Зеркало моей души.Том 2.Хорошо в стране американской жить...

«шевелиться» при решении той или иной, возникающей на моём пути, задачи. Пока этого не произошло, и надеюсь, не произойдёт ещё достаточно долго. И вновь хочу отметить, что я прекрасно понимаю, что даже такие мои довольно-таки общие слова вызовут вихрь сомнений у большинства читающих эти строки. Мне совершенно понятна подобная реакция людей, и, согласно даже обычному здравому смыслу, было бы разумней не писать обо всём этом, но… тогда мне пришлось бы врать, писать кривду, которая бы устроила всех и облегчила бы мне мою задачу. Но для меня такой путь Неприемлем. Ложь никогда не может быть оправдана «высокой» целью! Ибо это трюк социальных паразитов. Нет, и не может быть «безобидной» лжи, какими бы высокими целями она не объяснялась! Поэтому, если я пишу о фактах моей биографии, которые я сам считаю сверхсложными для восприятия неподготовленного человека, то я или не пишу об этом вообще, или ставлю вместо слов точки, чтобы не прерывать целостность изложения. И может быть настанет и такой день, когда вместо точек появятся в моей автобиографии слова, но… это не сегодняшний день! Наша работа со Светланой после земной работы для нас действительно была и есть самое главное дело наших жизней.

Но чем дальше мы уходили со Светланой в просторы Большой Вселенной, тем чаще и чаще нам приходилось возвращаться к делам сугубо земным! Судьба маленькой планеты на окраине нашей галактики невероятнейшим образом оказывалась вплетённой в судьбу этой самой Большой Вселенной! И это не из-за философского понятия о том, что каждый атом влияет на судьбу Вселенной, отнюдь нет! Далеко не каждый атом, даже далеко не каждая планета, даже далеко не каждая Галактика и т. д., оказывает влияние на судьбу не то, что Большой Вселенной, но даже соседнего атома, планеты, Галактики и т. д.! Но наша Мидгард-Земля на первый взгляд непостижимым образом оказалась в центре событий, от которых зависит судьба Большой Вселенной! И чтобы успокоить наиболее рьяных «негодовальщиков», могу с уверенностью их заверить, что этот непостижимый момент совершенно не связан с моей личностью, как бы они и не хотели «поймать» меня на желании самовозвеличиться! Мне это совершенно ни к чему! Кто знает, кто я и что я, — тот знает, а бить себя кулаками в грудь, доказывая кому-то что-либо, я не собираюсь! Мне это совершенно не нужно, как бы меня и не старались паразиты подогнать под свои представления. Но это и не означает, что я буду позволять кому-либо извергать удобные для них потоки лжи, для которой у паразитов нет никаких оснований, кроме их собственного страха от бессилия что-либо изменить и остановить!..

Первого же января 1993 года вечером я вылетел из Сан-Франциско в Нью-Йорк! Конечным пунктом моего назначения был не Нью-Йорк, а небольшой городок штата Нью-Джерси (StateNew- Jersey). Согласно моей договорённости, я приехал к одному из своих пациентов по имени Дэн Хартман (DanHartman). Дэн стал моим пациентом ещё в конце апреля, начале мая 1992 года. Он вышел на меня через одну мою пациентку и приехал в Сан-Франциско. Он оказался очень приятным человеком, у него полностью отсутствовала звёздная болезнь, хотя он был довольно крупной фигурой в мире популярной музыки, выступал как солист, писал музыку к песням и фильмам. Он оказался довольно чувствительным к моему воздействию человеком, и после некоторого времени он решил пройти у меня курс по моему методу. Он пробыл в Сан-Франциско около месяца, после чего улетел к себе домой, и я продолжал с ним работать на расстоянии. У меня был с ним довольно-таки серьёзный контракт, по которому он должен был платить в три этапа. Первую часть денег Дэн прислал мне по почте, а вторую часть должен был заплатить, согласно договорённости, по моему приезду к нему. И вот, я лечу в Нью-Йорк на десять дней, для того чтобы провести ещё один курс с Дэном, как говорится, «вживую». Дэн встретил меня в аэропорту им. Джона Кеннеди и отвёз в маленький городок под Нью-Йорком, где у него был большой дом, стоящий среди леса. Он, как радушный хозяин, показал свой дом и свою гордость — звукозаписывающую студию в нём, оборудованную по последнему слову техники того времени. Эта студия была его гордостью, и чувствовалось, что эта гордость идёт от его души, а не от желания показать свою «крутость», хотя студия и обошлась ему в кругленькую, по тем временам, сумму — в четверть миллиона долларов.

