'полупьяная', контуженая походка куда-то исчезла, что он вполне уверенно передвигается самостоятельно, а обе женщины слева и справа просто сопровождают его, любовно подхватив под руки.
То ли госпожу Березину признал метрдотель, то ли генерал Голицын, заказывая столик, весомо, как он умеет, предупредил о своих гостях, но еще при входе в зал их встретили сразу двое официантов, вежливо, предупредительно сопроводили до места, помогли дамам, да и Воронцову тоже, поудобнее устроиться за столиком и тут же исчезли, оставив компанию вне своего в чем-то в настоящий момент ненужного и даже назойливого присутствия.
— Ты здесь не был, — утвердительно сказала Нина, обращаясь к Алексею. — Не во вкусе штурмовиков, даже семейных, это заведение, а я, когда бывала, то только пила, к сожалению…
— Почему к сожалению? — удивился Воронцов, еще при входе внимательно, насколько позволяло его состояние, осмотревший зал, и сейчас просто сосредоточившийся на беседе.
— Потому что теперь вот не знаю даже, что тут можно, а чего не стоит заказывать, — засмеялась Нина. — Придется советоваться с метром, ну, или подождать нашего князя, он-то точно знает ассортимент во всех городских ресторанах…
— Думаю, лучше подождать, — улыбнувшись в ответ, предложил Алексей. — Все-таки, он приглашал… неудобно без него начинать даже простой ужин.
— Да бог бы с ним, с этикетом, — отмахнулась бывшая репортерша. — Вот как бы князь, появившись, не огорошил нас чем-то этаким, от чего кусок в горло не полезет…
— Вы серьезно? — насторожившись, вмешалась в разговор Анастасия. — Все-таки, Алеше нельзя волноваться и…
— Уж кто-кто, а князь это понимает не хуже других, а может, и получше многих докторов, — возразила Нина, понимая, что Голицын собрал их здесь вовсе не для того, чтобы навредить и без того хилому здоровью бывшего штурмовика.
— … князь, наверное, понимает, а вот я, честно говоря, ничего не понимаю, — заявила Сова, как-то неожиданно появившись возле столика.
Одетая в вечернее платье, как две капли воды напоминающее то самое, что было на репортерше в ту злополучную, десятилетней давности, ночь в 'Черном доме', с обнаженной спиной и эротичными разрезами юбки повыше середины бедра, девушка показалась настолько инородной, чужой среди довольно-таки демократичной одежды посетителей ресторана, что Алексей невольно дернул головой:
— Ох, и куда ж ты так вырядилась?
И Нина, и Настя одеты были, конечно не в повседневное, но и темно-бордовый брючный костюм писательницы, и когда-то сценическое сине-зеленое, просторное платье очаровательной супруги штурмовика заметно уступали в интимной откровенности покроя и фасона туалету Кассандры.
— А-а-а!!! — махнула рукой Сова, бесцеремонно, не ожидая услуг официанта, усаживаясь за столик. — Это у вас все дела дневные, ну, разве что, вот, госпожа писательница где-нибудь поздними вечерами болтается, а я — птица ночная…
— И что за общество тебя ожидает этой ночью? — ехидно спросила Нина, немного обидевшись на 'госпожу писательницу'.
— А я изучаю 'Черный дом', — важно, по-детски надуваясь, ответила Сова. — А в нем — каких только людей не бывает…
— Лучше уж прямо скажи, что изучаешь карманы постоянных обитателей казино 'Черного дома', — вновь съехидничала бывшая репортерша.
— Если от большого отнять немножко, то получается не грабеж, а просто дележка, — засмеялась Сова, довольная тем, что ей удалось-таки вывести из равновесия Нину. — А в 'Черном доме' нет казино… так — с десяток игорных комнат…
— Интересно, что за чудаки с тобой садятся играть, — задумчиво, будто бы про себя, поинтересовался Воронцов.
