какими-то загадками.
– Кто говорил? – удивилась я.
– Ну… этот мой. Его вообще-то Павел Иванович зовут, но я зову его Пафнутий. Ему так больше нравится. Такой мужик, скажу тебе… Я три волшебных дня провела в роскошных апартаментах в Подмосковье. Из койки почти не вылезали… Так что там у Левиных?
Я не успела ответить. Дверь офиса приоткрылась, и в щель просунулась голова в хорошо знакомой мне шапочке веселенькой раскраски.
– Заходите, молодой человек, – обрадовалась Лилька. Голова тут же скрылась. – Странный какой-то. Поди косметику распространяет.
– Почему это?
– Вид какой-то идиотский. Такие вечно по офисам с каталогами таскаются.
– Ошибаешься. Это по мою душу.
– А чего тогда не зашел? – удивилась Лилька. – Хотя… На той вечеринке было столько народа, не могла себе кого-то поприличнее склеить?
– Не у всех праздники прошли хорошо, – вздохнула я. Налюбовавшаяся ожерельем Лилька не без труда расцепила застежку и аккуратно сложила подарок в коробку.
– Боюсь его таскать на шее прямо, – пожаловалась она. – Еще вместе с башкой оторвут. Народ-то какой дикий пошел. Так, что там случилось-то?
Я поколебалась, но потом все-таки решила рассказать правду, умолчав о некоторых деталях, вроде интереса Змея ко мне. Лилька слушала, округлив глаза от удивления, смешанного с чем-то вроде восторга. Ее реакция показалась мне неуместной. Мой рассказ оборвался на том, как Марина вынесла к нам окровавленное платье Насти.
– Не понимаю, – сказала вдруг Лилька. – Если Настя заколбасила своего врача, какого хрена за тобой таскаются эти мордовороты?
– Я свидетель.
– Чего? Пальбы? Так тебя рядом не было, насколько я поняла. И они это тоже установили.
– У богатых свои причуды, – вздохнула я. Лилька прищурилась.
– Чего-то ты не договариваешь.
– Окстись! Сказала все, как на исповеди!
– Да ладно? Впрочем, как хочешь, можешь и не говорить…
Она надулась и ушла в свой кабинет. Предположив, что ее надолго не хватит, я молча перебирала бумаги. За окном стоял унылый серый день. Погода словно в насмешку устроила оттепель. Я бегло подумала, что к вечеру на дорогах будет сплошной лед, и ехать придется осторожно.
Лилька вышла через минуту с пачкой брони для клиентов и без слов сунула ее мне. Я взяла бумаги не глядя.
– Ты не сердись, – миролюбиво произнесла Лилька. – Просто ты стала… Как бы правильно выразиться? Причастна к событию, а я его бездарно профукала, смылась с вечеринки с Пафнутием.
– Тоже хлеб, – пожала я плечами.
– Да как сказать… Что-то подсказывает мне, что бусики он мне презентовал в качестве отступного, и больше встречаться не захочет. Ты-то что думаешь?
– Про Пафнутия? – удивилась я.
– Про убийство, дура! Могла Настя мужика этого зарезать?
На всякий случай я не стала рассказывать Лильке о своих домыслах по поводу окровавленного платья и лишь пересказала эпизод, когда девочка едва не проломила мне голову статуэткой, а потом набросилась на Ингу во дворе. Лилька слушала очень внимательно.
– Она действительно невменяемая?
– Врачи не знают толком, что с ней. Не могут диагноз поставить нормальный. В Насте как будто уживаются сразу и ангел, и демон. Вот она добра, весела, и вполне вменяема, и тут же ее переклинивает. Это только псы чувствуют, потому собаки всегда рядом.
– Чего же их на вечеринке не было?
– Ну, знаешь ли, это все-таки ротвейлеры, а не болонки. Они и тяпнуть могут, если вокруг шум, гам, алкогольные пары. Это очень серьезные собаки. Вот и увели их куда-нибудь в вольер.
