телевизионный пульт. Им он уже столько раз швырялся, что медсестры угрожали вообще его отобрать. — Да она же…»
«Она экстрасенс и вряд ли будет рисковать жизнью в поле, — напомнил Хольцман. — Пакет, составленный с учетом этого, тем не менее очень щедр, поверь мне. Не могу представить себе человека, который его не примет, особенно в условиях современного рынка труда. Кто не захочет пойти в Палатинскую гвардию?»
«Женщина, влюбленная в князя тьмы», — с горечью ответил Аларик.
Вспоминая эту беседу, он вновь испытал желание запустить во что-нибудь тяжелым предметом, но тут в палату вошла не кто иная, как Мина Харпер.
А он лежит в больничной сорочке. Великолепно.
— Привет. — Левая рука Мины была на перевязи, в правой она несла вазочку с маргаритками.
К цветам Аларик всегда относился с легким презрением, но сейчас понял, что маргаритка — его любимый цветок.
— Привет.
Мина, если не считать перевязи, выглядела хорошо. Даже, можно сказать, прекрасно. Укус на шее сделался почти незаметным, и одета она была по-другому. Это понятно: когда он ее видел в последний раз, она была вся залита кровью. Его кровью.
Ее новое платье — короткое, черное, узковатое в груди — ему очень нравилось.
Вазу она поставила на подоконник. На улице шел дождь, но цветы оживляли комнату.
Раньше он не поверил бы, что его палату можно чем-нибудь оживить, но теперь знал, что можно. Маргаритками и Миной Харпер.
— Я только что от Лейши, моей подруги. — Она села на виниловый стул у кровати. Виниловый, да еще и розовый! Катастрофа — но когда на нем сидит Мина Харпер в маленьком черном платье, хорошо показывающем ноги, в общем и ничего. — У нее девочка. Чуть раньше времени, но обе будут в полном порядке. Лейша так счастлива. Кажется, она совсем не помнит, что было в церкви или около моего дома. Адам считает, что это к лучшему, и просит не говорить ей.
— Наверное, он прав, — осторожно сказал Аларик.
— По-моему, тоже, — пожала плечами Мина. — Адам говорит, что сам охотно бы все забыл. Они с Джоном спешно готовят детскую — не в ящик же стола класть малютку.
В малютках Аларик мало что смыслил. Мартина, мечтавшего о ребенке, он в свое время считал сумасшедшим, но знал, что открыто этого не следует проявлять — все кругом почему-то просто помешаны на младенцах.
— Да, — сказал он. — Молодцы.
— Назовут ее Джоан. — Мина водила глазами по комнате, но на Аларика не смотрела. Он чувствовал себя неловко, потому что, как и Лейша, не помнил, что было в церкви. Верней, не все помнил. Он знал, что говорил Мине какие-то слова, когда они вдвоем оказались под тем завалом, но не помнил, какие именно.
Доктор сказала, что ничего необычного в этом нет. Не нужно беспокоиться, из-за потери крови такое бывает.
Но он все-таки беспокоился.
Что он ей наплел? Не про чувства, надо надеяться. Не нужно ей знать, какие чувства он к ней питает. Особенно, если они будут работать вместе. Как тут прибегнешь к ненавязчивой магии Аларика Вульфа, если Мина и так все знает?
Магия перестанет быть ненавязчивой и, хуже того, вообще не сработает. Ему и так уже приходится соперничать с князем тьмы — что у него еще есть, кроме чертовой вульфовской магии?
Можно, конечно, спросить Мину, что он ей говорил.
Но тогда она подумает, что он беспокоится, а он не беспокоится. Ну, разве самую малость.
— Джоан — красивое имя, — сказал он, чувствуя себя крайне глупо.
— Это я предложила. В честь Жанны д'Арк. — Мина в первый раз посмотрела на Аларика. — Святой Иоанны.
— Да, слышал. Ее сожгли на костре как ведьму. Я тоже в школе учился — не полный дебил.
Беспокойство о том, что он наговорил ей в бреду, делало его более агрессивным, чем требовалось.
— Я не ругаться пришла, — стиснула губы Мина.
А доктор, похоже, права. Не надо так психовать из-за этой своей амнезии.
— Я и не ругаюсь, — развел руками Аларик. — Я борюсь с инфекцией, которой ты же меня, кстати, и наделила.
— Да, слышала, — слегка улыбнулась Мина. — Извини. Я просто пыталась спасти твою жизнь, как ты пару раз спас мою. Кажется, у нас обоих героический комплекс.
— Они чудом сохранили мне ногу после твоих забот, — соврал он. Вот так-то лучше. Добрая старая магия в действии.
— Правда? — Мина больше не улыбалась. — А я думала, что все правильно делаю. Специально узнавала в свое время, как надо — для сценария. Без жгута ты бы кровью истек.
Нет, похоже, он ничего не брякнул насчет своих нежных чувств, лежа под обломками и истекая кровью.
Уже легче.
Или нет?
— Даже странно, — Аларик снова откинулся на хлипкую гадостную подушку, — что ты так надрывалась ради меня.
— Не так уж и надрывалась, только жгут наложила. И чуть не уморила тебя, как выяснилось. Не такой ты, выходит, крепкий мужик, каким представляешься.
— И все-таки ты тут, со мной. — Он снова развел руками. — Не ушла в подполье со своим Антонеску.
— Он-то здесь при чем? Я же сказала: навещала Лейшу и решила зайти…
— Да так, к слову пришлось.
Все, попалась птичка. Он знал, что попалась, и знал, что она тоже знает. Розовый румянец, поднимаясь из-под довольно низкого декольте, окрашивал ее длинную шею и щеки.
— Мы же знаем, Мина, что он не умер. И наверняка просил, чтобы ты ушла с ним.
Розовый цвет перешел в пунцовый.
— Да, просил, — потупилась Мина. — Но я отказала.
Сердце Аларика преисполнилось ликованием. Лучший из его больничных дней! Все идет как по маслу. Он явно не сморозил никакой глупости там, под хорами. Зря волновался.
— Потому что у нас согласилась работать, да? — Он заложил руки за голову, невероятно довольный собой. — С Хольцманом ты нарочно волынила, знаю. И правильно, его надо в узде держать. Он ведь прибавил тебе? Так и надо, ты ценный кадр. А может, ты своего братца хотела пристроить? Он показал себя на удивление инициативным в бою. — Хотя после первого удачного выстрела только и делал, что мазал, мысленно добавил Аларик. — Думаю, мы подберем ему что-нибудь в отделе компьютерных технологий. На твоем месте я бы еще и квартирные с них потребовал. Ты где живешь-то теперь?
Румянец почему-то стал еще гуще — Аларик мог бы поклясться, что у нее и грудь покраснела. Проверить бы, так ли это на самом деле.
— У Святой Клары, если тебе уж так надо знать. Отец Бернард был так добр, что принял нас с Джоном, когда мою квартиру…
— Ты туда не ходила, нет? — Аларик не хотел, чтобы она это видела — особенно граффити над кроватью.
— Нет. Джон ходил. Он говорит, что…
— И не ходи. Обещай мне. Найми рабочих, чтобы вынесли мусор, и продавай. Не возвращайся туда.
— Хорошо, обещаю. Только я не для того тянула с ответом, чтобы выбить побольше денег. Я все- таки… не буду у вас работать.
