Названный оказался пожилым мужчиной, одежда похожа на костюм Хаима, кроме пары деталей. Височные пряди переплетены черной лентой, а на руках белые перчатки.
– Как тебя зовут? – снова произносит он, при чем на русском, видно уважает.
– Меня не зовут – я прихожу сам. Но можете называть меня Лисом.
– Хм, так какая помощь тебе нужна?
– Чтобы вы открыли ворота, и если возможно подлили яда гарнизонам.
– И все?
Окидываю его магическим взглядом. Силен, гораздо сильнее меня.
– Если сможете, то обезвредьте колдунов.
– Хм, – он барабанит пальцами по подлокотнику, – мы выполняем это и получаем то, что написано в грамоте?
– Думаю, что да, – пожимаю плечами. – Не хочу вас обманывать, но думаю, царь сдержит слово.
– Хорошо, но половина сокровищниц наша и вы не тронете наших лавок! Если согласен, то поклянемся именем Бога, что эта сделка достоверна и нерасторжима!
Надеюсь, атаман, не сильно обидится на такие условия. Иначе до конца лета мы возьмем максимум один-два города!
– Нарисуйте мелом тогда крест в верхнем углу дверей, – криво усмехаюсь. – Я же не царь, имеет ли тогда смысл…?
– Да, – припечатывает он, стягивает перчатку и протягивает мне ладонь.
Повторяю за ним слова клятвы.
– Напишите тогда рекомендательное письмо к старейшинам других городов.
– Хорошо, – он встает и подходит к конторке и начинает быстро писать.
– Разрешите вопрос?
– Нет, я не знаю, как снять такое проклятие.
– Было так очевидно?
– Весьма, – он присыпает бумагу песком.
– Жаль, придется искать.
– Вся наша жизнь – поиск, – старейшина смахивает песок заячьим хвостом.
– Это да, зато нескучно жить.
– Держи, – он протягивает мне письмо. – Возле каждого города будет сидеть наш человек с парой голубей. Они оповестят нас. До встречи!
– До встречи! – пожимаю ему руку и ухожу…
Загоняя коней, объезжаем крупные города. В первую очередь, города-крепости защищающие Крым. Затем крупный торговый порт – Гезлеву. Больше всего намучался, с городами, где стоят османские гарнизоны: Керчь, Судак и Балаклава. А вот резиденцию османского наместника и столицу ханства объехал стороной – больно у меня плохие предчувствия были.
Атаман нормально принял перспективу отдать половину сокровищниц. Подумаешь, полчаса грязно ругался и выпил бутылку хлебного вина.
– Хорошо, – успокоившись, хрипит, из-за сорванного голоса, он. – Еще что-то мне нужно знать?!
– Да, – предусмотрительно делаю пару шагов назад, – грабить будет некогда – только натиском, бешеным напором и скоростью, мы сможем выполнить царскую волю.
– Ладно, – атаман хмуриться. – С чего тогда начнем? Но учти – ответственность будет на тебе!
– С ворот Крыма – Перекопа! Возьмем его, и дальше будет легче.
Не зря учил историю родного Отечества! Могу послужить ему на благо. И сделать его сильнее…
Ненавижу войны! А еще больше в них участвовать! Нет, меня не мутит от вида крови и для защиты собственной жизни и чести, я спокойно убиваю. Но когда рядом с тобой падает твой товарищ, тот, с кем ты утром ел кулеш из одного котла и перешучивался, пронзенный клинком или стрелой, это тяжело. Точнее это больно, очень больно. Ты начинаешь терзать себя мыслями: почему он, а не ты и ведь ты тоже мог лечь в землю рядом с ним. Ты в очередной раз выживаешь в мясорубке, да ты напиваешься до зеленых чертей, но все равно идешь дальше выполнять царскую волю. А за спиной у тебя остается земляной холмик и простой деревянный крест.
Прав был поэт, ой, как прав:
«Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую».
Месяцы, проклятые два месяца – взяли почти все города и крепости, с характерниками захватили османские галеры, охранявшие торговые порты. Остался последний рывок, столица. Я уже ненавижу эту землю, оплаченную нашей кровью. Из пятнадцати сотен, нас осталось где-то семь, максимум восемь. Как же тяжело видеть мертвым того, с кем ты утром делил хлеб, того, кто прикрывал тебе спину. Ощущать смрад мертвых тел, вонь горелого мяса, когда раны прижигают раскаленным железом. Из своего тела вырезал три пули и вырвал с мясом пять стрел. Удары саблями уже не считаю. Зашил на живую, туго перебинтовал, чтобы швы не разошлись и вперед, в новый бой. С помощью магии удалось спасти несколько десятков своих. Мало, почему я никогда не интересовался целительством, почему?! На себя ее не трачу, я же живучая тварь. Спим и едим в седлах, на ходу, а мой балахон превратился в лохмотья, которые только на пугало огородное одевать. Янычары с татарами остервенело сражаются за каждую пядь земли. Видно поняли, что мы пришли сюда до скончания веков.
Возьмем Бахчисарай, и я отправлюсь, надеюсь, что домой. Энергии в перстне и черепе, он тоже оказался накопителем, хватает. Обойдусь и без добровольных жертв.
Прорубились! Тут самые большие потери за всю войну. Вот и дворец. Остатки его воинства. Они последней рубеж, между нами и головой хана. Победа близка!
– Хан убегает! – кричит Микола, показывая рукой в сторону.
Выдергиваю поводья скакуна у одного из казаков, вскакиваю в седло и несусь за ними. За мной следуют несколько казаков. Бросил своих, трус!
Нагоняем. На первой лошади видимо сам хан, в богатом халате. А вот на второй похоже телохранитель, но какой-то странный. Белый халат, забрызганный кровью, и такая же чалма, две сабли на поясе. Где-то я про такое читал…
Два патрона в обрезе. Снарядить новые было некогда.
– Давай, поднажми! – шепчу я, прижимаясь к конской шее.
Сто метров… Семьдесят… Сорок… Над ухом пролетает метательный нож. Стреляю по вражеским лошадям. Они с жалобным ржанием заваливаются набок, наездники успевают спрыгнуть – видно я их не задел.
Телохранитель в белом начинает вращаться вокруг своей оси, вздымая и опуская руки. На скаку рублю его топором, но он со звоном отскакивает от подставленной сабли. Мой конь начинает заваливаться с отрубленной головой. Невозможно! Лицо этого воина остается безразличным, словно он в трансе. Неужели, я встретил легендарного танцующего дервиша?
Поднявшись на ноги, вижу, как казаки падают, сраженные метательными ножами. Целыми остаюсь я, да характерник. Бросаю «Шок» в хана. «Щит крови», ускоряюсь и атакую дервиша. Ого, двурукий!
Никак не можем его достать: то на блок попадаем, то на скользящую защиту! На мне порезов пока нет, щит спасает, а вот Миколе досталось.
– Удержи его! – кричу характернику.
Отбегаю назад, рассекаю запястье и собираю кровь в ладони, составленные ковшиком.
Последнее слово заклинания совпадает со вскриком Миколы, в которого бьют сразу две сабли. Но это не важно, в дервиша бегущего на меня летит «Танец крови».
Он пытается перерубить подобие стрелы из крови, но у него… Перерубает! Но уже поздно: часть попадает в дервиша. Удар сердца, он падает на снег. Игра закончена.
Подбегаю к характернику. Еще дышит. Быстро вычерчиваю звезду для ритуала. Мана есть. Готово,
