— Нет, я, конечно, не против побыть немного в собачьей шкуре… Это даже забавно…
Базов резко сел на полу и сердито посмотрел на Кроткова.
— Только какого хрена ты превратил меня в сучку?!!
Слава улыбнулся.
— Ладно, не дуйся. В следующий раз я буду Гердой, — он посмотрел на часы. — Давай-ка уж переоденемся, коль сюда вернулись. В гражданке я себя как-то уютней чувствую. Чаю попьем и — на вокзал. Поезд скоро.
Димон, кряхтя, поднялся на ноги.
— Чайник ставь, колдун гребаный… — беззлобно проворчал он и полез в шкаф за одеждой.
Капитан захлопнул крышку, превратив аппарат снова в телефон, и набрал номер.
— Девочка, ты решила вернуться к семейному очагу? — выслушав недоуменное молчание на другом конце линии, Илья усмехнулся. — Если нет, то будь добра, немедленно покинь мою квартиру. Дверь захлопни, а ключи оставь в прихожей.
Продолжая разговаривать, Илья вышел из туалета.
— Сделай это, девочка. Ты ведь не хочешь провести ближайшую ночь в обезьяннике? Воронок с Гатчинской до моего дома доедет о-очень быстро…
В дежурку капитан вернулся с улыбкой в пол-лица, уже убрав телефон в карман.
— Палыч, я отлучусь минут на десять? Домой надо сбегать.
Майор удивленно посмотрел на подчиненного, глянул на часы и обозрел сквозь стекло пустой холл отдела.
— Ладно. Только быстро. Одна нога здесь, другая тоже здесь.
Илья кивнул и, подхватив на всякий случай зонт, выбежал на улицу. Выходя с Гатчинской улицы на Большой проспект, успел заметить на противоположной стороне нырнувшую в подворотню Катерину. Капитан ухмыльнулся и нащупал в кармане коробочку минидиска.
Киевляне предпочитали в передвижениях по стране две ценовые крайности — либо самолет, либо плацкартный вагон. А потому в промежуточном по стоимости билета купейном вагоне, в четырехместном купе, друзья путешествовали вдвоем, без попутчиков. Димон задернул занавеску на окне, плюхнулся на полку и достал из прихваченного в общаге портфеля четыре бутылки пива.
— Кстати, — Базов пошуровал бутылкой под столиком, нащупывая штатную открывалку, — фокусу с этими… оборотнями не научишь?
Слава, улыбнувшись, протянул руку и коснулся Димкиного виска. Димон дернулся, чуть не выронив открытую уже бутылку.
— Ух!.. Это чего это ты сделал?…
Вячеслав отобрал у напарника сосуд с живительным напитком и сделал большой глоток.
— Ежели говорить по-правильному, я записал на твой «винчестер» образ оболочки, скин и команду его применения к нужному тебе объекту.
— Ага, ага, — Базов прикрыл глаза. — Слушай, а я у тебя там еще одного кобеля заметил и щенка. Это ты в трамвае на Урицкого срисовал, да?
Кротков кивнул и вернул другу бутылку. Чуть отодвинув занавеску, Слава посмотрел на проплывающие за окном под мерный стук колес деревья.
— Ну, что ж… У нас есть прекрасная возможность выспаться в режиме реального времени. Я бы прямо сейчас и завалился…
— Ну, пиво-то хоть выпьем? — Димон подмигнул товарищу и извлек из-под стола вторую открытую бутыль.
— Непременно.
Андрей, складывая на табурете хабешный китель, наткнулся рукой на посторонний предмет в кармане. Несколько секунд задумчиво полюбовавшись извлеченной на свет кассетой, он схватил уже сложенные галифе, надел их, запрыгнул босыми сапогами в сапоги, не заморачиваясь с портянками, и вышел из кубрика.
— Бутченко, ты куда?!! Отбой уже был, — дежурный по роте бросился наперерез. — А если дежурный по батальону зайдет?!!
Андрей плавно обошел возникшее на пути препятствие.
