Еще два отряда по двести пятьдесят бойцов под командованием Авдеева и Белого остались на месте в Забайкалье. Им поручалось продолжить диверсионную работу не только на восток от Байкала, где они действовали доселе, но и на западном направлении вплоть до Ангары.
Юрию Бардову надлежало остаться на севере в Патомском нагорье, что севернее Бодайбо. Здесь ему предписывалось заниматься тренировками и обучением новых партизан, а также принимать и распределять прибывающие с 'Большой земли' грузы для партизанских армий, формируя тайники быстрой доступности.
На такую свою роль нацик конечно обиделся, но допускать его к активным действиям и доверять командование большим количеством людей Коржаков не рискнул. Излишняя ненависть к инородцам могла плохо сказаться на вменяемости планов и он, повинуясь порыву, захочет во чтобы то ни стало уничтожить ту или иную группу полицаев, самих китайцев, в то время когда следует отступить.
Остаток осени и всю зиму партизанские отряды провели в постоянных атаках на инфраструктуру противника, находясь в постоянном движении. Колющие удары то тут, то там, сменялись веерными атаками малыми группами до двадцати человек. А вслед за веерной атакой наносился массированный удар силами всего отряда.
— Вот те, бабушка, и Юрьев день, — буркнул Вадим. — Что ж, рано или поздно, это должно было случиться…
— Да… лопухнулись мы не по-детски, — с кривой и уставшей усмешкой согласился Коржаков, не отрывая взгляда от карты. — Подставой за километр воняло, только мы внезапно аденомой заболели и ничего не почуяли… Паршиво.
Время от времени подходили разведчики и докладывали Вадиму все новые данные о противнике.
Очередная операция силами всего партизанского отряда по нападению на городок под названием Хада-Булак, что в пятидесяти километрах от стыка сразу трех границ: России, Монголии и Китая, с последующим освобождением пленников для пополнения отряда, закончилась провалом.
Нет, первая часть операции прошла как по нотам: без особых проблем удалось захватить городок, выбить полицаев и освободить пленников, которых здесь содержалось непривычно много и выйти из города до того, как налетела авиация и начала чихвостить отряд в хвост и в гриву на относительно открытом пространстве. Но на этом все.
Непривычно большое количество пленников, преимущественно мужчин крепкого телосложения, что станут отличными бойцами, уже должно было насторожить само по себе, не говоря уже о других мелочах, что не заметили тогда при анализе полученных разведанных, а сейчас стали видны, что называется невооруженным глазом, но не насторожило. Посчитали, что им просто улыбнулась удача. А как это еще назвать, если одним махом можно увеличить отряд сразу на полтысячи бойцов, а не размениваться на сотню-другую как раньше?! И вот улыбка Фортуны обернулась оскалом Рока.
Когда стали отходить, выяснилось что они в плотном кольце китайских войск. Именно китайских, а не полицаев, что многократно усложняло задачу отхода, если вообще делало ее невыполнимой. После первого столкновения, потеряв четверть отряда в двести человек, приходила нехитрая мысль, что они тут все полягут.
— Нас банально заманило в ловушку, как лохов, — продолжал причитать Куликов. — Положили кусочек сыра, а мы и рады в капкан бошку сунуть…
— Ладно, Демон, хватит голову пеплом посыпать, да соплями смазывать… Что случилось, то произошло и обратно не переиграть. Надо думать, как быть дальше.
— Есть предложение?
— Только одно, — кивнул старшина. — Большим отрядом нам не пробиться, нас просто бомбами забросают и ракетами расстреляют… Придется воспользоваться опытом все того же Ковпака, когда его отряд попал в схожую ситуацию, и проскальзывать мелкими группами до тридцати человек. Пятнадцать опытных бойцов, плюс пятнадцать-двадцать освобожденных.
Вадим недовольно поморщился. Тут бы опытным бойцам ноги унести, а с такими гирями далеко и незаметно не убежишь. Ведь пленники все истощены. Китайцы кормили их едва-едва чтобы они жили и могли работать. Да и то похоже, что они постепенно решили отказываться от рабской силы и кормежка стала еще скуднее.
