомканных впечатлений на одной чаше весов. А на

 второй - в сиянии южного солнца, окаймленный ожерельем гор и пронзительной

В СЃРёРЅСЊСЋ РјРѕСЂСЏ, лежит этот РіРѕСЂРѕРґ, единственный РІСЃС‚СЂРµС ‚ившийся РјРЅРµ РњР?РНЫЙ РіРѕСЂРѕРґ.

 Город, освободивший меня от того, что казалось мне неизбежностью - от

 необходимости пожизненно Рё посмертно РїСЂРёРЅР°РґР»РµР¶Р°С ‚СЊ той земле, РїРѕ которой ты

 идешь.

В 

 В этом городе я стал потихоньку избавляться от единственной своей

 болезни - РѕС‚ врожденного абсурда моей жизни. Эту Р ±РѕР»РµР·РЅСЊ СЏ получил РїРѕ

 наследству и, мне кажется, я имею право винить ее во всем, что происходило

 со мной. Этот абсурд начался незадолго до моего появления. Начался он со

 случайной встречи моей будущей матери - РїР°Р»РµСЃС ‚РёРЅРєРё РїРѕ рождению, Рё отца -

 польского контрреволюционера, сосланного РІ РЎРёР ±РёСЂСЊ. РћРЅРё были вместе

 несколько дней. Потом Адель, так звали мою мать, взяла у Мечислава, моего

 отца, адрес его родных и каким-то чудом добралась до Польши, где и

 произвела меня на свет. Проведя в Польше целый год, она исправно кормила

 меня грудью, но в один день собрала вещи и, оставив меня, уехала. Позже

 мои польские родственники объяснили мне, что она уехала сражаться с

 евреями, которые в 1948 году с благословения Сталина создали свое

 суверенное государство РЅР° палестинскоймле. Р‘РѕР»СЊС €Рµ СЏ РЅРµ видел своей

 матери. А отца помню только по фотографиям, которые показывала мне