О случившемся с ним происшествии к этому моменту он уже не думал. Его он рассматривал перед внутренним взором под разными углами все утро, пока лежал на койке. Лежать было не так скучно, когда ум занят решением какой-то неразрешимой задачки. А в данном случае разрешить ее без посторонней помощи не представлялось возможным.
Сам Гуров в совпадения давно не верил. В то, что случившееся – всего лишь случайность, не верил ни секунды. Однако все имеющиеся факты подтверждали именно эту, невероятную, с точки зрения полковника, версию.
Он бы мог, конечно, сам осмотреть трубу и отправить ее части на экспертизу в Москву, но это займет немало времени, а его у полковника оставалось все меньше и меньше.
Если икона действительно в руках злоумышленника, то он, воспользовавшись отсутствием Гурова, проник в квартиру Круглова и каким-то образом повредил газовую трубу. Причем сделал он это с тонким расчетом, прямо перед возвращением полковника. Так что тот не почувствовал характерного запаха, войдя в квартиру. А это, в свою очередь, значило, что злоумышленник знал о Гурове, его перемещениях и действиях все очень подробно.
Полковник понимал: таким образом, круг подозреваемых сужается до нескольких человек, которые знали или могли узнать о его поездке. По-прежнему самой вероятной оставалась Маргарита. А вот соседка теперь была маловероятна. Ведь именно она открыла дверь своим ключом и вызвала «Скорую». С другой стороны, свой ключ давал ей столько возможностей…
Поняв, что с этим нападением (или же просто совпадением) он сможет разобраться только после того, как разберется с похитителем иконы и его сообщником из непосредственных знакомых, Гуров успокоился.
Теперь пора было обдумывать конкретные действия.
Первым делом он позвонил Воронцовой и попросил проводить его до дома. Никакой реальной необходимости в этом не было, но Гурову показалось, что разговор с ней в дороге будет более раскованным и свободным.
Как он и ожидал, Маргарита не отказала. Оставалось только дождаться вечера, когда она за ним зайдет…
– Вот так-так! Кто у нас тут? Ну и вид у тебя, старина!
Этот голос было невозможно не узнать – Стас Крячко собственной персоной, его старый друг и напарник.
– Ты-то здесь откуда? – удивленно просипел Гуров.
– Выполняю поручение вышестоящих, – подмигнул Крячко. – Ну, то есть твоя Маша очень обеспокоена случившимся. Ей позвонили, сообщили об этом всем. Она до тебя дозвониться не может…
– У меня тут и телефона-то нет… – попытался оправдаться Гуров.
– В общем, она ко мне обратилась. А я что? Говорю – если Орлов разрешит, то я прямо сейчас все брошу и к тебе на выручку!
– И она что?…
– Ага, к Орлову обратилась, – рассмеялся Крячко. – Рассказала, что ты, возможно, национальное достояние ищешь, можно сказать, в одиночку. Ну, Орлов подумал-подумал и отправил меня в командировку. Только все по-прежнему совершенно неофициально. Раз ты пока лежишь, рассказывай.
– Слушай, а это очень хорошо, что ты приехал… – задумчиво протянул Гуров. – Пока о тебе никто не знает, можно незаметно кое за кем последить…
Маргарита появилась вечером, после окончания рабочего дня. Больничный корпус располагался недалеко от дома, в котором проживал когда-то Макар Иванович, и Гуров предложил пройтись, чтобы «подышать свежим воздухом». Прогулка получилась знатная.
– Вы всех вчера так напугали, – осторожно начала разговор реставраторша.
– Извините, я не нарочно, – отшутился Гуров. – Видимо, черная полоса началась. Я же и в Казани ничего не смог толком разузнать. Кажется, что икону снова увели у меня из-под носа.
Он быстро изложил Маргарите произошедшее с ним в Казани. Если она действительно помогает преступнику, то уже все это знает, и его откровенность только лишний раз убедит ее в том, что она вне подозрений. А если она ни при чем, то и рассказывать ей что-либо не опасно.