Находясь в гостях у Дэна, у меня было только одно дело — каждый день провести с ним сеанс. Всё остальное время я был свободен. Я сделал вылазку из его дома и освоил окрестности. Целью моей вылазки было обнаружить продовольственный магазин. Это оказалось не так легко сделать, так как дома в этом городке были разбросаны среди леса и стояли на большом расстоянии друг от друга. Поблуждав некоторое время, я всё-таки нашёл небольшой продуктовый магазинчик и купил себе всё необходимое. Дэн был гостеприимным хозяином, но я не имел привычки лазить по чужим холодильникам и брать из них, чего захочется. Плюс, наши вкусовые привычки сильно отличались, и я не считал тактичным требовать у хозяина покупать то, что нравится мне. Для меня было проще самому купить то, что я хотел, и не обременять этим хозяина. После того, как я решил для себя все хозяйственные проблемы, я был готов для своего основного занятия! Дело в том, что моя работа с Дэном занимала не более получаса в день. Всё остальное время я старался не мешать ему, а он не мешал мне. Конечно, мы периодически пересекались на кухне, но всё остальное время я сидел в выделенной мне комнате и писал свою первую книгу. Точнее, дописывал её. Для этого я взял с собой много листов бумаги и специальный трафарет с линиями, чтобы не плавали строчки на листе. Я подкладывал трафарет под чистый лист бумаги и… начинал писать!

Когда мы приехали в США, со мной были первые три главы и около двух десятков сделанных иллюстраций. Ещё летом 1992 года я продолжил работу над своей книгой и иллюстрациями к ней. Первоначально я делал иллюстрации к книге на бумаге цветными карандашами, благо, что в Америке можно было найти цветные карандаши любых цветов и оттенков. Иллюстрации к своей книге я решил стилизовать по единой схеме для того, чтобы максимально облегчить читателям понимание текста книги. А для того, чтобы облегчить эту работу себе, я отдельно нарисовал базовые элементы, и потом только добавлял к ним то, чего не хватало, чтобы передать нужный зрительный образ. Поэтому я купил для ускорения этой работы ещё и устройство для светового копирования. Это устройство представляло собой деревянный ящик метра полтора на метр по периметру и высотой сантиметров десять, верхняя сторона которого сделана из матового пластика. Внутри установлены лампочки, свет которых равномерно распределяется и рассеивается довольно-таки толстым, молочно-матовым пластиком. Под чистый лист бумаги подкладывается тот или иной заранее нарисованный базовый рисунок, и он быстро переносится на чистый лист, а потом на него дорисовывается всё остальное. Такими базовыми рисунками были фигуры мужчины и женщины и стилизованная для удобства клетка. Такой подход позволил мне в значительной степени сократить время на создание очень многих рисунков.

Так вот, ещё в середине лета я вернулся к работе над своей книгой, и написал ещё три главы и выполнил более сотни рисунков к тексту. Одновременно с этим Светлана взялась за перепечатывание моих каракулей! Чтобы разобраться в моей рукописи, требовалось не только огромное терпение, но и незаурядный талант графиста. Когда я быстро записываю свою мысль, порой мне самому потом довольно часто приходилось разбираться — «А что же это я тут написал?!» И далеко не всегда мне удавалось выяснить это быстро. И вот Светлана взялась за эту неблагодарную работу — «тянуть за хвост бегемота из болота» — то бишь печатать на машинке мою рукопись! Для этой цели я купил хорошую пишущую машинку, у которой даже был жидкокристаллический экран на одну страницу. И что самое главное — удалось найти в одном небольшом магазинчике русскую пишущую машинку! Так или иначе, когда я прилетел к Дэну Хартману, у меня было твёрдое желание завершить написание рукописи своей первой книги. Тогда я даже не думал, что у меня будут другие книги. И уж точно никогда не думал, что стану писателем ко всему прочему, и то, что моя писанина кому-то понравится. До этих пор всё моё «литературное» творчество состояло из написания писем и поздравительных открыток родным и знакомым на праздники, и это для меня всегда было пыткой! На небольшом свободном пространстве открытки нужно было написать пожелания и поздравления с праздниками, и это мне давалось с большим трудом, и ничего другого, как повторять одни и те же банальности, придумать у меня не получалось! Поздравляю… всем желаю… здоровья… счастья… и кавказского долголетия! Места хватало только на подобные избитые слова, и именно это вызывало протест моей души, так как писать одно и то же на открытках, меняя только имена, для меня было самым настоящим мучением. А попытки хоть как-то разнообразить свои поздравления ни к чему хорошему не приводили, что ещё больше вызывало у меня внутренний протест. Примерно такие же чувства возникают у меня и сейчас, когда у меня просят подписать мои книги и оставить пожелания. Ничего лучше банальностей в пару строчек втиснуть не получалось, и это вызывало у меня протест. Даже если я придумывал что-нибудь новенькое, радоваться долго не приходилось, так как, когда пишешь новенькое во