Пенис Давида сбил шляпу с головы Гудкайнда и унес ее с собой через лужайку. Синтия пошатнулась от отдачи ружья, и тут же несколько пар рук подхватили ее сзади и помогли выпрямиться.
Мистер Гудкайнд, оставаясь лежать на лужайке, прикрывал руками непокрытую голову.
«О Боже! — промелькнуло у Синтии. — Я убила человека мраморным фаллосом!»
Какая мрачная ирония. Она пыталась произвести впечатление на одного человека и убила другого.
Все замерли, уставившись на неподвижного Гудкайнда. И только птичьи трели нарушали тишину.
Затем раздался дружный выдох. Гудкайнд пошевелился, ощупывая свою голову, чтобы убедиться, что она не пострадала, затем встал на четвереньки.
Поднявшись на ноги, он бодро помахал рукой, давая понять, что с ним все в порядке. Затем сокрушенно покачал головой, словно говоря: «Вот видите? Если бы у вас хватило здравого смысла читать псалмы, вы бы не отстрелили пенис у статуи».
Впрочем, оставался вопрос: знал ли Гудкайнд, чем сбило его шляпу?
Пожалуй, ему лучше не знать.
— Отличный выстрел, мисс Брайтли, — сказал Аргоси вполне искренне.
Милторп повернулся к Синтии, уставившись на нее с озадаченным видом. Щеки Синтии горели от стыда. Она отвела глаза, покосившись на Майлса. А тот едва сдерживал смех.
Откашлявшись, Синтия пробормотала:
— Я никогда раньше не стреляла из такого… прекрасного охотничьего ружья. И не смогла прицелиться с непривычки, — добавила она, не погрешив против истины.
— По-моему, это был отличный выстрел! — воскликнула леди Джорджина со свойственной ей восторженностью. — Я вообще никогда не стреляла.
— А из каких ружей вы стреляли, Синтия? — поинтересовалась Вайолет с невиннейшим видом.
Синтия метнула в нее предостерегающий взгляд.
Лорд Милторп все еще выглядел встревоженным. Положив руку на голову спаниеля, он смотрел на изувеченную статую с явным удивлением, словно не мог поверить, что можно стрелять так плохо.
Гудкайнд нашел свою шляпу, надел ее и теперь бродил по траве в поисках пули. Издалека они видели, как он поднял пулю и принялся вертеть ее в пальцах так и эдак.
— Что ж, это происшествие лишний раз доказывает, что нужно иметь крепкие нервы и крепкие руки, чтобы удержать ружье в любых обстоятельствах, — сказал наконец лорд Милторп. — Даже если… — Маркиз деликатно замолчал, но было понятно, что он имел в виду спаниеля.
Все рассмеялись, некоторые — до слез. Синтия не знала, как реагировать на общее веселье.
— Но ничего, все приходит с практикой, — великодушно добавил Милторп.
— Нет, не все, — пробормотала леди Мидлбо, а леди Уиндермир издала циничный смешок.
Синтия решила улыбнуться лорду Милторпу, и это оказалось удачным ходом — он буквально расцвел от ее улыбки.
Жаль только, что она разочаровала его. Маркиз явно надеялся, что вопреки всему наконец-то встретил женщину своей мечты — красивую, непосредственную, преданную, обожающую собак и метко стреляющую.
Тут к ней подошел Майлс и забрал у нее ружье. Синтия бросила на него острожный взгляд, но его лицо казалось непроницаемым.
— Боюсь, на этом ваше участие в стрельбах закончено, дамы, — заявил Майлс, осадив суровым взглядом Вайолет, попытавшуюся возразить. — А мы продолжим, подстрелим на обед куропаток или что- нибудь в этом роде. — Мужчины глубокомысленно закивали — мол, если уж убивать, то лучше делать это в мужской компании. — Леди Уиндермир, вы не могли бы придумать мисс Брайтли какое-нибудь более безопасное занятие? Желательно без использования оружия.
Даже пустыня не могла быть более сухой, чем тон, которым Майлс произнес последнюю фразу. После этого он коснулся полей шляпы, отвесив дамам поклон и одарив улыбкой леди Джорджину — уж она-то никогда не стреляла из мушкета.
Женщины и мужчины расстались, двинувшись в противоположных направлениях; женщины к дому, а мужчины — убивать.
— Тебе приходилось охотиться на тигров, Майлс? — услышала Синтия голос Аргоси.
— Зачем охотиться на тигров? — отозвался Майлс скучающим тоном. — Ведь совершенно ясно, что стрельба по яблокам — куда более опасное занятие.
Мужчины дружно расхохотались.
Глава 11
— Что вам известно о мистере Гудкайнде, Вайолет? — спросила Синтия, когда они зашагали к дому. Пожалуй, ей следовало рассмотреть другие варианты теперь, уж если она разочаровала лорда Милторпа.
— К нему трудно испытывать симпатию, — сказала Вайолет. — Он служил в армии, но когда он вернулся с войны… Ну, вы видели, каким он стал. Невыносимо чопорным и набожным. Но мой отец терпит его, потому что он пользуется уважением и очень богат — по крайней мере, не беднее Милторпа, насколько я поняла. И он достаточно умен, чтобы состоять в клубе «Меркюри», куда принимают только весьма состоятельных и незаурядных мужчин. И он недурен собой, не так ли?
Синтия бросила пытливый взгляд на подругу, но та по-прежнему смотрела вперед с невинным видом. Она никогда не посвящала Вайолет в свое отчаянное положение. Неужели та догадалась?
Ее гордость получила болезненный щелчок.
Интересно, каково это — быть одной из Редмондов с их богатством и неограниченными возможностями?
Синтия подавила недостойный приступ зависти, потому что понимала, что Вайолет пытается проявить к ней доброту.
— Да, пожалуй, — согласилась она.
Они обменялись улыбками, после чего Вайолет спросила:
— Синтия, а куда вы поедете, когда прием у нас закончится?
— Наймусь в компаньонки к сварливой старушенции, к миссис Манди-Диксон из Нортумберленда.
Вайолет замерла.
— Не может быть, чтобы дошло до этого. — Она так ужаснулась, что перешла на шепот.
Синтия издала смешок.
— Я пошутила. Неужели вы поверили?
— Ни на секунду. — Вайолет содрогнулась.
Впереди них две замужние дамы и леди Джорджина, шагавшая между ними, обсуждали общих знакомых в Суссексе.
Синтия и Вайолет помолчали.
— Мне кажется, что Майлс страдает от лихорадки, — сказала Вайолет с явным беспокойством. — Я слышала, что тропическая лихорадка иногда возвращается. Он так странно ведет себя в последнее время… Надеюсь, он не был груб с вами. Я видела его лицо, когда он разговаривал с вами сегодня. Он может быть очень строгим порой. И придает большое значение общественному положению, — добавила она с неосознанной жестокостью. — Это свойственно всем Редмондам. А с тех пор как Лайон… — она помедлила, словно ей было трудно произнести это слово, — исчез, папа рассчитывает, что Майлс поступит правильно. Собственно, Майлс всегда поступал правильно.
Майлс был груб с ней? Синтия не была уверена, что она употребила бы именно это слово.
