В конце коридора улыбающаяся служанка открыла двойные двери в бани, стены которых были выложены мрамором. Двух молодых женщин приветствовали веселые служанки, тела которых были едва прикрыты одеждой. Они, к огромному смущению Нельды, помогли им раздеться.
— Они же не собираются снимать с меня всю одежду, миледи, правда?
— Это они и делают. Нельда. Ты не сможешь вымыться как следует, пока не разденешься полностью, — ответила ей хозяйка.
— Но я никогда не раздевалась догола! — взвыла Нельда. — Дома мы купаемся в сорочках! Я знаю, что вы так не делаете, миледи, но в нашем доме мы очень стеснительны.
— Ты не можешь мыться в сорочке, — сказала сурово Валентина. — Кроме того, здесь принято мыться голыми, и разве мы не договорились, что будем следовать местным обычаям, Нельда?
Нельда бросила несчастный взгляд на хозяйку, но позволила служительницам Кира снять с себя всю одежду. К сожалению, одна из служанок, молодая девушка, бросила взгляд на треугольник светло- коричневых завитков между плотно сжатыми бедрами Нельды и, показав руками на него, хихикнула. Нельда стала пунцово-красной и прикрылась рукой.
— Почему у вашей служанки есть волосы на бугорке Венеры? — спросила одна из служанок у Валентины. — У вас их нет.
— В моей стране, — вежливо объяснила Валентина, — только знатные и благородные дамы выщипывают волосы с лобков. Большинство женщин так не делают.
Служанка кивнула.
— Ваши обычаи очень странные, госпожа, — сказала она, и Валентина плотно сжала губы, чтобы не хихикнуть при словах женщины, и перевела их Нельде, которая плохо понимала по-турецки.
Нельда забыла про смущение и разозлилась.
— Английские обычаи странные? — сказала она. — Ну, первый раз слышу, миледи! Мыться голой на глазах у людей — вот что я называю странным!
Хохот Валентины раскатился по бане.
— Твоя мама никогда не поверит в это, я знаю! — сказала она, предвосхищая обязательные следующие слова Нельды.
Их облили теплой водой, с их кожи была тщательно соскоблена грязь, потом их ополоснули снова. Обе женщины стояли в больших, отдельных мраморных тазах, вделанных в мраморный пол. Каждый таз имел золотой сток. Служанки начали натирать их душистым, пахнущим цветами мылом, используя куски материи и морские губки, пока они полностью не покрылись мыльной пеной. Последовало еще одно ополаскивание теплой водой.
— Пожалуйста, сейчас пройдите в баню и присоединитесь к остальным, — сказала старшая женщина.
— Я думала, что мы уже в бане, — сказала Нельда, когда хозяйка перевела ей сказанное.
— В этой внешней комнате мы мылись, чтобы потом можно было пройти в бассейн отмокать. Нельда покачала головой.
— Ну и ну!
Валентина улыбнулась. Она решила не говорить ей, что банщицы предложили ей избавить Нельду от волос. Но Валентина убедила их, что в таком случае Нельду будет считать странной ее собственная семья.
Они вошли в главную часть бани, и Нельда испытала еще один шок, потому что комната была полна женщин и детей.
— Идите к нам! — окликнула Валентину Сараи. — Другие женщины очень хотят познакомиться с вами. — Знаком руки она пригласила Валентину в бассейн.
— Боже, спаси меня! — пробормотала Нельда. — Вся эта нагота действительно вещь греховная.
Валентина одернула свою служанку суровым взглядом, потом вошла в теплую, ароматизированную воду и присоединилась к остальным. Нельда, которая боялась воды, осталась стоять в углу бассейна. Валентина подошла к Сараи Кира и группе женщин.
— По местному обычаю, наши семьи живут вместе, госпожа Валентина, — сказала Сараи. — Когда семья только начинала богатеть, сыновья уезжали из Стамбула по разным странам Европы, чтобы развивать дело. Только старший сын Эстер, Соломон, оставался в Стамбуле. Его сыновья, за исключением Илии, отца моего Симона, также уехали в дальние края, чтобы упрочить влияние семьи. В поколении моего мужа все сыновья семьи остались в Стамбуле и совместно ведут дело, потому что на Западе наша семья уже хорошо устроена. Мы все живем здесь в этом доме с нашими детьми. Я хочу представить вам жен братьев моего мужа. Это Руфь — жена Ашера, Шоханна — жена Каина, Хагар — жена Давида и Сабра — жена Льва.
