– Да, – говорит он улыбаясь, – девушка из поезда.
– Тереза, – произносит она мрачно.
– Ах да. – Юнас поворачивается к ней. Он действительно рад ее видеть. Всю эту неделю отчаяние его было неописуемым. Он чувствовал себя заезжим гостем в собственном городе. Он не связывался с друзьями, предпочитая не обострять ситуацию, возникшую у них с Жанетт. Если бы он кому-нибудь из общих знакомых начал рассказывать про ссору, стало бы еще тяжелее на душе. Нет, лучше оставаться в вакууме. До тех пор, пока Жанетт не успокоится, пока не угомонится, пока не придет к какому-то выводу.
Скоро уже две недели, как он уехал из дому.
Юнас сует бумажник в карман. Все еще облокачивается на полку под клавиатурой банкомата, полагая, что операция получения завершена, но именно в эту секунду прорезь для купюр закрывается, он едва успевает отдернуть руку.
Смотрит на Терезу с виноватой улыбкой, но она глядит на него во все глаза и даже не замечает его рассеянности и нерасторопности.
Юнас выпрямляет спину.
– Какая приятная неожиданность! Не часто бывают такие встречи в Стокгольме.
– Встречи со мной?
– Нет, вообще встречи.
– Вы куда-то направляетесь, – быстро меняет тему разговора Тереза, – на службу или по делу?
Секунду-другую Юнас молчит. У него сводит живот. Он сразу понимает, что выбрал неверный тон, поэтому произносит, хоть и через силу:
– Нет, а ты куда?
Вместо того чтобы заманчиво улыбнуться и заявить “да так, никуда”, Тереза допускает промах. Ей хочется хоть чем-то задержать его, и она нащупывает в кармане пальто желтый чек.
– Вы мне должны триста крон, – произносит она. – Я оплатила ваш чек, уверена была, что мы встретимся.
Она говорит это с улыбкой, но видит, что по лицу Юнаса проскальзывает гримаса раздражения.
– Триста крон! – восклицает он. – За завтрак? Я ведь ничего не ел. Я угощал тебя!
Чек тут же скомкан и становится шариком в руке Терезы, и Юнасу явно его не предъявят.
– Я пошутила.
Он смотрит на нее с удивлением.
– Вот как? – произносит он.
Беседа зашла в тупик. На улице Кунгсгатан полно машин и людей, машины пытаются проехать, люди пробраться в толпе на тротуаре. Эта толпа вносит хаос и в мысли, и в чувства. Проще всего было бы сказать “спасибо и пока”, но что-то их останавливает.
Они встретились в ту минуту, когда у каждого было муторно на душе, неспокойно. А в глазах друг друга оба разглядели что-то, что обещало вновь подарить покой.
Вот почему они не прощаются. Взаимное влечение очевидно, и Тереза тоже это ощущает, хотя и сама скорее это не осознает.
В глазах Терезы столько нежности, что Юнасу хочется побыть рядом с ней. Ему сейчас не до флирта, да он и не увлечен ею. Юнас ничего не желает и не склонен изображать заинтересованность, но почему-то сообщает:
– Мне нужно забрать билеты из туристического бюро, здесь недалеко. Бюро “Тикет”.
– Тогда я с вами, – говорит Тереза. Они идут по улице Кунгсгатан, Терезе приходится делать более крупные шаги, чтобы не отставать. И в этом нет ничего такого, никакой неловкости, считает Тереза. Они скользят вперед, словно две ладьи, искусно лавируя среди прохожих. Никаких заминок. Ты останавливаешься? Я тоже остановлюсь. Даже не прикасаясь друг к другу, они чувствуют, что они рядом.
