разрешения остаться.
Зиоса неуверенно кивнула.
Он часто приходил днём поиграть с Орионом и оставался на вечер, чтобы уложить его спать и рассказать какую-нибудь интересную легенду про непобедимого героя, а сын этому очень радовался.
— Конечно здоровяк, пошли, уже пора спать.
Левк взял за руку мальчика и вошёл в дом, и Зиоса вслед за ними.
Разумеется, Лина была права, она и сама видела, как Левк относился к сыну и к ней самой, но давняя обида никуда не пропала, да и то, что солдат может взять в жёны её, нищую изуродованную девушку, было странным. Но он приходил и приходил, и почти всё своё свободное время, которого у него было не очень много, проводил с ними. Левк уже перестал просить остаться на ночь, зная, что его отвергнут, и всегда уходил, уложив сына спать.
Зиоса смотрела на него, как он лежал на жёсткой лежанке, нежно прижимая мальчика к себе, и что- то тихо рассказывал ему. Он любил его, и Орион отвечал ему взаимностью и бил каждого во дворе, кто осмеливался сказать, что у него нет отца.
Орион уже давно закрыл глаза, а ровное глубокое дыхание говорило о том, что он уснул, но Левк не желал отпускать его из своих объятий. Он отсутствовал так долго, а завтра опять уезжать. Ненадолго, Спарта находиться близко, но всё равно было тоскливо.
И зачем интересно Лине потребовалось так спешно покидать Афины? Она ведь тоже жаждала вернуться домой, и так искренне радовалась родному берегу. Но что-то произошло после того странного падения за борт… Девушка, конечно, по-прежнему находилась в прекрасном расположении духа, но было видно, что что-то изменилось.
Левк очень осторожно снял головку сына со своего плеча, положил его рядом, прикрыв одеялом, и тихо поднялся с лежанки. Ничего не говоря, он вышел на улицу и сел на скамейку у дома.
Солнце уже давно зашло за горизонт, и на чёрном небе были рассыпаны миллиарды ярких звёзд. Но, несмотря на это, ночь была удивительно тёмной, и ничего не было видно вокруг, а лишь еле узнаваемые серые тени домов и деревьев. Мир стал чёрным и холодным.
Рядом послышалось движение, это Зиоса села рядом. Левк хотел было протянуть к ней руку, обнять, но вовремя остановил себя. Получить очередной отказ и ещё один удар по сердцу не хотелось, оно и без того было изранено.
— Лина рассказывала мне, что на небе есть созвездие, носящее имя Орион. Одно из самых красивый и ярких, — тихо сказал он.
Зиоса ничего не ответила, да и не нужно это было, Левк знал, что она улыбается. Эти моменты были редки, но всегда очень ценны для него. И только тогда, когда они оставались одни, и было уже темно, Зиоса улыбалась и смотрела прямо, не пряча лица. Они просто сидели и молчали, слушая звенящую тишину.
— А где ты теперь живёшь? — очень тихо спросила девушка.
— Не знаю. Наверно мне полагается дом, но не было времени всё узнать. Пока в казарму вернусь, но Максимилиан будет недоволен, если узнает, что я спал там, — ухмыльнулся Левк. — А может быть в гостевую комнату во дворце, в Риме я жил именно там… не знаю…
— А ты видел жену Тиграна? Она, правда, не очень красивая девушка?
— Маленькая, рыжая, с очень большой грудью и крайне скверным характером, — тихо засмеялся Левк и повернулся в девушке. — Зи, я вернусь из Спарты, куплю дом, переезжайте ко мне с Орионом.
— Я… я не знаю…
— Зи, пожалуйста.
Левк нежно взял за руку девушку и, едва касаясь губами, поцеловал её, радуясь, что она не одёрнула её. Он целовал её пальцы, исколотые иголкой, ладонь, огрубевшую от работы с кожей и нежное запястье, а она совершенно неожиданно обняла его в ответ.