Женщины обменялись приветствиями. Валентина была очарована компанией красивых, молодых женщин. Она вскоре узнала, что Сараи на два года старше ее, тогда как Руфь, у которой были светло- каштановые волосы и янтарные глаза, была ровесницей Валентины. Шоханне исполнилось восемнадцать, кожа у нее была как у лилии, и резко контрастировала с ее черными, как смоль, волосами и черными глазами. У Хагары и Сабры, которые были сестрами пятнадцати и четырнадцати лет, были золотисто- каштановые волосы и озорные голубые глаза. Сабра была замужем всего три месяца.
Кроме женщин, в бассейне было еще несколько маленьких детей. Старшие сыновья Сараи считались слишком большими (им было восемь и пять лет), чтобы находиться вместе с женщинами в бассейне, это же относилось и к семилетнему сыну Руфи. Но дочь Сараи, которой было три года, и дочери Руфи, которым было пять, три и полтора года, сыновья-близнецы Шоханны, которым было по два года, играли под бдительным надзором нескольких нянек, пока их матери сплетничали со своей английской гостьей.
— У вас есть дети? — спросила Сараи Валентину.
— Я поздно вышла замуж, мой муж погиб в результате несчастного случая спустя месяц после нашей свадьбы, — объяснила Валентина. — Для детей времени не было.
— Вы снова не вышли замуж? — задала вопрос Шоханна.
— Я обручена со своим кузеном, лордом Бурком, который путешествует со мной, и мы поженимся, когда вернемся в Англию, — ответила Валентина.
— Вот как! Тогда дети будут, потому что они Божье благословение для мужчины и женщины. Так гласит Библия, — ответила Шоханна. — Я опять беременна, как и Сараи, и Хагар.
— И я, может быть, тоже! — возбужденно сказала четырнадцатилетняя Сабра. — Мои периоды нарушены уже в течение пяти недель. Мой Лев — прекрасный любовник.
— Твой Лев шумный любовник! — уколола ее Шоханна. — Обычно по всему дому слышно, как он залазит на тебя.
Остальные женщины хихикнули, а Сабра пылко сказала:
— Остается надеяться, что он воодушевит своих братьев собственным примером.
— Всех, кроме Ашера, который слишком занят в своей конторе, — усмехнулась Руфь. — Я не жалуюсь. Но, конечно, еще один ребенок доставит мне удовольствие.
— Я не знала, что вы ожидаете ребенка, — застенчиво сказала Валентина Сараи.
— Моя беременность малозаметна, — молодая женщина улыбнулась, — и, кроме того, широкие одежды, которые мы носим, хорошо скрывают наше положение. Я должна родить к концу июня.
— Вы хотите еще одного сына или дочь?
— Здорового ребенка, да будет на то воля Яхве, — последовал ответ. — Мужчине всегда нужно много сыновей, тем не менее еще одна дочка будет прекрасным подарком. Дову и Арону хорошо вместе, несмотря на разницу в три года, но у моей Тамары нет пары.
— Как вы назовете своего ребенка? — спросила Валентина с искренним интересом.
— Если Яхве подарит нам еще одного сына, мы назовем его Рубеном. Если это будет дочь, тогда назовем ее Рафоилой. Я бы назвала своего следующего ребенка Рахилью в честь тетки Симона. Она никогда не была замужем, но оставалась дома и приглядывала за Эстер. Она умерла два года назад, пытаясь спасти мать Симона от какой-то загадочной болезни, которой сама тогда же и заразилась.
Мать Симона, Мариам, никогда не была здоровой женщиной. Она подарила мужу пять сыновей и трех дочерей, но она всегда считалась болезненной. Несколько лет назад визирь султана Чикала-заде-паша с разрешения своей первой жены, принцессы Латифы, взял вторую жену. Эта женщина исчезла при загадочных обстоятельствах, а главный евнух визиря, грубая скотина, побежал, скуля, к своему лучшему
