 двадцать дней побыв свободным человеком. Утешало меня лишь то, что мои
 новые обязанности исключали участие РІ боевых действиях.
В РќРѕ РІСЃРµ равно, был СЏ кажется еще РЅРµ готов, если РЅРµ СЃРєР °Р·Р°С‚СЊ - совсем РЅРµ
 готов, Рє исполнению новых обязанностей. Р? РјРѕРµ Р ±РµР·СЂРѕРїРѕС‚РЅРѕРµ 'РґР°', сказанное
 генералу, являлось всего лишь обратным отражением моего внутреннего 'нет'.
 Я просто пребывал в том странном состоянии, когда смерть, по-дружески
 пожав мне руку, вдруг исчезла, отложив наше с ней свидание на более
 позднее время. РћРЅР° словно испугалась РєРѕРіРѕ-то, Рё С ‚еперь СЏ чувствовал себя РІ
 долгу перед этим инкогнито. РЇ хотел благодарить, РЅРѕ РЅРµ знал РєРѕРіРѕ. Р? хотя
 здравый смысл подсказывал, что над всеми нами висит дамоклов меч случая, и
 что жив я остался совершенно случайно, мне в это не очень-то верилось. С
В РѕРґРЅРѕР№ стороны СЏ сам сделал РІСЃРµ, чтобы выжить: Р ±СЂРѕСЃРёР» винтовку, крадучись
 пробирался городскими тропинками, прятался в погребе. Но это было вчера. А
 сколько сотен дней СЏ отстреливался, наступал Рё РѕС ‚ступал, РЅРµ зная, Р·Р° что Рё
В СЃ кем РІРѕСЋСЋС‚ люди, поставившие меня РІ строй. Р? каждый раз пули РЅРµ трогали
 меня. РћРЅРё проносились РјРёРјРѕ Рё падали РЅР° землю наступавшие СЃРѕ РјРЅРѕР№, Р° СЏ
 оставался.
 Раздался неожиданно гулкий хор шагов - знакомый звук, отбиваемый
 сотней пар походных ботинок Рѕ булыжники мостовоР№.
В РЇ занервничал. РќРµ хотелось встречаться СЃ теми, РїСЂРѕС ‚РёРІ РєРѕРіРѕ РјС‹ вчера
 воевали. РЇ быстро свернул РЅР° соседнюю улочку, Р ±РµРіСѓС‰СѓСЋ Рє набережной, Рё
 направился в сторону своего любимого кафе.
 Первое, что меня поразило, это новая яркая вывеска над входом: 'У
В Р?Р Р?РќР«'. Опешив, СЏ замер РЅР° месте.
 Неужели, РЅРµ смотря РЅРё РЅР° что, РѕРЅР° стала С…РѕР·СЏР№РєРѕР№ СЌС ‚РѕРіРѕ кафе?! Рђ ведь
В Рё Вацлав пару дней назад РіРѕРІРѕСЂРёР» РјРЅРµ: 'встретимся Сѓ Р?СЂРёРЅС‹'?! Странно,
 революция подавлена, Р° ее цели достигнуты? Айвен Р·Р °РІР°СЂРёР» РІСЃСЋ эту кашу,
 чтобы остаться РІ РіРѕСЂРѕРґРµ навсегда, Рё остался. Р? СЏ остался, правда, РІ РґСЂСѓРіРѕРј
 качестве. Р?СЂРёРЅР° мечтала стать С…РѕР·СЏР№РєРѕР№ кафе, Рё, РїРѕС… оже, стала?! РЇ ничего
В РЅРµ понимал. Кажется, была разыграна какая-то СѓРґРёРІРёС ‚ельно сложная шахматная
 комбинация, в результате которой, после принесения в жертву нескольких
 десятков пешек, победителями были объявлены РѕР±Рµ СЃС ‚РѕСЂРѕРЅС‹. Какую-то роль РІ
 этой игре, по-видимому, сыграл и я, но, будучи пешкой, я не знал заранее
В СЃРІРѕРёС… С…РѕРґРѕРІ, Р° РєРѕРіРґР° С…РѕРґРёР», то думал, что хожу СЃР°РјРѕСЃС ‚оятельно Рё только
 туда, куда считаю нужным.
В РЇ осмотрел кафе. Стеклянная стенка, всегда удивлявшая меня своей
 прозрачностью, отсутствовала. РќРѕ внутри РІСЃРµ было РїРѕ- старому. Р? даже
 столики стояли там же, где и раньше.
 Я зашел через отсутствовавшую стенку и сел на свое обычное место
 лицом к улице.
В Р’ этом кафе всегда была какая-то особенная, расслабляющая атмосфера.
 Так уютно я больше нигде себя не чувствовал. Для меня это место значило то
 же, что для верующего человека - храм. Здесь я всегда был открыт для
 исповеди и готов был слушать исповеди других. Здесь обитала моя
 'балерина', легкая, порхающая между столиков, не скупясь на улыбки.
 Но в это утро в кафе было пусто и тихо.
 Я сидел, локтями упершись в поверхность стола и опустив лицо на
 ладони. Я вспоминал прошлые дни.
 Скрипнули двери - кто-то зашел в кафе. Шаги затихли в другом углу,
 там, где прежде очень любил сидеть предыдущий инспектор по правилам
 поведения.
 Не поднимая головы, я покосил глазом и увидел двух солдат. Они уже
 сидели за столом, о чем-то негромко разговаривая.
 Внутри кафе РІРґСЂСѓРі что-то звякнуло Рё РїРѕ едва слышным С ‰РµР»С‡РєР°Рј высоких
 каблуков СЏ узнал ее прежде, чем РѕРЅР° появилась. СначР