— Левк, я боюсь…
— Ничего не говори, — коснулся он её губ, притягивая к себе. Коснулся губами щеки и почувствовал солёные слёзы. — Милая моя, дорогая, не плачь, — начал шептать он, покрывая её лицо поцелуями и наслаждаясь невероятным мгновением. Зиоса не отвергала его, первый раз за такой долгий срок она позволяла целовать себя, и Левк был готов кричать от счастья.
Руки дрожали и плохо слушались хозяина, и движения были слишком нервными и торопливыми, а девушка такой нежной и желанной. И она отвечала ему.
Левк хотел её, хотел безумно и безудержно, но боялся лишним движением выдать своё желание. Он слишком хорошо помнил свою ошибку, и каждый день проклинал себя за тот случай.
Нет, он не сделает ей больно ещё раз, никогда… больше никогда в жизни. И сейчас он просто дарил ей свою любовь. Целовал щёки, солёные от слёз, нежные губы, шею, плечи, руки.
— Левк, пошли в дом, нас тут увидят, — прошептала Зиоса, теряя голову от горячих поцелуев мужчины. Она не подпускала его к себе и никогда и ни от кого не видела такой нежности и страсти, и это дурманило.
Он подхватил девушку на руки и в мгновение ока оказался в доме. Положил на жёсткую лежанку и замер в нерешительности. В её глазах отражались огоньки от бледной свечи, стоявшей на столе, а испуганное личико было прекрасно как никогда.
Сказать ей об этом? Сказать, что он любит её, что она самое прекрасное создание на свете? Нет, она не поверит ему, считая себя изуродованной. И он только всё испортит этим признанием.
Левк нерешительно поцеловал нежные губы, как будто прося разрешения продолжить, и Зиоса ответила ему.
Он потянулся к её хитону, желая снять его, но остановился, едва пальцы коснулись грубой ткани. В голове звучал её голос. 'Нет! Нет! Прошу вас, пожалуйста… не надо!', голос который очень часто снился ему в кошмарах.
— Прости меня, — прошептал он, — Зи прости, я так виноват перед тобой. Я люблю тебя.
— Шшш, — коснулась она его губ, — ничего не говори. Поцелуй меня.
Зиоса сама сняла с себя хитон и притянула мужчину к себе. Она первый раз в жизни хотела быть его женщиной, хотела, чтобы он обладал ею, а его нерешительность и страх только усиливали это желание.
Левк быстро разделся и нервно сглотнул, увидев обнажённое тело девушки. Она была прекрасна как богиня. Смуглая кожа в свете лампы казалась медной и как будто светилась изнутри, а небольшие холмики груди идеальны.
Осторожно, боясь потревожить совершенство, он коснулся губами её тела, и возликовал от радости, когда услышал тихий, едва слышный стон наслаждения. Сдерживать себя было невероятно тяжело, но нет, он не будет грубым с ней. Слишком долго Левк ждал возможности подарить этой женщине свою любовь, нежность, а не животную страсть.
С колотящимся сердцем Зиоса наблюдала, как мужчина покрывал поцелуями её грудь, живот и спускался ниже к бёдрам. Он медленно целовал, как будто смакуя её тело, и упивался им. Острое наслаждение пронизывало живот, и девушка задрожала от болезненного желания ощутить его в себе.
— Остановись, — задыхаясь, прошептала она. — Левк, иди ко мне, быстрей.
Просить дважды мужчину не пришлось, всё его тело дрожало, желая продолжить. Он аккуратно устроился между ногами девушки и медленно, очень медленно вошёл в неё.
Зиоса тихо охнула от острого наслаждения, смешавшегося с болью, и Левк испуганно остановился, боясь сделать хоть движение.
— Я сделал тебе больно? — прошептал он.
— Нет, нет, всё хорошо, — ответила она тихо и обняла его ногами, прося продолжить начатое.
Слишком долго у неё не было мужчин, слишком долго она не позволяла дотрагиваться до себя. Тело никогда не знало ласк мужчины, и сейчас как никогда раньше Зиоса желала этого. Желала быть женщиной Левка.
Глава 3