– Я вот думаю: хватило бы сил у ребенка, чтобы убить взрослого мужика? – задумчиво сказала Лилька.
– Запросто, если учесть, что ее с трудом сдерживали три человека.
– Поганая наследственность, – констатировала Лилька. Я недоуменно сдвинула брови.
– То есть?
– Ну, учитывая, кто у нее мамочка.
– Лиль, я не поняла. При чем тут мамочка?
– А я не сказала? А, точно. Честно говоря, не ожидала, что встречу там Тамару. Видела, какую она рожу сквасила, когда меня увидела?
– Честно говоря, не обратила внимания. Вы знакомы?
– Ну, не то, чтобы знакомы. Туристический мир узок. Я ведь давно работаю, уже лет пятнадцать. Ну, и все директора фирм знакомы друг с другом, кто так же давно работает. Мы, конечно, конкурируем друг с другом, кто-то исподтишка делает гадости, но и от услуг не отказываемся. Паспорта, например, забираем из посольств гуртом, а потом раздаем, чтобы не напрягаться лишний раз. Ну и, опять же, есть узкоспециализированные турфирмы, работающие только на определенные экзотические маршруты. Если у меня есть такой клиент, но я не могу организовать ему поездку в Амазонию, то подскажу, кто сможет. И я процент получу, и клиент доволен.
– Это я поняла. Вы с Тамарой где-то пересекались?
– Угу, краешком. Только я не знала, что она Левина. Было это лет семь-восемь назад. Подробности подзабылись. Но смутно маячится что-то связанное с таким вот экзотическим туром, опасным, чуть ли не в зону боевых действий.
– Это как? – удивилась я. – На войну что ли?
– Типа того. Куда – точно не скажу. Не то Сербия, не то Югославия. А, может, Афганистан. Хотелось мужикам в войнушку взаправду поиграть. Не я этим занималась, а одна моя знакомая. И вот эта знакомая спихнула этих вояк Тамаре.
– Чем дело кончилось? – осведомилась я, хотя уже догадывалась. Лилька мрачно кивнула.
– Да ничем хорошим. Поубивали их всех. Был большой скандал, дело еле замяли. У моей знакомой тоже были неприятности, потому что поначалу клиенты пришли к ней. Но хуже всего было, что Тамара ей угрожала. Грозилась всю семью порешить, если та хоть слово скажет.
– Ты тогда Тамару знала?
– Видела, но не ассоциировала с ней. Тогда она и выглядела по другому, и представлялась по девичьей фамилии… что-то нерусское… Грамлих… Грамлехт… Не помню, короче. А потом мы поехали в Эмираты в составе группы, нас пригласили как лучших туроператоров. И там моя знакомая показала мне Тамару, сообщив, что это та самая женщина.
– А при чем тут наследственность? – спросила я.
– Может и ни при чем. Но знакомая говорила, что когда Тамара устраивала с ней разборки, то казалась совершенно невменяемой. Она прямо сказала – эта баба ненормальная.
– Тамара сейчас не занимается туризмом, – заметила я. – Сидит дома, собак разводит.
– Да, из бизнеса ей после той истории пришлось уйти. Контору даже переименовали, хотя осталась она на том же бойком месте, на Арбате. Так что не удивлюсь, если ненормальные гены передались младшей доченьке, – заключила Лилька и, услышав телефонные переливы, ушла в свой кабинет.
Я просидела на работе до глубокого вечера, машинально заполняя туристические брони, однако все мысли были лишь о Тамаре и Насте, связанных не только кровью, но и вероятно, общим безумием. Уже перед закрытием, когда Лилька выползла из своей норы с жалобным воплем, что она смертельно голодна и вот-вот сдохнет, я спросила:
– Ты уверена, что твоя знакомая рассказывала именно о Тамаре?
– Уверена-уверена. Она еще сказала: «и с дочкой у нее беда», только я тогда не расспрашивала. Не
