ходил за документами к Цзян Ши-жуну? А те, кто требовал опечатать его добро, распределить его дома? Застрельщики есть, теперь должны пойти массы. Да и руководителям хватит заниматься одной подготовкой да приказывать. Они должны возглавить движение масс. Ведь вы сами сколько перенесли обид! Вот и выходите вперед, рассчитывайтесь с помещиками. Нельзя все время идти по проторенной дорожке. Чего вы еще боитесь? Почему не выступите открыто? Оттого-то и вся беда у нас в уезде, что мы боимся хватить через край, все думаем — как бы чего не вышло. Кучка активистов все обсуждает да обсуждает. Боится ошибок, не решается поднять народ. А это значит — не верить в народ. А народ тем временем стал критиковать нас. И за дело. Огонек все тлеет, да никак не разгорится. Верно я говорю, как вы полагаете?
— Вот, в самую точку попал! Мы не знали, как смотрят на дело в центре. Да боялись, что не сумеем раскачать народ. А если раскачаем, как бы не хватить через край. Дела-то мы деревенские знаем, да боимся ошибиться; вот и ждем, пока товарищи из района одобрят каждое наше решение. — Все это Чжан Юй-минь выпалил сразу, когда услышал слова Чжан Пиня, внезапно поняв причину своей нерешительности и своих сомнений там, где, по существу, все было просто и легко.
— Не бойтесь! — Чжан Пинь хлопнул по спине Ли Чжи-сяна. — На этот раз пламя разгорится и обратит негодяев в пепел. Посмотрим, как эти заговорщики встретят гоминдановцев! Давайте опередим их, вырвем сорную траву с корнем, тогда и у народа страха не будет.
Двоюродные братья спрыгнули с кана на землю и радостно засмеялись:
— Что верно, то верно. Неполная свобода — что недоваренный рис.
— Если рис недоварен, подбрось огня. Если свобода неполная, собери еще силы. Неужели мы и теперь не освободимся? Не покончим с голодом? Да, нужно глядеть вперед. Мы сейчас словно маленькое деревцо с зелеными ветками и нежной листвой. Деревцу предстоит еще расти, цвести, приносить плоды. А солнце богачей уже на закате, оно еще горит, но вот-вот скроется за горами. Правда, их еще боятся, но мир уже не тот. Все идет к лучшему. Все должны задуматься над своей тяжелой жизнью, над несправедливостью, беззаконием, что творились в феодальном обществе, тогда только наши силы поднимутся и опрокинут его. Расправиться с бывшими хозяевами надо обдуманно, чтобы они не смогли нам мстить. Передайте другим все, что я вам сказал, а ты, Ли Чжи-сян, постарайся уговорить своего дядю.
Чжан Пинь встал.
— Идем, — сказал он и, обращаясь к Чжан Юй-миню, добавил: — Времени у нас немного, нужно еще потолковать с товарищами из бригады.
Ли Чан и Чжан Юй-минь пошли вместе с Чжан Пинем к дому старого Ханя. Они не смели критиковать Вэнь Цая и по дороге сказали лишь, что у них с ним нелады. Человек он образованный — это верно, но сблизиться с ним не удается, а Ян Лян и Ху Ли-гун не могут с ним сработаться. Ян Лян предложил нынче же вечером на собрании поставить вопрос о драке Лю Маня с Чжан Чжэн-дянем и воспользоваться этим, чтобы поднять народ против Цянь Вэнь-гуя. Он уже провел беседы с крестьянами и подготовил их к выступлениям. Один лишь Вэнь Цай ничего не знал и все еще намеревался на общем собрании прощупать мнение масс. С чувством острой обиды Чжан Юй-минь говорил о том, что Вэнь Цай попался на удочку и, как деревенская кумушка, поверил сплетням, распространяемым Чжан Чжэн-дянем.
ГЛАВА XLIV
Решение
Последние дни Вэнь Цай провел в полном бездействии. Для творческой мысли необходимы уединение и сосредоточенность, объяснял он. Одобрив в принципе предложение Ян Ляна созвать собрание, он не имел понятия о том, как оно подготовляется. Он был уверен, что всегда сумеет поставить на место Ян Ляна: недаром он владеет словом, умеет держаться авторитетно, как и подобает ответственному руководителю бригады. Большинство крестьян, полагал он, примет его сторону, как и сторону середняка Цянь Вэнь-гуя с Чжан Чжэн-дянем. Собрание несомненно одобрит конфискацию помещичьих садов, и Ян Ляну нечего будет сказать.
