— Теперь и я того же мнения. Но в ту минуту я была уверена в том, что он с кем-то поссорился. Ведь вы его друг и знаете, какой он аккуратный…
— Да, да, — поспешил подтвердить Жавель, — очень аккуратный…
— Между тем его рубашка была запачкана кровью, а манжетка разорвана, к тому же он потерял одну из своих запонок, знаете, которые он так любил…
— Золотые с бирюзой?
— Не знаю, как это называется.
— Такие маленькие голубые камушки, — пояснил Жавель, захлебываясь от радости.
— Да-да, они самые и есть. Так вот, петля была разорвана, и запонка пропала. Вы бы так же, как и я, решили, что он поссорился с кем-то. Он добрый малый, но…
Жавель жестом остановил старуху. Все, что она могла еще рассказать, теряло свою значимость в сравнении с этими невероятно важными деталями — кровью на рубашке и в особенности исчезновением запонки, по описанию похожей на ту, которую нашли на месте преступления! Но инспектор захотел сам во всем убедиться. Поэтому он сказал, притворившись удивленным:
— Уверены ли вы в этом?
— Уверена ли я? Если вы знаете, как выглядят его запонки, посмотрите сами. Я нарочно оставила его рубашку, на тот случай, если он сам ничего не заметил: чтобы он не подумал, что это я ее испортила. Я вам сейчас покажу…
Старуха прошла в спальню и почти тотчас воскликнула:
— Этого еще недоставало! Он приходил вчера и сменил белье! Все ящики перерыты… Загляните в корзину: вот его фланелевая рубаха, вчера еще ее тут не было…
Жавель последовал за женщиной в комнату, удивленно повторяя:
— Что вы говорите?.. Кош был здесь?
— Да, я знаю, что говорю. Вот его фланелевая рубашка, которую он надевает только по утрам; вчера в корзине была только его фрачная рубашка с пятном крови… и с разорванной манжеткой, вот тут… А что касается второй запонки, так вот же она… на камине… видите, я не вру…
Если бы полицейскому дали в руки самый великолепный из всех драгоценных камней, он не рассматривал бы его с такой любовью и радостью, как эту вещицу. Он разглядывал запонку со всех сторон и все больше убеждался в том, что она совершенно схожа с той, которую нашли в комнате убитого.
Итак, менее чем за сутки ему удалось раскрыть тайну, казавшуюся всем неразрешимой! Пока все улики против Коша сводились к одному лишь обрывку конверта, он не решался сформулировать свое подозрение, но теперь все становилось совершенно ясно. Пятно на рубашке? Брызнувшая кровь! Разорванная манжетка, сломанная запонка? Жертва отчаянно защищалась, была борьба, рукопашная схватка!
Одно только оставалось непонятным — насмешливое поведение Коша после совершения преступления, его спокойствие, его желание увидеть вместе с приставом тело жертвы — его жертвы! Наконец, чем объяснить то, что человек уравновешенный, преуспевающий, уважаемый разом превратился в вора и убийцу? Разве только в припадке сумасшествия… Но это уже Жавеля не касалось. Он не побоялся начать расследование на основании улики, которую все остальные считали ничего не значащей, и это привело его к желанной цели; больше он ничего не хотел. Через час Кош будет арестован и заключен в тюрьму… если только товарищ его не упустил… Эта мысль привела его в ужас.
Жавелю не терпелось как можно скорее получить известие о том, кого он уже считал своим пленником, поэтому он посмотрел на часы и сказал старухе:
— Я не могу больше ждать. Я ухожу, но обязательно вернусь…
Произнося эти слова: «Я вернусь», Жавель невольно улыбнулся. Он почувствовал особую прелесть в этой фразе, вроде бы простой и вместе с тем полной грозного смысла. В прихожей он встретился со швейцаром, но не остановился поздороваться. Когда инспектор вышел на улицу, была ровно половина девятого. Перед домом прохаживался какой-то человек. Завидев Жавеля, он решительно направился к нему и сухо спросил:
— Инспектор Жавель?..
