Цзюнь подошел, чтобы помочь ей встать, однако она отбросила его руку.
Их лошади были спрятаны в кустах, так же как и тюки с поклажей. Суинь попыталась побороть панику. Убийцы увозили ее прочь. Ей оставалось только молиться, чтобы мечник Ван и остальные телохранители, если они живы, смогли организовать поисковую команду.
Цзюнь стоял рядом с ней, будто по-прежнему исполнял данное Ли Тао обязательство позаботиться о ней. Он протянул Суинь накидку:
— Наденьте это на себя.
— Я не приму от тебя ничего. — Она зажимала рукой лоскуты шелка на груди, пока мужчины седлали лошадей.
— Госпожа Лин, пожалуйста.
В словах его не было ни капли сожаления. Цзюнь совсем не походил на неуклюжего мальчика, роль которого играл столь искусно. Невинный взгляд исчез, в глазах застыла твердость, поразившая ее.
— Ты был одним из них с самого начала, — сказала Суинь. — С тех пор, как тетушка взяла тебя.
— Да.
— Болезненный, беспомощный сирота.
Цзюнь ухмыльнулся:
— Чего великому Ли Тао бояться калеки?
Суинь смотрела, как «барсук» и Чжэн возились с лошадьми. По их признанию, они положили немало товарищей прошлой ночью, чтобы Цзюнь смог украсть ее. Старику Ли Тао нужен был живым.
Суинь необходимо было как можно быстрее понять, кто из этих людей представляет наименьшую опасность. Двое крепких мужчин были грубыми, тупыми исполнителями, которых использовали для того, чтобы таранить ворота крепостей и штурмовать стены. В них не было ни капли хитрости Ли Тао или Цзюня. Ли Тао скрывался в императорской армии много лет. Цзюнь, возможно, был еще более искусен.
— Не многим людям удавалось меня одурачить, — холодно заметила Суинь. — Для этого необходимо особенно изощренное предательство.
Цзюнь молчал, и она заметила в его облике следы той же суровой дисциплины, что привыкла наблюдать у Ли Тао. Юноша неподвижно стоял подле нее, переживая в душе внутреннюю борьбу. Ему был неприятен ее гнев. Цзюнь — хорошо обученный убийца, однако он впитал доброту тетушки. Это давало Суинь искру надежды.
Он снова протянул накидку:
— Возьмите.
К ним подошел «барсук», который покончил с пререканиями, выхватив шерстяную накидку из руки юноши и грубо набросив ей на плечи.
— Чжэн не нуждается в дополнительных поощрениях.
Несмотря на всю строптивость, Суинь осознала, что накидка обеспечила ее подобием комфорта, став защитой от этих опасных мужчин. Она смотрела на место, где около лошадей стоял Чжэн. Воспоминания о том, как он прижал ее к земле, заставили ее похолодеть. Суинь до боли жаждала оказаться рядом с Ли Тао, однако ее возлюбленный был далеко отсюда.
Выжил ли кто-нибудь? Внутренне она оплакивала тетушку, повара, всех слуг, которые стали для нее семьей. Суинь молилась об их безопасности.
— Куда вы меня везете? — спросила она. «Барсук» ответил прямо и просто:
— Старик хочет вас видеть.
Он вынул нож из-за пояса и процарапал полоску на соседнем дереве, прежде чем подтолкнуть ее к лошадям.
Глава 20
После третьего дела Фэн пригласил Тао присоединиться к его банде. Когда Тао отказался, Фэн послал по его душу еще одну помойную крысу с ножом. Первый убийца, а потом и второй оказались мертвы, и Фэн решил, что не стоит мостить улицы Лояна своими оборванцами.
Тао не пристал ни к какой другой уличной банде. Он не хотел терять свободу, вступая в подобные союзы, несмотря на видимость защиты ими предоставляемую. Юноша работал в темных углах и на границах кварталов, создавая свою собственную территорию.
Однажды ночью Тао заметил седовласого мужчину в серых одеждах, прислонившегося к стене в темной подворотне.
— Старик! — окликнул он.
— Мальчишка. — Уличные фонарики выхватили из темноты кривую усмешку на лице старика.
Тао не оскорбился, хотя уже не был мальчиком. Гордость могла оказаться смертельно опасной на этих улицах.
— Я ищу того, кто зовется Тао.
— Это я.
Старик улыбнулся. Неуместность этой улыбки при данных обстоятельствах заставила Тао выхватить нож из-за пазухи и нырнуть в тень.
— Просто Тао? Не Тао Острый Нож или Тао Тигр?
Седой человек затрясся от громкого смеха.
— Кто ты? — требовательно спросил Тао.
— Ты угадал. Меня прозвали Лао Соу. Старик.
— Я никогда не слышал о тебе.
— Никто не слышал.
Тао отступил назад, и взгляд его скользнул по крыше домов в самом конце улочки. Он ничего не заметил, однако знал, что седой человек здесь не один.
— У меня есть для тебя работа, Молчаливый Тао.
— Сегодня?
Старик усмехнулся:
— Нет, нет. Ты еще не готов. Убери свой нож и ступай со мной.
Лин Суинь распознала звук воды даже с большого расстояния. Плеск волн стал еще громче, когда они приблизились. Должно быть, они находились где-то неподалеку от берегов реки Цзинь. Путники углубились в лес, спешились и продолжили путь пешком.
— Вы не завяжете мне глаза? — спросила Суинь.
Чжэн фыркнул:
— Ань Ин везде. Мы можем исчезнуть, как дуновение летнего ветерка.
— Как поэтично, — насмешливо заметила она.
Он подтолкнул ее вперед. Лес расступился, и перед ними открылась мощеная дорожка, каменные плитки которой выкрошились и покрылись трещинами, из которых торчали пучки травы и корни деревьев. Дорожка внезапно сменилась небольшой прогалиной, в конце которой виднелись очертания когда-то величественного храма. Потрескавшаяся цветная штукатурка придавала ему шарм древности, приглушенный блеск почтенных лет.
Чжэн схватил ее за плечо. Суинь отбросила его руку и пошла вперед по своей собственной воле, пристально всматриваясь в колонны и темные ниши. В густой тени древнего храма мелькнуло какое-то движение, она была в этом абсолютно уверена. Рука Цзюня скользнула к ножу, висевшему у него на поясе.
— Ты никогда не видел Лао Соу, ведь так? — спросила Суинь.
— Его немногие видели, — ответил Цзюнь.
— И все равно ты служишь ему, предав людей, которые о тебе заботились?
— Не позволяй ей околдовать тебя, мальчик, — протяжно произнес «барсук» из-за ее спины.
