Цепи судьбы

— Обожаю Пасху. Рождество я тоже люблю, но на Рождество ты знаешь, что большая часть зимы еще впереди. А после Пасхи впереди целое лето. Несколько месяцев лета, а за ним осень. Мне очень нравится осень, но в каком-то смысле это уже начало зимы, так что, если бы кто-нибудь спросил у меня, какое время года я предпочитаю, мне бы пришлось выбрать весну.

— Что ты несешь? Кому интересно, какое время года ты предпочитаешь? Мне уж точно нет. Честно говоря, мне на это абсолютно наплевать. — Кэти закатила глаза и ухмыльнулась.

Эми расплылась в улыбке.

— Я просто подумала, что тебе может быть интересно, вот и все. Это все погода. Она меня околдовала. Сегодня самый прекрасный день, который я помню.

— Солнцу достаточно посветить в течение пяти минут, и это уже самый прекрасный день, который ты помнишь.

— Я обожаю солнце, — дрогнувшим голосом ответила Эми. — Если бы я не была католичкой, то стала бы солнце-поклонницей.

— И куда бы ты ходила на службу? — поинтересовалась Кэти.

— Понятия не имею, — вынуждена была сознаться Эми. — И кому бы я исповедовалась?

Кэти не ответила.

Разговор происходил в поезде. Девушки ехали в Саутпорт. Это была электричка. Эми обожала поезда, испускавшие клубы дыма, ей нравилось, как они выглядят и гудят, зато электрички были в тысячу раз чище. Сегодня она надела свое лучшее летнее платье, желтое, с пуговицами, напоминающими маленькие личики, белый кардиган и белый же, связанный крючком берет. Берет вязала ее мама. На Кэти был точно такой же берет, только красного цвета. Еще на ней был красный пиджак, принадлежавший одной из ее сестер и, как подозревала Эми, свалившийся из кузова какого-то грузовика. Сестра Кэти, Лили, на целый день отправилась в Блэкпул, и Кэти надеялась вернуться домой раньше нее или наоборот, после того, как Лили ляжет спать.

Сегодня было воскресенье, пасхальное воскресенье, и счастье переполняло Эми. Ей казалось, она вот-вот лопнет от радости. Девушки отправились на вокзал сразу после службы, чтобы успеть пройтись взад-вперед по Лорд-стрит, несколько раз прокатиться на карусели, перекусить жареной рыбой с картошкой и посмотреть какой-нибудь фильм. Эми была уверена, что день будет замечательным.

Зима закончилась. За окном мелькали деревья, сады и поля, уже подающие признаки жизни. Набухшие почки (некоторые из них уже успели превратиться в листочки) и по-военному стройные ряды крошечных растений предвещали скорое наступление лета. Люди в садах и полях подстригали траву, копали, пололи. Какой-то мужчина поливал сад из шланга, и это умилило Эми.

— Жаль, что у нас не сад, а всего лишь двор! — с чувством воскликнула она. — Я бы посадила розы. У меня розы росли бы у обеих дверей и вились бы по стенам. И еще я хотела бы кролика и черепаху.

— Скромные у тебя желания, — фыркнула Кэти.

— Розы, кролик и черепаха — это не много. Ты на прошлой неделе хотела, ни много ни мало, замуж за Кларка Гейбла. Мои желания гораздо достижимее… Есть такое слово?

— Лучше бы ты не упоминала Кларка Гейбла, — глаза Кэти увлажнились, — теперь мне хочется плакать.

— Не раскисай, — презрительно хмыкнула Эми. — Он для тебя слишком стар. И вообще, я не люблю усатых мужчин.

Эми видела, что в Кэти борются два желания — пошутить и пустить слезу. В конце концов она выбрала шутку.

— А как насчет усатых женщин? — поинтересовалась Кэти.

— Их я тоже не выношу.

Подружки дружно прыснули.

Пожилой мужчина, сидевший через проход от них, слушал их разговор. Его трудно было не слушать — звук юных голосов разносился по всему вагону.

— Должно быть, приятно быть молодыми, — заметил мужчина.

