Фракиец только улыбнулся в ответ. Лина могла ворчать сколько угодно, но ему было всё равно, он наслаждался удивительным мгновением, зная, что это больше никогда не повторится. Золотистые волосы девушки переливались на солнце, а сладкий дурманящий аромат щекотал нос, напоминая о цветах.
В его руках побывало много женских тел, пышных, стройных, маленьких, больших, но Лина была другой. Под рукой он чувствовал подтянутый животик, к его груди прижималась крепкая спина, плечи и руки её были хорошо развитыми, сильными, и при этом она казалось удивительно нежной и мягкой.
Хотелось коснуться губами оголившейся шеи, попробовать на вкус её кожу, но нет. Пора уже заканчивать с этими желаниями.
Колесница быстро доехала до дальнего песчаного пляжа, и Кастор остановил коней.
— Ну вот, ничего страшного, — улыбнулся он, помогая девушке сойти на песок.
— А я и не боялась, — буркнула Лина в ответ, снимая сандалии на ходу, и пошла к морю, наслаждаясь горячим песком под ногами.
Кастор просто шёл рядом с девушкой и молчал. Она бесцельно прогуливалась по пляжу, мочила ноги в воде и казалось, что мысли её были где-то очень далеко.
— Искупаться бы… — грустно произнесла Лина.
— Рану нельзя мочить, тем более солёной водой.
— Да, я знаю… Кастор, а Евпатору понравился Византий? — вдруг спросила она и подняла на мужчину серьёзные глаза.
— Я не понимаю. Что значит понравился? — усмехнулся он.
— Ну вот вы любите свою страну?
— Да, разумеется.
— И Максимилиан любит Грецию, свой народ, а они любят его. Ведь нельзя управлять городом или страной искренне не любя её. А Евпатор? Понятно, что он не успел полюбить этот город, но ему хотя бы он нравится?
— Лина, ты очень странная женщина, — засмеялся Кастор. — Порой мудрая не по возрасту, а иногда невероятно наивная и очень часто границы между этими двумя качествами не видно.
— Это комплимент такой?
— Можешь считать это комплиментом… Нравится? Да, можно сказать, что этот город ему понравился. Но не своей архитектурой, — усмехнулся фракиец, — а своим потенциалом. Здесь интересные люди, разнообразные задачи. Он другой…
— Это хорошо… — задумчиво потянула Лина, поднимая подол платья и наслаждаясь тёплой волной, накрывшей ноги. — Знаете, что я думаю? — вдруг спросила она, немного помолчав, и увидев недоумевающий взгляд Кастора, продолжила. — Те, кто родился на берегу моря, не ценят его, не умеют наслаждаться им, и мне всегда стоит больших усилий уговорить кого-либо составить мне компанию в прогулке на побережье. Жаль…
— Лина, когда ты ещё носила Деметрия, вы с Максимилианом пропали, а появились уже с ребёнком, а вслед за этим в Греции прошло много реформ, появились новые изобретения… ты была дома? — спросил Кастор и посмотрел на девушку, которая подняла на него встревоженные глаза. Она явно не понимала такой резкой смены темы, но он очень много думал об этом и сейчас, когда наконец-то представилась возможность, решил спросить. Не на прямую, нет… он успел хорошо изучить Лину и понял, что та никогда не расскажет откуда она приехала, из какой страны, и почему так хорошо владеет греческим языком.
— Да, дома, но нам не стоит это обсуждать, — осторожно произнесла она, боясь сказать лишнее. Слишком свежи были воспоминания об Аиде и наказании за непослушание богам.
— Почему?
— Кастор, я и без того слишком много напортачила, и мне всё сходило с рук, но сейчас… сейчас я боюсь даже думать. Боюсь ошибиться… Не спрашивайте пожалуйста.
— Хорошо, но я хочу знать… — начал говорить он и запнулся. — Хочу знать, кто это сделал.