Юнас немного впереди. Тереза видит его спину, плащ. Она успевает за ним. Но особенно сосредоточена на дыхании. Старается дышать ровно, попадая в такт своих шагов. Что-то подобное она проделывала в детстве. Когда мама засыпала, а Тереза еще нет, ее охватывал ужас: одна в темноте! И она начинала передразнивать Астрид, свою маму. У той вдох был очень долгим, и у Терезы не хватало дыхания, она дышала неглубоко и часто. Вот и сейчас: ее шаги короче, чем у Юнаса. Но, когда получается дышать или шагать в унисон, сразу успокаиваешься.
Поймай ритм. С этого всегда нужно начинать.
Они останавливаются у бюро, Тереза остается на улице. Юнас входит. Там, внутри, ему приходится немного подождать, можно пока обдумать происходящее. И тут он понимает, что творит что-то не то. Это же прелюдия, предыстория на уровне “давай попьем пивка”, а конец истории известен заранее. Юнас на самом деле не хочет этого.
В кармане лежит записка, которую ему передали: позвони домой. Позвонил, обрадовавшись, что Жанетт впервые сама дала о себе знать. Но она вся была в сомнениях, почти в смятении. Она не готова, чтобы он вернулся, нет-нет, еще слишком рано, она просто хотела, чтобы он знал: она действительно думает о нем.
Юнас негодующе фыркает. Потом одаривает сотрудницу в окошке нежнейшей улыбкой, от которой в ее глазах зажигается огонек и она произносит:
– Приходите к нам еще!
Он выходит большими шагами.
– Вот и все, – говорит он Терезе. – Что будем делать?
– Мне хотелось бы посидеть у воды. Где тут у нас поблизости вода? На набережной у ратуши.
– Да-а, – тянет Юнас. – На набережную? А не холодновато ли?
– А если замерзнем, можно зайти куда-нибудь, – говорит Тереза, – что может быть лучше, чем заглянуть в какое-нибудь уютное местечко, чтобы согреться. И я там покажу кое-что. В смысле рядом с ратушей.
Она решительно берет его под руку, Юнас напрягается, Тереза чувствует это, поэтому, потащив его немного вперед и убедившись, что они идут достаточно быстро, она отпускает его руку. Ей вдруг показалось, что она укрощает льва, что во избежание дальнейшего сопротивления ей надо что-то говорить. Она снова применяет свою хитроумную тактику, идет с ним шаг в шаг и вкрадчиво мурлычет:
– Вы сегодня свободны?
– Да.
– Я так и знала. Не пойму, как это получается, но я иногда заранее знаю, что мне скажут. Но я не всегда в это верю.
Голос Терезы полон надежды и бесшабашного оптимизма. Это тоже одна из ее обычных уловок: обворожить легко и непринужденно, с надеждой в голосе. И сама она обретает надежду, шагая рядом с ним. Юнасу удается только иногда выдавливать из себя “да” или “нет”, девушка из поезда тараторит за двоих, слова бьют ключом.
– Я так обрадовалась, увидев вас, я ведь все думала, хорошо бы нам опять встретиться, вы мне понравились. Что тут такого? Очень важно знать, что ты кому-то нужен, а когда чувствуешь, что человек рад встрече с тобой, почему бы вместе не прогуляться, правда?
– Почему бы и нет? – осторожно соглашается Юнас.
– Я что хочу сказать, обычно встречаешься с людьми, как принято, ведь существуют правила. А где? Обычно знакомишься на работе или у друзей, но чтобы человек понравился, это редко. Два-три золотых самородка, а остальные – глина. И раз уж самородки такая редкость, то можно поступиться общепринятыми правилами, если возникло желание стать чьим-то другом. Быстренько схватить этот случайно увиденный самородок.
Тереза смотрит на Юнаса.
– Большой такой слиток золота, – говорит она, кокетливо целясь в него указательным пальцем.
Они добрались до улицы Васаган и Центрального вокзала. Юнас уже готов бежать прочь, и как можно скорее. Ветер треплет волосы Терезы, ее глаза сияют. Они с Юнасом стоят у пешеходного перехода.