— Очень приятно, — подтвердила Эми. — Но быть пожилым тоже, должно быть, приятно, — добавила она с самоуверенностью семнадцатилетней девушки, которая убеждена, что знает все. — В каждом возрасте есть свои преимущества.

— Я напрягусь и постараюсь их все припомнить, — отозвался мужчина, отчетливо осознавая, как сильно у него болят суставы, как тяжело ему дышать. К тому же он почти ничего не видел левым глазом.

Поезд прибыл на вокзал Саутпорта, и все пассажиры вышли на перрон. Пожилой мужчина шел позади девушек и любовался их яркой одеждой и уверенной походкой. Можно было подумать, что им принадлежит весь мир. Блондинка намного симпатичнее, настоящая красотка. Она довольно высокая, с точеной фигуркой и узкой талией. Но будь он лет на сорок моложе, он бы предпочел темноволосую девушку. С ней ему было бы спокойнее. От блондинки не жди ничего, кроме неприятностей, мужчины никогда не оставят ее в покое, даже после замужества, и он боялся бы выпустить ее из виду даже на минуту. Он и сейчас видел похотливые взгляды встречных мужчин. Они раздевали ее глазами, пытаясь представить себе, как она выглядит без одежды, да и он сам делал то же самое. Мужчина уже совсем позабыл, когда его в последний раз посещали подобные ощущения, но это было очень, очень давно, и он почувствовал, что задыхается.

Эми и Кэти направились на Лорд-стрит. На этой красивой улице было полно народу, в основном приезжие, как и они. На мужчинах были спортивного покроя пиджаки и рубашки с расстегнутым воротом. Женщины сменили пальто на кардиганы, хотя апрель только начался и воздух был довольно прохладным. Людей соблазнило солнце. Детишки несли ведерки с лопатками. Некоторые семьи уже побывали на берегу, и их волосы и ноги были в песке. Все выглядели необычайно счастливыми, будто им, как и Эми, казалось, что мрачные месяцы остались позади и уже начинается лето. Конечно, над Европой, где старина Гитлер произносил зловещие речи, нависла угроза войны, но это ведь была всего лишь угроза, и она могла так и не осуществиться.

Эми и Кэти громко ахали и охали у витрин дорогих магазинов, вызывая то раздражение, то улыбки у слышавших их возгласы прохожих. Чтобы купить хоть одно из выставленных в этих витринах платьев, им пришлось бы работать несколько месяцев, а может и лет. Эми зарабатывала семь шиллингов шесть пенсов в неделю в столовой на Док-роуд, а Кэти — на шиллинг больше — она была младшим клерком в офисе «Вулворта»[1] в центре города. Цифры были ее коньком, в школе она была лучшей в классе по арифметике. Эми не была лучшей ни по одному из предметов.

— Только посмотри на это! — Эми затаила дыхание, глядя на платье из белого крепдешина с блестками на горловине и длинными рукавами с манжетами. Юбка была длинной и узкой и напоминала хвост русалки. — За такое платье я бы отдала правую руку, — вздохнула она.

— Если бы у тебя была только одна рука, оно выглядело бы по-идиотски, — резонно заметила Кэти. — И к тому же это платье стоит пятнадцать фунтов, девять шиллингов и десять пенсов! — взвизгнула она. — Какой нормальный человек заплатит столько за платье?

— Я бы заплатила.

— И куда бы ты в нем ходила, моя дорогая? Я в том смысле, что оно с хвостом! Он бы тут же замусолился.

— Это не хвост, а шлейф.

— Не важно, хвост или шлейф, тебе пришлось бы кого-нибудь нанять, чтобы носить его за тобой, Эми! — Кэти покачала головой, как будто подчеркивая отсутствие здравого смысла в голове у подруги. — Это ужасно непрактично.

— Ну хорошо, я не буду его покупать, — засмеялась Эми. — Но мне же надо что-нибудь приобрести. На чем бы остановиться?

— На чае? — предложила Кэти. — Мы с тобой можем позволить себе чайничек чая на двоих.

— Годится. Зайдем в первое же кафе, какое нам попадется по дороге, если только оно не будет