спокойно, продолжая, положим, Лa1—a6 и Лb1—d1 (массовая атака).
5) Белые Лd5, п. c4; черные Лd8, п. d6. Остальные фигуры не существенны. Пешка d6 неподвижна, она имеет задачей стеснить белую ладью и защитить тем самым ладью d8. Ее слабость обнаружится при ходе c4—c5.
В отношении пешек Стейниц построил чрезвычайно важную теорию. Слабость фигур редко бывает продолжительной: король может из опасного места бежать, фигуры могут удалиться из слабых зон, связывающая фигура неприятеля может быть в свою очередь атакована, прогнана и даже побита, словом опасные положения фигур основаны на скоро проходящих, легко изменимых моментах. Не то у пешек. Пешки являются скелетом расположения, они не могут двигаться иначе, как вперед, они легко могут быть остановлены и зафиксированы на определенном месте — и здесь они должны будут либо победить, либо пасть. Наибольшую подвижность пешки имеют в начальной позиции. Если бы не необходимость освободить линии для действий фигур с одной стороны и возможность превращения в ферзя или любую фигуру на 8-й линии — с другой, пешки лучше всего было бы оставить на первоначальных полях до подходящего момента.
Но пешки стесняют не только свои фигуры, но и фигуры противника; они должны итти вперед, в бой, как для открытия сильных линий своим фигурам, так и для блокады неприятельской армии. Ясно, что при прочих равных, сила сопротивления того положения будет больше, в котором свобода передвижения фигур и пешек наименее стеснена. Далее, позиция будет прочной тогда, когда она может быть защищена более слабыми, но зато хорошо стоящими фигурами.
Отсюда вывод, что пешки, которые могут продвинуться, сильнее блокированных, и пешки, которые могут быть защищены пешками же, сильнее таких, защита коих требует фигур, то есть слона, коня, ладью и т.д. Отсюда следует ряд законов игры. Перечислить все я не могу, так как это завело бы меня слишком далеко. Некоторые же я приведу:
I. Изолированная пешка, в особенности блокированная, слаба, так как может быть защищена лишь фигурами.
II. Сила сопротивления отсталой пешки еще слабее, чем изолированной, так как помимо собственной слабости она еще должна защищать другую пешку.
III. Рядом стоящие пешки, обладающие способностью продвижения, сильны.
IV. Сила сопротивления ряда пешек тем сильнее, чем он длиннее, т.е., из чем большего числа пешек он состоит.
V. Наиболее сильна сила сопротивления пешек в начальном положении.
Конечно, эти законы правильны лишь в отношении силы сопротивления пешек. Для атаки пешки стоят на первоначальных полях наименее удачно. И в защите будет трудно сохранить наиболее сильное положение пешек против опытного противника, и их придется продвинуть. Но добровольное продвижение пешек в пассивном положении, т.е., когда атакует противник и вам нужно защищаться, совершенно справедливо осуждается Стейницем.
Здесь изолированы пешки a5 и d6, пешка b7 — отсталая, пешка e4 отстала в отношении пешки d5, ряды пешек f7, g7, h7 и h2, f2, g2 имеют большую свободу передвижения, а поэтому и большую силу сопротивления.
Для того, чтобы понять сущность этих рассуждений не мешает задать вопрос: «а что случится с игроком, который не станет следовать правилам Стейница?»— Ответ таков: «Если его положение не пассивно, но активно, т.е. иными словами, если он атакует, то с ним ничего не случится». Только если он решит на каком нибудь фланге выдержать продолжительный натиск противника, он должен строго следить за выполнением вышеуказанных советов Стейница. Каждое ослабление силы сопротивления подвергшегося нападению фланга облегчает задачу атакующего, ибо правильная и хорошая атака всегда идет по линии наименьшего сопротивления. Всякий подвинутый игрок выберет те способы атаки, то направление ее, при которых сила сопротивления противника окажется наиболее слабой.
Это положение у Стейница скрещивается с другим. Он называет такой пункт сильным, на котором фигура будет в сравнительной безопасности от фигур противника. Фигура, которую может атаковать пешка, почти всегда будет вынуждена к отступлению. Следовательно, по Стейницу, фигура будет находиться на сильном поле тогда, когда она не может быть атакована пешкой.
Таким будет всякое находящееся перед отсталой или изолированной пешкой поле. Если сильное поле расположено в центре доски, то занятие его фигурой причинит большие трудности противнику.
Дадим несколько примеров: если после 1. e2—e4 белые когда нибудь пойдут c2—c4, то у черных появляется сильное поле d3. Такое поле (именно «d3») мы видели в приведенном положении из партии Паульсен—Морфи. Здесь Морфи занял этот сильный пункт d3 своим ферзем, дабы блокировать пешку d2 и Сc1. Это оказалось достаточным для решения судьбы партии.
В следующем положении Кh5 находится на безопасном, благодаря пешке g4 поле, и имеет в своем распоряжении сильное поле g3.
Слон e5 проигрывается, но зато после этого пункт e5 становится для черных сильным.
Пешки f4 и g4 — подвижны. Правда, они подвергаются атакам и рано или поздно их придется продвинуть или пожертвовать, однако черные, смотря по обстоятельствам, будут иметь выбор между этими двумя способами. Слон на e5 стоит не так уже слабо, т.к. в случае, если ферзь белых уйдет слишком далеко, слон получит возможность хода С : d4+. Из-за этого, например, белые не могут сыграть Ф : g4.
Стейниц дополняет вышеуказанные идеи еще одной, весьма существенной. Он вводит понятие т. наз. «борцовского» равновесия, которое он называет «balance of position».
Давно уже известно равновесие двух масс на весах и давно применено понятие равновесия сил в физике.
Английский философ Спенсер в своей «Социологии» и в своих рассуждениях на тему о борьбе за существование, говорил уже об особом равновесии, выражающемся в том, что в событиях не происходит сильных движений или перемещений. И все же я думаю, что Стейниц дал нечто оригинальное; он применяет понятие равновесия, чтобы дать шахматисту возможность поставить себе соответствующие положению цели; цели, которые достижимы; цели, ради достижения коих стоит сделать попытку.
Вот такого рода мыслей мы у Спенсера не найдем.
В этом отношении Спенсер почти Геккелианец. Он себе представляет все силы в виде тех физических сил, которые, по мысли Галилея и Ньютона, сделали всемирную историю, но при которых говорить об опытах, о попытках было бы бесцельно, я бы сказал, даже преступно.
Теория же Стейница была бы непонятна, если бы не базировалась на больших опытных трудах целого ряда мастеров.
Стейниц, сам сотни раз бравшийся со всей силой своего духа за разрешение проблем серьезных, трудных партий, вывел понятие равновесия, balance of position, из своего опыта. Этот опыт ему говорил, что существуют положения, в которых обе стороны не могут без ущерба для себя начать сильную атаку. И вот он определяет положение равновесия, как таковое, где никакая атака не может дать преимущества при правильной защите противника.
Положение равновесия можно узнать, руководствуясь простым здравым смыслом: если оба короля стоят безопасно, если силы равны и фигуры одинаково свободны в своих движениях, или одинаково связаны, если один ход не может существенно изменить позицию, то мы имеем образец равновесия.
В таком положении маэстро-практик, по Стейницу, обуздает свое честолюбие и изберет себе весьма скромные задачи.
Отсюда следует многое: однако мы выберем лишь кое-что. В положении равновесия положен известный предел остроумию и интеллигенции бойца. Нарушить равновесие и добиться преимущества можно не силой, но лишь при ошибках противника. И наоборот, из неравного