— Что? — не поняла Лина.
— Кто тебя… изнасиловал, — почти выдавил из себя Кастор, понимая как тяжело ей это вспоминать.
— Зачем?
— Я убью его.
— Кастор, я уже убила его, и потом это было так давно…
— Кто? — оборвал он её, требуя ответа.
— Мой первый генерал и я действительно не хочу вспоминать и тем более обсуждать то время.
— Ты просто убила своего генерала, и тебе ничего за это не было? — не унимался Кастор, игнорируя просьбу Лины. — И он просто овладел тобой и его не наказали за это?
— Через его руки прошло много солдат, а жаловаться на своё руководство, у нас было не принято. И да, мне ничего не было за его убийство, хотя я была уже готова принять наказание.
— Какое?
— Смерть! Кастор, смерть! За это у нас расстреливали! И я больше не желаю это обсуждать! — выкрикнула Лина и гневно посмотрела на фракийца глазами полными слёз.
— Прости, — тихо произнёс он и протянул руку, чтобы обнять девушку за плечи.
— Не трогайте меня! — закричала она в ответ. — Хватит! Хватит…
Кастор смотрел на Лину и не мог понять, что с ней произошло. Неужели этот вопрос так сильно взволновал её? Она явно сдерживалась из последних сил, чтобы не разреветься. Разумеется, он был не прав, что начал настаивать на ответе, растревожил давние раны, но такая реакция от этой женщины, которая казалась ему несгибаемой, казалось страной.
— Возьми себя в руки, ты уже не та маленькая девочка. Ты жена царя, — очень строго произнёс он и Лина испуганно замерла. Она могла поклясться, что услышала голос Майорова, генерала, под чьим руководством училась, а потом служила.
'Полина, ты солдат! Ты должна быть сильной! Трудности и испытания в жизни должны делать нас сильней, а не ослаблять', — слышала она его голос в голове.
— Да, — уверенно произнесла Лина. — Я с этим справилась, и буду вам очень признательна, если вы не будете напоминать мне о прошлой жизни. В ней было мало хорошего, и как вы правильно сказали, сейчас я жена царя, а не ваша… не знаю кем вы меня считаете… раз так настойчиво расспрашиваете.
— Другом, Лина. Я бы хотел видеть тебя другом. И я больше не стану будоражить твои раны. Мир? — протянул он руку и хитро улыбнулся.
— Мир, — ответила она и обиженно нахохлилась, а Кастор рассмеялся, искренне и открыто.
— А у вас только двое сыновей? — спросила Лина, желая сменить тему.
— Да, Лисимах и Евпатор, но буквально за день до нашего отъезда в Византий я узнал, что служанка беременна от меня.
— Да? Это же замечательно, — улыбнулась она. — Значит, скоро у вас появится ещё один малыш.
— Лина, она же служанка, — произнёс Кастор и посмотрел на девушку, как будто сомневался в её здравомыслии.
— Ну и что? Алкмена тоже была дочерью служанки, но Деметрий её не бросил, и она выросла рядом с Максимилианом как законнорожденная сестра.
— Да, я слышал… но Деметрий был странным человеком. Великим, необычайно талантливым, но странным, — ответил он, отворачиваясь к морю, и посмотрел на белые волны, накатывающие на берег, и оставляющие после себя белую пену.
— Не говорите так, — тут же произнесла Лина. — Отец Максимилиана был прекрасным человеком.
— Ты так говоришь, как будто знала его лично, — усмехнулся Кастор и замолчал, когда увидел взгляд девушки. — Лина, ты не могла знать его… Деметрия убили, когда Максимилиану едва исполнилось девять лет.
— Я… я недавно встречалась с ним. Конечно, мне неизвестно каким он был при жизни…
— О боги, Лина, что ты такое говоришь? — тихо произнёс фракиец, не зная, что и думать. Толи молиться на эту женщину, толи показать лекарю, лечащему душевные болезни.
