4. Награждение «Главы рождественских увеселений»
5. «Если бы вы были книгой»
Но наш план оказался под угрозой, когда мы увидели, что Гроут не явился на первое испытание. Пока мои коллеги выхватывали из корзин бланки требований и мчались с ними в хранилище за книгами, я воображал следующую картину: отсутствующий на соревнованиях Гроут шаг за шагом пробирается к тому месту, где стоит несчастная коробка. Обнаруживает подлог — и моей карьере приходит конец.
Мистер Абрамович первым пересек финишную ленту, сжимая в вытянутых вперед руках громадный альбом под названием «История Бруклинского моста». Один из участников соревнований принес тоненький томик поэтов-символистов, а мистер Сингх — книгу «Семь недель — и ваш стул налажен». Они заняли соответственно второе и третье места.
Остальные претенденты на победу пришли следом, ноздря в ноздрю. Последним притащился Спиайт. Он явился причиной замешательства, а затем и небольшого скандала в жюри: принес вместо нужной книги исследование по педерастии. Но в конце концов шум и возмущение улеглись, а я заметил, что Гроут по- прежнему отсутствует. Мы с Нортоном пытались придумать, как действовать дальше, но так ничего и не решили. Ясно было одно: в лабораторию нам путь заказан, пока там находится Гроут.
Напряжение росло с каждой минутой. Мистер Парадайс объявил, что из-за каких-то неполадок в системе электроники второй этап соревнований задерживается на неопределенное время. Допотопное табло с указателями выдает несусветную чушь, просто свихнулось. Примерно тем же словом можно было охарактеризовать и мое состояние. И когда я впал уже в полное отчаяние и окончательно потерял надежду вернуть книгу, в зал вошел Ирвинг Гроут собственной персоной, из кармана у него торчала целая пачка предметных указателей Дьюи.
Красота десятичной системы классификации Дьюи, сокращенно ДСД, — еще раз подчеркиваю, лично я считаю ее красивой и совершенной вопреки всем предрассудкам — заключается в ее универсальности. Система позволяет опытному библиотекарю синтезировать иерархию людей, мест и предметов, а также идей и явлений. Мало того, она способствует развитию и легкому запоминанию этой самой иерархии. Знакомство с классами, подклассами и подразделениями означает следующее. Если подойдет читатель и закажет, к примеру, «Исследование женщин арабского Востока: Библиография библиографий», то библиотекарь, знающий систему, с уверенностью назовет соответствующий индекс, а именно — 016. 016305488927.
«Классовая борьба» как раз и проверяла умение ориентироваться в этом множестве цифр. Система Дьюи была введена в учреждениях, подобных нашему, еще в самом начале тысяча девятьсот сороковых годов, еще до того, как Библиотека конгресса взяла за основу принцип десятичной классификации.
Динти взмахнул блокнотом и попросил конкурсантов — парня из отдела технического обслуживания, еще одного из отдела новинок, Гроута и мистера Парадайса — занять места за кафедрами, каждая из которых была снабжена специальным колокольчиком.
Это соревнование, объяснил далее Динти, будет проходить в два этапа. Первый, или аналитический, требовал от участников умения определить тематику на базе индексов системы Дьюи. Второй, или синтетический, менял задачу на сто восемьдесят градусов. Иными словами, соревнующиеся должны были преобразовать темы, предметы и названия в десятичную систему. Первый этап предполагал также дополнительные, или премиальные, вопросы, второй — нет. За каждый правильный ответ давали десять баллов; за каждую ошибку автоматически вычитались пять баллов. Сотрудники отдела каталогов к соревнованиям не допускались, не допускались и библиотекари, прошедшие специальные курсы по системе классификации Дьюи. (Последнее относилось ко мне.)
Все вопросы и ответы прошли специальную предварительную проверку по самому последнему изданию справочника ДСД, как особо подчеркнул Динти, являвшийся не только судьей, но и счетчиком очков, а также комментатором. Победитель этих соревнований удостаивался титула «Главы рождественских увеселений» и получал одновременно с этим титулом право руководить библиотекой до конца вечеринки.
Динти закончил свое выступление строгим предупреждением:
— В прошлом году, как вы, наверное, помните, у нас тут разгорелся целый скандал по поводу не подпадающих под четкую классификацию тем. — Он выдержал многозначительную паузу и покосился на мистера Парадайса, ставшего жертвой прошлогоднего спора. — Хочу, чтобы всем было ясно. Решение судьи окончательно и обжалованию не подлежит. Вам понятно? — Участники соревнования дружно закивали. Динти достал из конверта каталожную карточку. — Итак, начнем. Начнем с относительно простой классификации: 577.
ДЗИНЬ!
Рука в белой перчатке резко ударила по колокольчику.
— Ну вот, ответ готов, — сказал Динти. — Итак, мистер Гроут, вы способны идентифицировать этот номер?
— Да, — кивнул его верный приспешник. — Любому сотруднику библиотеки, даже рассыльному, известно или должно быть известно, что под этим номером у нас экология.
— Совершенно верно — экология. Вы заработали десять очков. — Динти взглянул на пачку карточек. — Так, теперь дополнительный вопрос, мистер Гроут. Пожалуйста, определите тематику, зашифрованную под номером 577.68.
— Цифра «шесть» сужает наш поиск. Это водная экология. А цифра «восемь» сужает его еще более и означает: «Экология затопленных или заболоченных земель». Итак, мой ответ: это экология затопленных земель.
— И снова вы правы. И на вашем счету появляется двадцать очков.
Жиденькие аплодисменты, раздавшиеся в зале, подсказали, что не одному мне Гроут был несимпатичен.
Динти извлек из конверта вторую карточку.
— 629.134. Повторяю…
ДЗИНЬ!
Колокольчика коснулась жесткая и корявая рука мистера П.
— Реактивные двигатели?
— Да, правильно, реактивные двигатели, — сухо заметил Динти. — Но предупреждаю, в колокольчик следует звонить только после того, как я закончу вопрос. Ладно, на сей раз записываю на ваш счет десять очков. Но в следующий раз снисхождения не ждите. Так, теперь дополнительный вопрос, мистер Парадайс. 629.134… 3537.
Мистер Парадайс поправил лямку комбинезона.
— Можно отвечать?
— Отвечайте.
— Это лопастные реактивные двигатели.
— И снова правильно.
Мистер П. был вознагражден восторженными криками и аплодисментами, и, воспользовавшись этим взрывом всеобщего ликования, мы с Нортоном выскользнули из читального зала. Мы решили именно сейчас возвратить «Часослов».
Мы понимали, что вернуть книгу будет столь же непросто, как ранее было взять ее. Никаких сенсорных датчиков на выходе и входе в лабораторию не имелось, но нам предстояло мучиться с решеткой внутри ее. Пока я извлекал из ящика своего письменного стола «Часослов», Нортон заскочил в отдел периодики вооружиться деревянной палкой.
На первый взгляд в лаборатории все было в точности так же, как тогда, при совершении кражи, даже пресс-папье в виде бронзовой вши лежало на журнале Гроута. Но, приблизившись к решетке, мы с Нортоном испытали настоящий шок. В этом отгороженном пространстве все было переставлено и перевернуто. Нужная нам коробка стояла теперь двумя полками выше, а это, в свою очередь, означало, что дотянуться до нее даже с помощью палки теперь невозможно.