— Да, — ответил инспектор, по внешнему виду тотчас определив, что перед ним один из стражей порядка. — Где он?
— В гостинице на углу улицы Орлеан и бульвара Брюн… вместе с нашим коллегой.
— Отлично. Сейчас же отправляйтесь туда и постарайтесь задержать его на час. Если будет нужно, свяжите его. Всю ответственность я беру на себя; не бойтесь ничего, все идет прекрасно.
Полицейский удалился быстрым шагом. Жавель остановил извозчика и поехал в участок, потирая руки от удовольствия. Он не думал о вознаграждении или повышении по службе — Жавель наслаждался осознанием своего успеха. Приехав, он встретил на лестнице товарища, который сказал ему:
— Поднимайся скорее. Тебя ждет начальник.
Жавель недоуменно пожал плечами. Он ожидал получить от пристава выговор за то, что ушел, не предупредив. Но дело приняло такой оборот, что у него не было времени, да и в голову не пришло соблюдать формальности. Он ничего не имел против холодного приема: в этом случае его сообщение произведет еще больший эффект. Рассуждая подобным образом, Жавель вошел в кабинет начальника.
Пристав был сильно раздражен. Он узнал, что дело об убийстве сегодня переходит к следователю и ему придется отчитаться в проведенном расследовании. А сказать-то и нечего. Конечно же, пристав решил воспользоваться случаем и сорвать гнев на подчиненном.
Какая неслыханная дерзость! Почему инспектор позволяет себе так своевольничать? Кто разрешил ему не являться на службу вовремя? Другие инспектора были заняты, потому пристав рассчитывал на Жавеля, ждал его до восьми часов. Если бы инспектор не пропадал бог знает где, они наверняка отыскали бы верный след. Что Жавель на это скажет? Чем оправдает свой поступок?
— Можете быть уверены, — проговорил инспектор, тщательно подбирая слова, — что только очень важные причины могли помешать мне исполнить мои обязанности, как вы того требуете. Следуйте за мной, и через час я вам покажу убийцу с бульвара Ланн. Вам останется только арестовать его. Вы видите, я не терял времени даром. А что касается вашего расследования — если только вам не известно то же, что и мне, — оно и гроша ломаного не стоит.
Пристав слушал инспектора, раскрыв рот. Все, что сказал Жавель, казалось ему до такой степени невероятным, что он спрашивал себя, не насмехается ли над ним инспектор.
— Повторите, — сказал пристав, желая убедиться, что не ослышался.
— Я говорю, что поймал убийцу с бульвара Ланн.
— Но как вам это удалось?
— Послушайте, я совершенно уверен, что он у нас в руках, однако нельзя терять время. По дороге я сообщу вам все подробности, какие вы захотите узнать. В данную минуту я скажу лишь одно: человек, зарезавший старика на бульваре Ланн, человек, которого я выслеживал всю ночь и которого один из моих товарищей сторожит теперь на улице Орлеан, носит имя Онэсим Кош.
— Да вы с ума сошли!..
— Не думаю… И, когда я вам скажу, что на камине, в доме номер шестнадцать по улице де Дуэ, лежит точно такая же запонка, как та, что была найдена около трупа убитого, вы согласитесь со мной, что не мешало бы спросить Онэсима Коша, где он провел ту зловещую ночь.
VIII
Тревога
Онэсим Кош проснулся около половины одиннадцатого с тяжелой головой и затекшими членами. Всю ночь его преследовали кошмары, так что теперь он с трудом мог собраться с мыслями. В первый момент он очень удивился, обнаружив, что находится в совершенно незнакомой комнате и лежит на постели в верхней одежде. Было очень холодно. Из-за заржавленной печной заслонки торчали старые тряпки. Стены, оклеенные светлыми обоями с розовыми и голубыми цветами, были покрыты пятнами от сырости или жира.