Впрочем, их слабость можно ненадолго компенсировать спецсредствами, что снабдило их командование как раз для таких случаев – скоростного отхода освобожденных пленников. Ну и самим, если приспичит. Стоит принять разных таблеточек и даже самые хилые смогут сутки, максимум двое, держать приличную скорость. Вот только потом они вообще ни на что не будут годны. Неделю придется откармливать… а если кормежку с отдыхом обеспечить в достаточном количестве не удастся, лучше их тогда сразу пристрелить, чтобы не мучались, потому как химия их буквально выжрет изнутри.
Но делать нечего или так, или вообще никак.
— Ясно, — кивнул Вадим. — Какие у нас шансы?
— Не знаю. Все отряды Ковпака выскочили, не без потерь, но выскочили из окружения. А вот как у нас получится – вопрос. Хорошо если половина отряда выйдет… Но нам нужно спешить. С каждым часом кольцо все yже и, соответственно, плотнее. Да и ночью нужно пользоваться… до рассвета еще пять часов.
— Тогда рвем когти.
Куликов собрал всех командиров малых отрядов и разъяснил ситуацию, а также решение проблемы, наметив каждому отряду направление отхода. Все всё понимали, никому ничего дважды объяснять не пришлось и, сверив часы и определив время синхронного прорыва, отряды стали расходиться в стороны.
Стрелки 'иглами' стали сбивать кружащие над головами беспилотники, чтобы максимально затруднить противнику наблюдение за передвижением партизанских групп.
Вадим не считал себя героем, если не сказать точнее… Впрочем и трусом он себя тоже не считал. Когда нужно, он мог проявить храбрость и геройскую дерзость. Вот именно… все следует проявлять ко времени и к месту, иначе все эти высокие понятия называется несколько иначе – глупость.
Не стал он геройствовать и показывать неуместную храбрость и на этот раз. По крайней мере, он так считал, что сейчас не место и не время ни для геройства, ни для гипертрофированной храбрости.
Когда наступил назначенный час для прорыва всеми отрядами, Куликов остался на 'стартовой позиции'.
Вадим, выбрав для себя юго-западное направление, но не отдельное с удалением десять километров от соседнего, а шел буквально в паре километрах позади соседа с позывным, оно же прозвище, Смола.
Направление непростое, там в основном равнина с невысокими горами, переходящими в холмы и в принципе легко просматриваемая небольшими силами. Для Куликова ключевым стало слово 'небольшими'. Естественно, что основные силы китайцы сосредоточили на севере, там, где начинался Борщовочный хребет, востоке – Газимурский и Урюмканский хребты и юге – Нерчинский хребет, в самых гористых и труднопроходимых участках.
Смола, о том, что за ним идет другой отряд да еще самого Демона естественно не догадывался. В темноте этого не увидеть. Да и кто сейчас особо назад смотрит?! Все внимание только перед собой, там где враг.
Вадим размышлял просто: китайцы готовы к тому, что партизаны вот-вот предпримут какие-то решительные шаги, чтобы вырваться из западни, ведь то, что они посбивали беспилотные аппараты- разведчики говорит само за себя. Среди китайцев, наверняка объявлена повышенная боевая готовность, усилено наблюдение, в общем все стоят на ушах и это не может не сказаться на эффективности.
По поводу того, что он шел проторенным путем, Вадим размышлял еще проще: пройдет Смола, значит и его отряд проскочит, засыплется – отвлечет внимание от него и он, воспользовавшись шумом боя и тем, что все внимание китайцев также будет отвлечено на обнаруженную группу, попробует проскочить.
Пока все шло нормально. Группа Смолы никак себя не обнаруживала, и Вадим дал приказ своим выдвигаться вперед. Хорошо еще, что ничего своим бойцам объяснять не надо, раз командир так сказал,