Он был настроен очень оптимистично и в душе восхищался своими успехами. К появлению юного агитатора он отнесся как к лишней помехе, но вместе с тем ему было приятно, что агитатор из уезда одобрит работу бригады в Теплых Водах.
От встречи с Чжан Пинем в уездном центре у Вэнь Цая осталось впечатление, что это — молодой человек, каких много в Восьмой армии. Это честные и преданные делу товарищи, выносливые и отважные, но по-деревенски нерасторопные и несколько самоуверенные. Не от зазнайства, правда, а от слишком узкого кругозора. Вэнь Цаю, пожалуй, даже нравились такие люди. Он покровительственно похлопывал их по плечу и говорил со вздохом — Вы выросли на массовой работе. Вы, практики, знаете больше, чем мы. Нам надо учиться у вас. — Но это были только слова. На самом деле он не питал к ним уважения, не придавал никакой цены их опыту и уж, конечно, не собирался учиться у них.
Поговорив о деревенских делах, собравшиеся в доме старого Ханя перешли к обсуждению плана действий.
Чжан Пинь начал с поощрения:
— В нашем уезде, — сказал он, — на этот раз взялись за дело поздно. Но, к счастью, в Теплых Водах бригада оказала большую помощь. Во всем шестом районе только и разговоров, что о конфискации садов, об умелой продаже фруктов. А чтобы крестьяне по собственному почину конфисковали имущество помещика — это просто первый случай в уезде. Я доложу о нем уездному комитету как об удачном опыте развертывания массовой инициативы.
Вэнь Цаю было лестно выслушать такую оценку, и он тут же предложил:
— Мы будем теперь вести собрания по-иному. Прежде собрания всегда подготовлялись, намечали заранее, кто и как будет выступать. Теперь мы предоставим слово народу: пусть высказываются по всем вопросам. Дом Цзян Ши-жуна был опечатан по инициативе крестьян, народ уже поднялся, наше дело только сдерживать его, направлять, чтобы крестьяне не хватили через край.
Вэнь Цай уже позабыл о том, как противился опечатанию и конфискации излишков имущества у помещика.
Ян Лян и Ху Ли-гун не сообщили ему о ходе подготовки собрания. План их был такой: поставить вопрос о драке между Лю Манем и Чжан Чжэн-дянем и вызвать самостоятельные выступления крестьян. Сейчас же они настаивали только на проверке работы бригады, чтобы выяснить, кто виноват в отсутствии единства между ними, и устранить трудности на будущее.
Однако Вэнь Цай, не любивший возвращаться к прошлому, снисходительно заметил:
— Дело не в принципиальных разногласиях, их у нас нет. У нас расхождения только по вопросу о порядке работы. Товарищ Чжан Пинь тут верно отметил: следует исходить во всем из степени сознательности масс. Нельзя придерживаться только догмы. А о наших разногласиях можно потолковать и потом.
Чжан Пинь согласился с ним и, расспросив Ян Ляна и других товарищей о подготовке собрания, признал, что они действуют правильно.
Чжан Юй-минь пояснил, что в состав Крестьянского союза входят только бедняки и малоземельные середняки. Но на собрания обычно является по одному человеку от каждой семьи. Прежде в подготовке собраний принимали участие Союз молодежи, Женский союз, даже учащиеся школы взрослых, и было трудно помешать проникнуть на собрания членам, помещичьих и кулацких семей. Теперь установлен более строгий контроль: детей помещиков и кулаков в ворота не пропускают, поэтому у бедняков мозги заработали по-иному.
Драка Лю Маня и Чжан Чжэн-дяня в фруктовом саду смутила многих. Крестьянам показалось, что власти покровительствуют своей богатой родне, что они просто превратились в прихвостней бывших властителей деревни. Нашлись люди, которые договорились до такой чудовищной нелепости, будто Восьмая армия не лучше японцев, будто шкурники, отъевшиеся при японских дьяволах, недурно устроились и при коммунистах.
Но позже все разъяснилось, люди успокоились, убедившись, что деревенские власти стоят за