В Рђ чувства, РѕРЅРё покинули меня. Вернее сказать: РѕРЅРё СѓС €Р»Рё РІ память, став
 частью прошлого. РЇ, конечно, РїРѕРјРЅРёР». РџРѕРјРЅРёР» Рё Р?СЂРёРЅСѓ, Рё Адель. РџРѕРјРЅРёР» ту
 радость, которую РјРЅРµ доставляли мысли Рё мечты, СЃРІСЏР·Р °РЅРЅС‹Рµ СЃ РЅРёРјРё. РџРѕРјРЅРёР»
 созданную мной самим таинственность Адели, эту игру в тайну, разгадку
 которой я растягивал на как можно дольше. Впрочем, эта тайна осталась
 неразгаданной Рё поныне. Если человек хочет наслаждаться тайной, РѕРЅ РЅРµ
 должен пытаться раскрыть ее. Разочарование неизбежно. РЇ избежал его Рё был
 этому рад.
В
 - Ну как машина?! - спросил меня Георгий, когда я вернулся в гараж.
 - Хорошая, - ответил я.
В - Сейчас можешь быть свободен, Р° утром РІ десять часов поедешь Р·Р°
 почтой. Я тебе завтра все объясню!
 Выйдя РёР· РІРѕСЂРѕС‚ гаража, СЏ прошел РјРёРјРѕ 'обеденного' РєР°С „Рµ, даже РЅРµ
 остановившись - не было аппетита.
 Свернул на улицу, ведущую к гостинице и поплелся по ней вверх под
 нещадно палящим солнцем. Охлаждающая свежесть, которую я ощущал полчаса
 назад, сменилась на усталость. Хотелось закрыться в своей комнате и
 лежать, глядя в потолок, но даже это желание невозможно было исполнить
 полностью: двери в номерах замков не имели.
В Р’ холле гостиницы сидели несколько парней РІ СЃРїРѕСЂС ‚ивных костюмах,
 таких же казенных, как и тот, что был на мне. Они сидели в креслах, а
 рядом на полу лежали сумки с вещами и один чемодан, которому на вид было
 лет СЃРѕСЂРѕРє: РѕРЅ был полностью оклеен перебивными РєР °СЂС‚инками - девичьими
 мордашками, украшенными старомодными прическами. Новички ждали расселения.
 Не дай бог, подумал я, чтобы ко мне кого-то из них подселили!
 Поднялся в номер. Распахнул окно и лег на кровать.
 Потолок был хорошо оштукатурен - РЅРё РѕРґРЅРѕР№ С‚СЂРµС ‰РёРЅРєРё, РЅРё РѕРґРЅРѕР№ РіСЂСЏР·РЅРѕР№
 точки. Его стерильность начинала раздражать меня и я повернулся на бок.
 Надо было успокоиться, представить себе что-РЅРёР ±СѓРґСЊ хорошее РёР·
 недавней СЃРІРѕР±РѕРґРЅРѕР№ жизни, РЅРѕ перед глазами - хоть Р·Р °РєСЂС‹РІР°Р№ РёС…, хоть нет -
 за красным пластмассовым столиком спиной ко мне сидел мужчина в шортах и
 что-то писал.
 Я пытался думать о чем-нибудь другом, но внезапно понял, что я не
 думаю Рѕ нем, РѕРЅ просто застрял РІ моей зрительной РїР °РјСЏС‚Рё, как РёРЅРѕРіРґР° РЅР°
 киноэкране застывают какие-нибудь кадры и их дергает то вверх, то вниз,
В РїРѕРєР° РЅРµ порвется пленка Рё хвостик ее РЅРµ мелькнет, РѕСЃС ‚авив экран белым. РЇ
 мог думать о чем угодно, но этот мужчина все равно сидел ко мне спиной и
 что-то писал. Хотя Р±С‹ увидеть его лицо! Посмотреть, С‡С ‚Рѕ РѕРЅ там пишет?!
 Опять СЃРѕ РјРЅРѕСЋ было что-то РЅРµ РІ РїРѕСЂСЏРґРєРµ. Р—Р°СЂРѕРґРёРІС €РµРµСЃСЏ внутри
 возбуждение росло, будто СЏ только что выпил пять чашек крепкого кофе. РЇ
 крутился с одного бока на другой, пытался лежать на животе - думал, что,
 уткнувшись РІ подушку, СЏ СЃРјРѕРіСѓ успокоиться, может Р±С‹С ‚СЊ даже задремать. РќРѕ
 тут же новая волна раздражения подкатывала к горлу и уже на кончике языка
 ощущал СЏ реальную горечь, Р° вместе СЃ ней РѕС…РІР°С ‚ывала меня Рё другая горечь,
 близкая к отчаянию, горечь от потери друзей, от того, что и сам я уже был,
 кажется, окончательно потерян, горечь от того, что и свобода моя, и
 любовь, а если даже и не любовь, то уж точно - искренняя влюбленность,
 оказались столь кратковременными и ненадежными. Все ушло, осталось за
 календарной чертой вчерашнего РґРЅСЏ. Р? только СЏ, РѕСЃС ‚авив РІСЃРµ это РІ прошлом,
 чудом перекочевал в день сегодняшний, избежав пули. Банальная мысль тут же
 вопросила меня: Р° РЅРµ лучше ли было геройски РїРѕРіРёР ±РЅСѓС‚СЊ, или даже РЅРµ
 геройски, а просто 'по-человечески'? Стать невинной жертвой и лежать на
 чьей-нибудь совести красным пятном до конца его
