Так как попытка выцарапать телефончик у Елены Борисовны закончилась неудачей, Андрей зашёл с другой стороны. Он позвонил в отделение медсестре Полине Фёдоровне. Та обрадовалась его звонку.
– Соскучились уже? – предположил Андрей.
– Ещё бы!
– Мою палату не заняли?
– А ты хочешь вернуться? Мало мы над тобой поиздевались? – удивилась Полина Фёдоровна.
При воспоминании об инквизиторских процедурах у Андрея вдоль позвоночника пробежал холодок. Но он уже был готов согласиться и на это – лишь бы вновь получить возможность каждый день видеть Елену Борисовну.
– Твою палату заняли через пять секунд после твоего выселения. У нас тут живая очередь, как в былые времена за водкой. Леночку Борисовну к телефону не позову, и не проси. Она на экстренной операции, опять что-то срочно пришивает, искусница наша. Кажется, печень.
– А вы не дадите мне её телефон?
Андрей тут же ярко представил, как печень в глубине раскуроченного живота пациента достаёт откуда-то мобильник и важно по нему отвечает: «Нет, нет, сейчас не могу говорить, я на операции, меня пришивают!»
«Шиза», – подумал Андрей.
– Телефон Елены Борисовны, – уточнил он. – Мобильный.
Домашним он давно обзавёлся – нашёл в интернет-справочнике. Но какой смысл названивать на домашний, если её никогда там нет! А тревожить милого хирурга часов в одиннадцать – двенадцать вечера Андрей не решался, не позволяло воспитание.
– Не дам, – отрезала медсестра. – Незачем!
– Пожалуйста, – кротко попросил Андрей. – Очень-очень надо.
– Я понимаю, что тебе очень надо. Ты не первый, у кого горит. Все мужики, кто тут побывал, выпрашивают её мобильничек.
Андрей приуныл. Неприятно ощущать себя заурядным членом безликой массы.
– Знаешь, милый, что я тебе скажу? Не приставай к Елене Борисовне, ладно? Она взрослая женщина, а ты пацан. Нечего тебе там ловить. Не лезь в её жизнь.
– Да нет у неё никакой жизни! – воскликнул Андрей. – Вы же сами говорили!
– Мало ли, что я тебе говорила, пока ты в горячке метался. А сейчас ты здоровый, крепкий. И в состоянии посмотреть правде в глаза: у тебя своя дорога, у Елены – своя. Ваши дороги пересеклись – и разбежались в разные стороны. Тебе очень повезло, что ты попал в её руки. Нет, конечно, ты бы и без неё не умер, и другой хирург тебе мог сделать операцию… Но ещё не известно, чем бы всё закончилось, какими осложнениями… Так что, будь благодарным. Не плати за добро чёрной монетой. Не лезь к женщине.
– Но я…
– Да-да, я понимаю… Ты молодой, красивый… Высокий, в плечах косая сажень. Роскошный парень, что и говорить. И ты, конечно, думаешь, что способен составить счастье любой девушки, а тем более – зрелой женщины. Вероятно, так оно и есть. Но Елене Борисовне ты не нужен.
Андрей сник. Он понимал, что слова медсестры справедливы. Елена Борисовна сама пресекала все его поползновения, причём в её отказе не было ни капли кокетства, и вовсе не звучало приглашение продолжить наступательные действия.
– Ладно, уяснил. Не тупой, – недовольно пробормотал он в трубку. – До свидания.
– И часто он сюда бегает?
Даша закрыла дверь. Щёлкнула замком, покрутила в обратную сторону, открыла, снова закрыла… Тянула время, стараясь – прежде чем она повернётся к брату – убрать с лица выражение радости и воодушевления.
– Паша?
– Да, Паша!
Сестра надула губки. Разве мужчина, только что съевший пять приготовленных тобой котлет, не должен проявлять больше почтения и благодушия?
Сегодня Андрей во второй раз встретился с подросшим и модернизированным Калининым. Прежнего Пашу – шебутного и весёлого подростка – он хорошо запомнил с тех времён, когда сестра училась с ним в одном классе. Так как Андрей с самого рождения стал неотъемлемым приложением к Даше, он активно участвовал в школьных мероприятиях – ходил с Дашиным классом в театр, на субботники и демонстрации, рисовал стенгазеты. Тогда, будучи пятилетним малышом, Андрей взирал на одноклассников сестры снизу вверх. Они казались ему великанами. А сейчас он и сам перегнал Калинина, тоже довольно крупного мужика.
– Ой, – удивился Паша, когда четыре дня назад они приехали забирать Андрея из больницы. – Это и есть тот самый комар-пискун с круглыми глазками? Не узнать! Ну, ты и вымахал, парень!
…Даша отошла от входной двери, остановилась около брата.
– Ты же говорила, он женат, у него двое детей, – сурово напомнил Андрей.
– Разве я тебе говорила? – растерялась Даша.
– Я слышал, ты обсуждала это с Люсей.
– А-а…
– Так зачем он сюда приходит?
– Мы просто дружим! – выпалила Даша, вспыхивая. – Мы… Мы вместе делаем сайт!
– Какой ещё сайт? – удивился брат.
– Сайт о моих куклах, – невнятно пробормотала Даша. Ей было стыдно врать. Да, точно, Паша предлагал ей сделать сайт, но она отмахнулась от этой затеи. – Мы уже сделали полтысячи фотографий. Потом я напишу текст, всё оформим. Будет сайт. Вот.
– Уже и полтысячи фоток? Когда же вы успели?
– Ещё он починил смеситель, сифон под раковиной, диван, унитаз…
– Унитаз, – сокрушённо покачал головой Андрей.
– В бачке какая-то штуковина отвалилась. А что мне было делать? Ты в больнице, а тут всё рушится, как во время атомной бомбардировки!
– Потерпела бы немного. Я бы вернулся и всё сам починил!
– Ну, знаешь… Три месяца без унитаза – это жуткий экстрим. Кстати, Паша ещё помог мне продать дачу.
– Да он просто волшебник какой-то!
– И посмотри, какую он сделал мебель! – Даша прижала руки к груди, благоговейно вздохнула. – Разве не прелесть?
Сегодня Паша вторгся в их квартиру в десятом часу вечера.
– Извините, что так поздно. Отдать кое-что надо. Колечкина, смотри, что я для тебя соорудил!
И Павел выставил на тумбочку в прихожей два кукольных кресла и диван. Мебель была изготовлена с истинным профессионализмом. Деревянные гнутые ножки, овальные спинки, обтянутые шёлком сиденья…
Даша ахнула, а затем перестала дышать. Она рассматривала экспонаты с восторгом и недоверием.
– Как? Нравится? Пойдёт?
– Па-а-а-ша-а-а, – простонала Дарья.
Она видела в Интернете подобную кукольную мебель – стоила она почти как настоящая. Уж если пластмассовая штамповка для Барби продаётся за тысячи, то что говорить о гарнитуре из натурального дерева?
– Где ты это взял?
– А у меня в мастерской работает мужичок один рукастый. Я его и озадачил.
– О-о-о…
– Прикинь, его это заинтересовало! Увлёкся, проявил энтузиазм. Впервые делал кукольную мебель.
– Паша… Но мне же неудобно!