— Я в ленинской комнате посижу чуток. Если что — устав учу, мне в гарнизонный караул завтра, — он взялся за дверную ручку. — Да, Вась, не пускай сюда никого, ладно?
Дежурный что-то недовольно проворчал и обреченно махнул рукой.
В ленинской комнате Андрей, предварительно показав бюсту вождя язык, извлек из-под постамента переносной магнитофон, воткнул вилку в розетку и вставил кассету.
Сергей застыл на мгновение, уставившись в монитор, и с усилием проглотил заполнившую рот кашу.
— Мама! Пересчет побежал!
Ирина отставила свою тарелку и взяла в руки шлем.
— Нет-нет, еще рано, — Сережка бросил взгляд на часы. — Но при такой скорости через полчасика можно будет входить.
Ира вернула шлем на каталку, присела на кровать больного и положила ладонь Кроткову на лоб. Ну что, Вячеслав Соломонович, скоро свидимся?
Илья запустил клиентскую программу, вызвав на экран «рабочий стол» компьютера Сергея.
Что, девочка, такого ты предположить не могла? Ай-я-яй. Так уж бывшего мужа за дурака неумного держать? Зачем тогда замуж выходила, а? Ах, ну да, программистам — компьютеры, ментам — в говне ковыряться… Даже жаль тебя разочаровывать, девочка…
Ну, что ж, пора, наверное, заканчивать всю эту бодягу.
Илья скопировал с полученного от «спеца» диска небольшой исполняемый файл на компьютер соперника и с улыбкой запустил его на выполнение.
Вот так.
Все.
Небритый собачник потерянно бродил по платформе, сжимая в кулаке концы волочащихся по асфальту поводков. Суетящиеся на перроне люди, несмотря на имеющиеся у большинства из них тяжелые вещи, старательно обходили стороной непонятного мужчину в мятом пиджаке. Человек что-то непрерывно бормотал себе под нос, перебивая иногда самого себя короткими подвываниями.
Дойдя до края платформы, собачник поднял голову к звездному небу и замолчал. Скучающе наблюдающий за ним постовой, как и старательно не обращающие внимания на потерянного пассажиры, на небо не смотрел. Что там может быть, кроме безразличных ко всему звезд? И возникшие из ниоткуда две летающие тарелки, черные, почти сливающиеся с ночным небом, никто, кроме собачника не видел. Повисев пару секунд над вокзалом, аппараты неспешно удалились на север, не обнаружив, видимо, ничего интересного в равнодушном засыпающем городе.
Небритый человек проводил их взглядом и погрозил вслед кулаком с зажатыми в нем поводками.
— Сволочи…
Глава IX
Огромная чайка, мирно спящая прямо на воде под прикрытием гранитной стены набережной, проснулась от тревожного предчувствия. Вытянув шею, птица испуганно завертела головой. Черное небо, черная вода, черный город, лишь слегка подкрашенный вбитыми в черноту гвоздями фонарей на той стороне реки. Город спит, должна спать и чайка. Привыкшая к звукам и вибрациям населенного беспокойными голокожими существами пространства, птица не просыпалась, даже когда мимо нее проходили груженные (и пустые) баржи, торопившиеся проскочить Неву в короткие часы разведенных мостов.
Но сейчас обманчивая спокойная тишина города испугала чайку не на шутку. Что-то в этой тишине казалось неправильным. Слишком неправильным. Уже готовая запаниковать птица вытянула над водой шею и, широко растворив клюв, вытолкнула из гортани протяжный тоскливый крик. Высокий звук, подобно каменному «блину», отскакивающему от черного зеркала воды, рывками полетел в сторону глыб противоположной набережной.
Не долетел. Вода посреди реки вспучилась невысоким, но широким холмом идеально круглой формы. Звук, наткнувшись на препятствие, юркнул под воду и сгинул. Между тем, аномальная фигура на поверхности реки медленно двинулась в сторону набережной, чуть забирая в сторону выходящих к воде конструкций водозабора насосной станции.
Терпеть такие издевательства над психикой чайка сочла для себя неприемлемым. Еще раз крикнув, на этот раз рассерженно, птица расправила длинные узкие крылья и мощным