— Еще как садятся, — подмигнула ему Сова. — А вообще-то, в процессе игры просто лучше ощущаются варианты грядущего…
На минутку Алексею показалось, что никаких десяти лет не минуло, что только вчера все вместе они стояли в истомно-теплой комнате возле парилки и бассейна в сауне 'Черного дома'. Не хватало, правда, еще парочки персонажей, но вот Сова, даже в таком аристократично-экстравагантном эротическом одеянии была абсолютно такая же, как и в тот злополучный вечер. Хотя, повнимательнее присмотревшись, можно было легко заметить маленькую сеточку морщин вокруг ее глаз, да еще руки, главные предательницы женщин, выдавали прошедшие годы.
Впрочем, Сову Алексей видел не так уж и давно, почти сразу же после выписки из госпиталя, вот только потом она ни заходила ни разу в квартиру Воронцовых… может быть, что-то увидела или почувствовала в дальнейшей судьбе бывшего штурмовика нехорошее, о чем ни в коем случае не хотела говорить ни ему, ни Анастасии.
— Ты не права, — сказал, обратившись к бывшей репортерше незаметно появившийся у столика генерал Жандармского Корпуса в отличном, шоколадного оттенка, штатском костюме, похоже, одеяний попроще в гардеробе Голицына не имелось. — Добрый вечер барышни и единственный господин!!!
— В чем? — вскинулась было Нина, но тут же сообразила, что речь теперь идет не о её пикировке с Совой, а о чем-то более серьезном.
— В том, что вас здесь собрал я, — подтвердил её догадку генерал, дождавшись предварительно ответных, радостных и чуть напряженных приветствий от сидящих за столиком.
— А кто же?.. — уточнила было Анастасия, отлично помнившая утренний звонок Голицина к ним домой.
Вместо ответа генерал извлек из кармана маленькую фигурку Буратино, сделанную из дерева настоящим мастером и от души, и установил её в центре стола. Тут же, воспользовавшись небольшой заминкой среди сидящих, с любопытством разглядывающих игрушку, жестом поманил официанта.
— Всем — по двести грамм хорошей водки, — повелительно заказал жандарм. — Господину — клюквенный сок и минеральной воды, лучше — Боржоми. Овощные салаты и закуску из морепродуктов…
— И абсент… — добавил Алексей, продолжая вспоминать их возвращение из серого города. — Вряд ли тут найдется что-то более крепкое из напитков…
— Верно, — согласился генерал. — И литр абсента в графин и — на центр стола…
— Литр абсента? — почему-то не поверил официант.
— Так ведь медицинского спирта у вас нет, — засмеялся Голицын. — Действуйте, любезный, и порасторопнее, порасторопнее…
Слегка потерявший ориентацию от повелительных манер генерала, обычного, казалось бы, заказа водки и легкой закуски и совершенно необычного требования абсента в таких количествах официант, повинуясь Голицыну, очень расторопно исчез в кулуарах ресторана, а в наступившей за столиком секундной тишине отчетливо прозвучал вопрос Насти, адресованный 'на ушко' Алексею:
— А что это за кукла? И зачем столько спиртного?
— Кукла — это знак, пароль, если хотите, — пояснил вместо Алексея генерал, с легким поклоном усаживаясь за столик рядом с Анастасией. — Видишь, кому знак предназначался, поняли его отлично, а для тебя, как человека постороннего, это всего лишь фигурка деревянного мальчика из детской сказки.
— …а зачем абсент, ты, может, и сама увидишь, — закончил ответ вслед за Голицыным Алексей. — А если не доведется сегодня, то полынная настойка просто вернется в закрома ресторана и будет ждать своего часа дальше…
— Да, кстати, а почему ты решил всех собрать здесь? — поинтересовалась Нина.
— Простейшая ассоциация, — пояснил генерал. — Я старался идти по элементарной цепочке образов. Никаких мест, связанных с самой сказкой про золотой ключик, в городе у нас нет, тем более, таких мест, в которых можно было бы собрать всю нашу компанию без лишнего шума и постороннего внимания. Значит, не просто Буратино, но и граф Алексей Толстой, как его литературный отец. В графские палаты я не вхож, знакомство с потомками писателя у меня шапочное, да и вряд ли нас всех пригласили бы в совершенно частный дом, верно ведь? Значит, остается единственное в городе заведение, связанное напрямую с творчеством покойного графа. Вот это самое, под названием 'Аэлита'.
