— Пятнадцать тысяч зеленых именно в зеленых, а не рублях. Как вы считаете, ваша услуга стоит таких денег?
Доктор на минуту замолчал. Деньги да еще доллары при нынешней инфляции рубля действительно хорошие. Очень хорошие.
Возникло сильное подозрение, что это проверка особистов на вшивость, но по размышлении, Туим с большой долей вероятности, решил, что это не так. Тогда вопрос в том, брать или не брать предложенные деньги, тем более что он действительно мог устроить этому поганцу подобный подставной диагноз.
'Елена…' – вспомнил доктор и ненависть к этому русскому отбившего ее у него застелила глаза.
А ну как он вместе с ней умотает?! А он здесь совсем один останется!
Подобная вероятность развития событий была для него невыносима.
— С-стоит, — с трудом преодолев себя, выдавил Виктор Туим. — Я могу устроить вам перевод в глубокий тыл. Только вам придется хорошо симулировать перед тамошними врачами.
— Отлично! Тогда готовьте заключение! А что касается симуляции, то не беспокойтесь, я сделаю все в лучшем виде!
'Заплачу еще пятнадцать тысяч', — подумал он.
— Здесь где-нибудь есть терминал, с которого можно перевести деньги?
— Да, в поселке…
— Мы можем попасть в него, желательно уже сегодня?
— Вполне. Через три часа заканчивается моя смена и мы можем провести операцию по перечислению средств.
— Тогда сделаем так. Вы готовите заключение, я при вас перевожу деньги и вы при мне ставите печать и подпись. Полный контроль. Идет?
— Годится.
— Тогда до встречи!
Вадим буквально вылетел из кабинета доктора, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле. Наконец-то ему удалось свалить из армии! Еще несколько часов и он свободен! Закончились его мытарства и хождения по лезвию бритвы. Скоро все это останется в прошлом.
— Ты чего так светишься? — удивилась Елена на очередной медицинской процедуре.
Вадим невольно вздрогнул.
— И нервный какой-то стал.
— Лена… а ты хотела бы уехать отсюда? — обнял он ее за талию и привлек к себе.
— В смысле? Куда уехать?
— Да вообще, — неопределенно взмахнул Куликов рукой. — За Урал для начала.
— Для начала?
— Ну да. Мало ли мест, куда еще можно уехать? Для начала за Урал, а там глядишь и еще дальше. Не волнуйся, деньги у меня есть. Их не так много после проплаты всех барьеров останется, но при экономии и мудром вложении и управлении их может хватить на очень долгий срок.
— Дима… о чем ты сейчас вообще говоришь? — прекратила работу Елена. — Война же… Как и куда тут можно уехать? Это же… дезертирство.
— Ну почему сразу дезертирство? Все будет обставлено по высшему разряду. Не подкопаться. Этот докторишка все сделает.
— Нет.
— Но почему?!
— Я нужна здесь. Это мой долг.
— Твой долг? — в свою очередь удивился Куликов. — По отношению к кому и чему? Ты еще скажи: Родине.
— Именно так, — серьезно ответила Елена Акжал. — К родине в том числе. Даже в первую очередь.
— Особенно если учесть твое гражданство, — невольно хмыкнул Вадим.
— У меня двойное гражданство Казахстана и России. Россия является моей второй родиной. И меня удивляет твое отношение к таким понятиям как долг и родина, особенно если учесть что у тебя Родина одна и она сейчас в беде.
— Родина… да что это вообще такое?! — вспылил Вадим.
— Родина – это Родина, не больше и не меньше и каждый для себя это понятие определяет сам. Для большинства людей это то место, где он родился, где жили его предки и где будут жить его потомки… Для других, как правило беспринципных дельцов, это то место где они делают свои деньги, а точнее прячут их от налогообложения и живут также прячась от правосудия. Живут там где им удобно жить красиво на эти деньги, заработанные на настоящей Родине, но растрачиваемые вне ее. Большинство людей справедливо считает таковых дельцов предателями, забывших, где их корни. Сознательно отказавшихся от своего прошлого. Неужели ты тоже такой, Дима?
Куликов поджал губы. Откровенно говоря, он никогда об этом не задумывался. Выходит, что он ничем не лучше этих олигархов, кого он поносил в споре с Авдеевым, чьи богатства он не хочет защищать, отдавая за это жизнь, в то время, как они и их сынки там, в нейтральных швейцариях отсиживаются?..
— Корни, — сквозь зубы зашипел Вадим. — Какие могут быть корни у детдомовца, от которого отказалась собственная страна?!
— Исторические. Да, тебе не повезло с родителями, в том числе и с приемными и это частично объясняет твое негативное и даже враждебное отношение к высоким понятиям, но это не значит, что ты должен предавать свою землю. Она твоя. Как только ты забудешь об этом, ты станешь Иваном родства не помнящим. Или ты уже такой?
Елена встала.
— Если это так, то мне жаль тебя.
Елена, резко развернувшись, вышла из процедурного кабинета, не закончив работу. Вадим даже возмутиться этим не успел.
— Что за страна? Сплошные Александры Матросовы…
Впрочем, очень скоро появилась другая медсестра, что и завершила начатое.
'Ну и черт со всем этим', — мысленно отмахнулся Куликов, точнее попытался отмахнуться, но появившаяся в душе непонятная тяжесть не отступала.
Но, несмотря на тяжесть в душе, от предстоящей сделки он решил не отказываться.
Куликов едва дождался того момента когда с доктором направились непосредственно в поселок Памяти Тринадцати Борцов по направлению к зданию отделения Сбербанка. Здесь на автоматическом терминале они провели все необходимые операции по переводу денег и визировании документов.
— Вот, все проставлено… — излишне громко и четко произнес доктор.
— Да, — кивнул Вадим. — Отлично…
Неожиданно в здание ворвались военные полицейские числом пять человек, Вадима тут же схватили, заломили руки за спину и заковали в браслеты. После этого в отделении Сбербанка появился майор, протянув Вадиму под нос красное удостоверение.
— Особый отдел. Вы задержаны.
Куликов понял все сразу по глумливой улыбке доктора. Он где-то перебежал ему дорогу. Впрочем, где именно даже гадать не пришлось, вспомнив пару брошенных взглядов на Елену Акжал. Как же он был слеп!
От постигшего его вселенского разочарования, досады и осознания того что с ним будет дальше, оставили силы, и Вадим чуть не свалился на пол, но полицейские удержали. Даже врезать по этой ухмыляющейся роже не хотелось, так все стало до фонаря.
— Приехали…
Стихи В. Высоцкого.
Автор неизвестен