Она внимательно его выслушала, ничего не переспрашивая и не перебивая.
– Значит, теперь тебе пригодится все то, что я смогла узнать об общине старообрядцев, в которую входил покойный Макар Иванович.
– Очень даже пригодится, – кивнул Гуров. – Что же тебе удалось узнать?
Маргарита призналась, что не слишком углублялась в тему, но выяснила, что в этой общине не менее тысячи человек и что она весьма влиятельна в городе. Многие ее представители занимают ключевые посты и контролируют разные сферы деятельности в этой тихой провинции. Конечно, сейчас, в современном мире, их численность год от года падает. Молодежь не желает оставаться в рамках старых правил жизни и либо просто покидает городок, либо перестает поддерживать необходимый образ жизни. Уже сейчас большая часть общины – люди старше сорока.
Поскольку внук Макара Ивановича не принадлежит к традиции и не пожелал приехать в городок для устройства поминок, которые положены по обычаю, то роль родни взяла на себя община, и как раз завтра они собирают поминки по усопшему. Проходить они будут в доме старейшины общины с чтением положенных молитв и походом на кладбище.
– Откуда вы все это узнали? Про поминки? – удивился Гуров осведомленности Маргариты.
– Это в основном благодаря вашей соседке. Она знает местных старушек, а те вообще, кажется, все обо всех знают, – отмахнулась реставраторша.
– Да, но старушки вряд ли знали о моей поездке в Казань и об адресах, написанных в путеводителе Макара Ивановича… – задумчиво проговорил Гуров. – Значит, кто-то сообщил эти сведения заинтересованному лицу, которое успело появиться в Казани до меня.
– На что вы намекаете? – Реставраторша тут же перешла на «вы» и даже отодвинулась в сторону от собеседника.
– Я не намекаю, а рассуждаю вслух, – холодно ответил полковник. – Кроме вас, о поездке знали моя соседка и потерпевший. Последнего из подозреваемых я исключаю – ему это не выгодно. Остаются только двое, и мне нужно выяснить, от кого эти сведения попали к преступнику. Вы кому-нибудь рассказывали о нашем деле? Поймите, я ни в чем вас не обвиняю, просто хочу найти концы…
– Чего еще от вас можно было ждать? – возмутилась Маргарита. – Конечно, нужно было сразу догадаться – сколько вам ни помогай, а первой же потом меня и обвинили! И зачем я только на вас время тратила?
– Ну, так вы говорили с кем-нибудь?
– С подругой, – хмуро ответила Мрагарита. – Но ее подозревать глупо! Она обычная семейная женщина. Никогда ничем таким не занималась. К тому же я не называла ей точного адреса того дома, я его и сама-то не запомнила! Она тут ни при чем.
– Припомните, может, еще кто-нибудь?
Реставраторша резко остановилась на месте и нервно поправила очки:
– Вам это зачем нужно? Меня позлить? Никому больше ничего я не рассказывала! Ясно? Все, добирайтесь до дома самостоятельно. Больше я вам помогать не буду, хватит.
Оскорбленная Маргарита оставила Гурова одного посреди аллейки сквера, по которому они шли. Ее чересчур бурная реакция показалась ему подозрительной. Чего было обижаться? Неужели непонятно, что ему нужно узнать правду, а ее невозможно узнать, если не стараться быть объективным. А стараться быть объективным, значит, подозревать всех одинаково: и тех, кому симпатизируешь, и тех, кто тебе лично неприятен.
Оставалось надеяться, что разведка Крячко прольет свет на роль Маргариты в этом деле.
Костюма для поминок в отпускном гардеробе Гурова не обнаружилось, что было неудивительно, но неудобно. Пришлось идти в том, что нашлось: темно-синей рубашке и самых темных брюках, которые оказались в чемодане.
Полковник был совершенно не уверен, что его пустят на это мероприятие, как не принадлежащего общине и вере. Однако попытаться он был должен.
