где выставляло свои патрули народное ополчение.
Но вести агитацию было нелегко. Крестьяне ненавидели своих помещиков — все восемь семей, но и боялись их. Староста Цзян Ши-жун тоже был одним из восьми и сумел сколотить на этой должности неплохой капиталец. Ссылаясь то на японцев, то на Восьмую армию, он выжимал из народа все соки. Среди восьмерки были помещики и хуже его, но в то время он вызывал наибольшую ненависть крестьян.
Товарищи из Восьмой армии поручили Чжан Юй-миню и другим вести агитацию за снижение арендной платы и ростовщического процента. Крестьяне слушали и соглашались, но выступить открыто не решались. Только летом 1945 года состоялось собрание, на котором были переизбраны деревенские власти.
Произошло это так: однажды ночью отряд народного ополчения и бойцы Восьмой армии внезапно окружили деревню, расставили патрули и созвали в школу на собрание всех крестьян. Вид связанного Цзян Ши-жуна придал всем храбрости. Ночь выдалась темная, лиц нельзя было разглядеть, и крестьяне осмелели. Впервые деревня заговорила, излила свою ненависть, выразила свою волю поднятием рук. Цзян Ши-жун был смещен. Вместо него выбрали Чжао Дэ-лу, умного, работящего бедняка. Сначала он отказывался, опасаясь, что помещики легко расправятся с ним, но за него поднялось столько рук, что, польщенный доверием односельчан, он согласился. С помощью районных работников Восьмой армии, советуясь с Чжан Юй-минем и другими активистами, Чжао Дэ-лу сумел так поставить дело, что японцы и не подозревали о том, что произошло, и вполне доверяли новому старосте.
С помещиками активисты обходились по-разному: они то объединялись с ними для сношений с японскими оккупантами, то отстраняли их от участия в делах деревни; но воли им не давали и распри между ними использовали в интересах крестьян. Даже Сюй Юу и Цянь Вэнь-гуй не сумели сразу сообразить, что им теперь делать. Так перешла к народу власть в деревне Теплые Воды.
Вскоре Япония капитулировала — и секретарь партийкой ячейки Чжан Юй-минь вышел из подполья. Два раза он возглавлял борьбу с предателями, с помещиками. Теперь бедняки шли к нему со всеми своими нуждами и безгранично доверяли ему.
— Вот каким стал человеком! Восьмая армия воспитала его! Умная голова!
Были и такие, кто в душе презирал его, нищего мальчишку, старался исподтишка вредить ему; но при встречах все почтительно обращались к нему «Третий брат».
Почему «третий»? Этого Чжан Юй-минь и сам не понимал. Может быть, оттого, что у его дяди было два сына[15], которые, спасаясь от голода, бежали на северо-восток Китая и там пропали без вести, когда он был еще совсем мал. Прежде его редко называли Третьим братом. Но теперь это почтительное обращение как-то само собой пристало к нему.
ГЛАВА X
Брошюра
Чжан Юй-минь и Чэн Жэнь получили в районе литографированную брошюру о земельной реформе, изданную уездным комитетом партии. Не очень сильные в грамоте, они разыскали агитатора партийной ячейки Ли Чана и вечером, усевшись рядом перед плошкой с конопляным маслом, стали читать ее медленно, строка за строкой.
С некоторых пор Ли Чан привык заносить в свою записную книжку все, что ему казалось важным и нужным: клятву, приносимую при вступлении в партию; основные требования, предъявляемые к членам партии, как, например, требование хранить до смерти верность делу бедняков, быть единодушными в опасности («Бросаться в Хуанхэ — так всем вместе»), дружно принимать решения, подчиняться приказу, платить членские взносы, соблюдать тайну даже от отца, матери, жены, если они беспартийные… В трудные минуты, перелистывая свою книжку, Ли Чан находил там ответ на свои вопросы и сомнения. У этого некрасивого, веснушчатого юноши был общительный, веселый характер, он умел и поговорить, и песню спеть.
Все трое усердно изучали «Вопросник по земельной реформе». Но каждый по-своему понимал прочитанное. Перед Ли Чаном, быстро воспринимавшим все новое, сразу вставали живые люди деревни. Он тут же указывал, кто из них помещик, кто кулак, кто середняк, с кем следует бороться, о ком следует позаботиться.
— Вот это здорово! Правильно! — Он не переставал восхищаться партией, председателем Мао, и постоянно восклицал — Так и нужно расправляться с кровопийцами! Наконец-то бедняки вздохнут свободно!
Земельная реформа в деревне Теплые Воды казалась ему несложным делом, и он думал, что они легко с нею справятся.
У Чэн Жэня было больше опыта. Еще прошлой весной он участвовал в новом, справедливом распределении трудовых повинностей. Перелистывая список жителей деревни с обозначением количества земли у каждого, он характеризовал крестьян, вынося свои суждения с большой осторожностью.
— О небо! — восклицал он. — У Ли Да-хая тридцать му земли! Но разве он кулак или середняк? Ведь такую землю и даром никто не возьмет!
Или:
— Что? У Лю Чжэнь-дуна мало земли? Всего три му? Но ведь это земля орошаемая!
Или:
— Ли Цзэн-шань — бедняк? Но ведь у него ремесло! И он женился, а у жены даже новое ватное платье!
К переделу земли он относился с чувством величайшей ответственности. Хорошо, если удастся удовлетворить всех в деревне, если все признают передел справедливым. А если они не справятся с этой задачей и допустят ошибки? Тогда неизбежно недовольство, работа может провалиться.
Чжан Юй-минь внимательно слушал товарищей, но сам высказывался мало. Его заботило только одно: сколько у них сил, на кого можно будет опереться, и сумеют ли они окончательно подавить силы старого. Он твердо знал, что передел будет осуществлен — ведь за него партия и Восьмая армия. Против земельной реформы никто не посмеет выступить открыто. Но как воодушевить и поднять народ, чтобы он сам добился своего освобождения, чтобы он с корнем вырвал феодализм?
Чжан Юй-минь понимал, что активу необходимо опираться на массы. «А народ еще темен, — думал он, — часто колеблется, еще не умеет заглядывать в будущее, при первой неудаче принимается бранить активистов».
При этом он отлично понимал, что активисты еще недостаточно умело руководят крестьянами. Он надеялся, что из района пришлют более опытных людей, которые помогут провести земельную реформу.
Вскоре в деревне Мынцзягоу (в семи ли от Теплых Вод) было созвано собрание. Там состоялся суд над знаменитым на всю округу помещиком-злодеем. Избить любого, кто ступил на его землю, изнасиловать женщину — было для него делом обычным. Все знали, что он торговал опиумом, прятал оружие и боеприпасы.
На суде присутствовало много крестьян из деревни Теплые Воды во главе с активом. Каждый обвинитель — их были десятки — как только начинал перечислять преступления помещика, не выдержав, тут же набрасывался на Чэнь У. Даже женщины вскакивали с мест, понося его, размахивая руками в браслетах.
Крестьяне из Теплых Вод сначала удивленно, молча, наблюдали за происходившим, но скоро и сами присоединились к общему возмущению. Тут они поверили, что придет черед и Теплым Водам рассчитаться со своими угнетателями. На другой же день решено было, что медлить больше нельзя: надо снова отправить Чжан Юй-миня в район, с просьбой поскорее прислать опытных людей. И вот через два дня в деревне появилась группа товарищей в военных гимнастерках, с вещевыми мешками на спине.
