— Тише! Не пойте! Замолчите! Не шумите! — раздались окрики.
Но нелегко было успокоить веселую, жизнерадостную толпу.
Наконец все отчетливо разобрали слова Чэн Жэня:
— На демонстрацию!
Красное полотнище с лозунгом прикрепили к двум бамбуковым шестам и понесли впереди, как знамя. За ним шел оркестр, затем ополченцы и, наконец, жители деревни: сначала мужчины, потом женщины. Шествие замыкали школьники. Проходя мимо домов помещиков, демонстранты кричали:
— Долой феодалов-эксплуататоров! — и гул голосов сотрясал помещичьи дома. Все ворота были открыты настежь, но никто не показывался. Лишь иногда во дворе мелькала чья-то черная тень и полные страха глаза следили за праздничным шествием.
Когда демонстрация поравнялась с домом Цянь Вэнь-гуя, крики усилились:
— Долой лиходеев!
Жена Цянь Вэнь-гуя, не успевшая прошмыгнуть в ворота, стояла съежившись, оглядывая демонстрантов с таким тупым равнодушием, как будто никто из них ей не был знаком. Но вдруг она встрепенулась, глаза ее расширились от удивления, она качнула головой и крикнула дрожащим голосом:
— Хэйни! Хэйни!
Никто не ответил ей. Демонстранты шли вперед не оглядываясь. Старуха схватилась за голову и поплелась в дом. Да, в мире все переменилось!
Колонна свернула с улицы и по переулку вышла за деревню. Демонстранты собирались было повернуть обратно, но тут выступил вперед Лю Мань, за ним вышло еще несколько человек. Лю Мань, к которому вернулись былые силы, твердым голосом крикнул:
— Кто идет рыть окопы в Хуайлай, — вперед!
Шествие остановилось. Демонстранты группами стали подходить к Лю Маню; среди них были активисты и ополченцы.
— Инструмент взяли? — спросил Лю Мань.
Все подняли вверх лопаты.
— Мы в полной готовности.
— Без одеял еще куда ни шло, но как же вы не захватили ватников? По ночам ведь уже очень холодно! — забеспокоился Юй-минь, увидев, что на мобилизованных только одни куртки.
— Стройся! — скомандовал Лю Мань. — Живей!
Свыше сотни молодых рослых парней стали в ряды.
— На строительство укреплений для обороны нашей земли! Вперед! — И Лю Мань вышел на дорогу, ведя за собой отряд.
Демонстранты застыли на месте, провожая глазами уходящих. По знаку Чжан Юй-миня и Ли Чана все закричали:
— Долой контрреволюционеров! Защищай Восьмую армию! Защищай нашу землю!
Школьники снова запели. Мобилизованные бодро шагали по дороге. И только когда они совсем скрылись из глаз, демонстранты повернули обратно. Лишь на театральной площадке они заметили, как поредела их колонна.
Чжан Юй-минь снова напомнил, что наутро нужно выйти в поле, что необходимо всем работать в бригадах взаимопомощи, что успех уборки зависит от их организованности. Все остались довольны его распоряжениями. Только немногие тихонько спрашивали друг друга:
— Что ж это? На востоке опять начинаются бои?
Но народ твердо верил в победу, и когда празднество кончилось, все спокойно разошлись по домам, где их ждал праздничный ужин.
ГЛАВА LVIII
Заключение
Рано поужинав, члены бригады взвалили на плечи свои вещевые мешки и вышли из деревни на восток в сопровождении Чжан Юй-миня, Чэн Жэня, Чжао Дэ-лу и Чжан Чжэн-го.
Припоминая еще раз на ходу все незаконченные дела, товарищи из бригады давали последние наставления деревенским активистам.
— О чем нам еще нужно поговорить? — спрашивали провожающие и тут же с сожалением добавляли:
— Эх, ведь мы только успели подружиться! Если будет у вас время, заглядывайте к нам, мы всегда будем рады вашей помощи.
И хотя бригада уговаривала их вернуться, они все шли вперед.
Прощаясь, Ян Лян еще раз повторил:
— Помните, что вы сильны, пока опираетесь на массы. Пока массы еще не проснулись, делайте все, чтобы поднять их. А когда они поднимутся, не страшитесь, стойте крепко среди них и ведите их вперед! Не давайте врагам пощады! Но между собой не ссорьтесь. Вы все хорошо понимаете: наша сила в сплоченности!
Наконец они распрощались. По дороге бригада то и дело встречала отряды мобилизованных, которые шли из других деревень рыть окопы. Все это были новые хозяева земли, в них чувствовался новый дух свободных людей.
«Теперь земля наша, — говорили они всем своим видом — мы добились ее, добились ценой тяжелой борьбы. Неужели же этот собачий выродок Чан Кай-ши надеется еще отнять ее у нас? Не выйдет! Восьмая армия — наша, народная, своя армия! За нее стоят миллионы воспрянувших духом крестьян. У нас у всех одна цель, одна воля — отстоять нашу землю!»
На полдороге старый Дун попрощался с товарищами и направился в район. А остальные продолжали свой путь. Как и те, что пошли рыть окопы, они чувствовали себя уверенными, полными сил. Перед бродом они еще раз оглянулись. Деревня Теплые Воды, залитая лунным светом, осталась позади. Больше двадцати дней они провели среди ее жителей. И сейчас вся деревня справляла осенний праздник, праздновала вступление в новую жизнь!
Тихонько покачивались тонкие ветви придорожного ивняка на фоне вечернего неба. Они разулись и вошли в воду. В деревне напротив, нет, не только в ней, но и в Теплых Водах, во всех деревнях на юге Чжолу удары гонга и барабана смешивались с радостными кликами людей. В один месяц изменилось лицо земли. Народ взял власть в свои руки, и отныне никакие препятствия ему не страшны.
Поздней ночью бригада прибыла в уезд, отчиталась в своей работе. В том же составе она была направлена в восьмой район для политико-воспитательной работы в военной части.
Когда они на следующий день поутру вышли из города, солнце вставало над рекой Сангань.
Примечания
1
Ли — 576 метров. —
