большие объемы можно завести ручкой».
Нортон фыркнул и заметил:
— Неудивительно, что Джессону понадобилось это приспособление.
— Да мерзавец он, вот кто! Занимается плагиатом, ворует, он ничуть не лучше тех бандитов, что обчистили музей в Иерусалиме! Этот свиток доказывает, что он просто откусывал от моей жизни куски. Целые абзацы из его так называемого романа составлены на основе записей из моей книжки.
— Ладно, хватит ныть и убиваться, — перебил меня Нортон. — Лично мне любопытен совсем другой факт. То, что он выбирал тебя с особым тщанием.
— Он все выбирает с особым тщанием. Кофе, печенье, книги, часы. Так почему бы было не выбрать и прообраз для бездарного романа, шансы опубликования которого равны нулю?
— Может, он даже по-своему польстил тебе? — высказал предположение Спиайт.
— Давайте попробуем разобраться еще раз. Это роман о жажде получить украденные часы и о библиотекаре, который был нанят, чтобы осуществить эту мечту. Нет, не так. Роман о жажде заполучить украденные часы и
Нортон покачал головой:
— Первый вариант был точнее, дружище.
— Не важно. Все, что я знаю, — его суждения не имеют под собой почвы. Почему он так убежден, что именно Штольц украл «Королеву»?
— Может, он тайно хочет убедиться в том, что это не ты? — предположил Спиайт.
— Прочтя всю эту муть, что записана на свитке, я уже и сам начал сомневаться: уж не я ли действительно выкрал брегет?
— Главное теперь — другое, — сказал Нортон. — Главное — вернуть книгу. Если Гроут увидит, что она пропала, поднимет такой скандал, что ты вылетишь с работы прежде, чем он успеет произнести слово «библиоклептомания».
— Думаешь, я этого не понимаю? С чего бы я стал пускаться с вами в такие откровения? Помните цитату из Горация, что украшает выход из читального зала?
— Что-то насчет того, что у каждой книги своя судьба, да?
— Именно. Хочу, чтобы этот «Кофр» Джессона постигла та судьба, которую он заслуживает.
— Надеюсь, теперь ты понимаешь, что с таким типом, как этот Джессон, связываться не стоило? — спросил Спиайт. Я пожал плечами. — Сейчас намекну. Кто лучше французов понимает в мести?
— Да, Ник его всегда подозревала, — сознался я. — Ее предупредили карты таро, она, в свою очередь, предупредила меня. А я не прислушался.
— Сдается мне, где-то рядом, за углом, есть телефон-автомат, — сказал Нортон.
— Пытался дозвониться ей раз пятнадцать с тех пор, как сбежал от Джессона. Всю мелочь потратил.
Спиайт вытащил из кармана четвертак и пододвинул мне.
Напускное спокойствие мигом слетело с меня, как только я услышал на другом конце провода ее «алло».
— Ник? Ник, это я, Зандер.
— Qui?[46]
— Я… я…
— Чего тебе надо? У меня через двадцать минут занятия в дизайнерской фирме.
— Скажи, могу я вернуться домой, Ник? Знаешь, ты была права насчет Джессона. Может, посидим, подумаем вместе, что теперь делать?
В трубке повисло молчание.
— Pas ce soir.[47]
— А как насчет завтра? Признаю, я — полный дурак и тупица. И нам очень надо поговорить.
— D’accord. On fera le point demain, — нехотя выдавила она.
И не успел я спросить о значении этой последней фразы, как Ник повесила трубку.
И Нортон, и Спиайт вызвались приютить меня, но я отклонил это предложение, поскольку хотел побыть один и попробовать разобраться, что происходит. Но так уж получилось, что большую часть дня я провел, обзванивая отели. На праздники со свободными номерами в Нью-Йорке целая проблема, и куда я только не обращался, везде получал отказ.
— Мрачная вырисовывается картина, — заметил мистер Парадайс, когда я в очередной раз раздраженно бросил телефонную трубку на рычаг. Я поведал ему о проблемах с Ник. — Мой брат ушел от жены. Бедняга скитался по мотелям и гостиницам года два. Так что я не советую.
— Да мне всего-то и нужно найти номер на одну ночь.
— На одну, говоришь? — Уборщик заговорщицки подмигнул мне. — Тогда пошли. — И он покатил свою тележку к двери.
— Куда?
— В хранилище.
— Зачем?
— Вопросы будем задавать или тебе нужно место, где можно выспаться?
— Когда-нибудь спускался на такую глубину? — спросил меня мистер Парадайс, когда мы по винтовой лестнице попали в подвальное помещение библиотеки, где не было ни полок, ни книг.
— Никогда.
Он провел меня через полдюжины пожарных выходов и остановился перед массивным генератором, приводившим в движение воздух в трубах для отправки и приема требований. Генератор был окружен стальной изгородью, на которой красовалось вполне нешуточное предупреждение:
Не подходить!
Опасно для жизни!
Напряжение 50 000 вольт!
— А вы уверены, что сюда можно, мистер П.? — Изображение молнии, перечеркивающей последнюю букву в последнем слове, внушало опасения.
— Самая опасная здесь штука — электрокипятильник, с помощью которого я готовлю себе какао. Так что не советую пользоваться без крайней необходимости.
— Но здесь написано, что…
— Да не волнуйся ты. Эту вывеску я снял со старой электростанции неподалеку от Бангора. Прекрасно отпугивает лоботрясов, которые любят тут ошиваться. Мы же не хотим, чтобы они обнаружили мою маленькую уютную норку, верно? — С этими словами мистер Парадайс открыл воротца изгороди и подвел меня к дверце чулана. — Добро пожаловать. Давай полезай. Вдвоем мы там не поместимся.
Я заглянул в чулан.
— Просто невероятно! Теперь понимаю, почему вы постоянно торчите в библиотеке. У вас есть здесь временное пристанище.
Убежище уборщика размером примерно с мою клетушку было обставлено скромно. Узенький поролоновый матрас, вместо ножек — старые каталожные ящики; на стене — две самодельные книжные полки. Помимо частной библиотеки уборщика, на полках нашли приют стаканчик с карандашами, банка какао-порошка и кружка. Напротив висели фирменный календарь от какого-то дистрибьютора уборочных машин для учреждений, вышеупомянутый электрокипятильник, провод от которого уборщик перекинул через гвоздик.
— Да, конечно, не «Гранд-отель», — сказал он. — Но выспаться и отдохнуть можно.
— А где же вы тогда будете отдыхать?
— Обо мне не беспокойся. Есть еще одно местечко, у ротонды. — И он собрался уходить.
— Скажите, мистер П., есть ли предметный указатель для поиска благодарственных слов?
