Не то чтобы он обвинял ее, она абсолютно ни в чем не виновата, но…
'Что ей нужно? Зачем она пришла? — почему-то зло спрашивал себя Вадим. — Посмотреть на меня, калеку?'
Елена Акжал постояв еще пару секунд, помявшись с ноги на ногу, развернулась и быстро ушла. Но от ее ухода Куликову легче не стало, даже наоборот.
Тут еще сосед из новеньких, занявший опустевшую койку, встрял:
— Знакомая? Хорошенькая… Ну и зачем ты ее обидел? Она что ли виновата в твоем горе? Максим, — представился он.
Куликов продолжал смотреть в потолок. Он отвлекся от этого занятия, когда напротив его койки встал какой-то капитан с рядовым за спиной, держащего в руках небольшую картонную коробочку.
— Куликов Вадим? — уточнил капитан.
— Да…
— Сообщаю вам, что полевым судом вы амнистированы…
— А то, — едко хмыкнул Вадим. — Какой прок от калеки? В штрафбате мне делать нечего, а в тюрьме за мной еще ухаживать пришлось бы. Морока одна. Лучше и дешевле амнистировать и выбросить.
Капитан никак не отреагировал на реплику и с невозмутимым видом продолжил:
— А также, за боевые заслуги, вам возвращаются все ваши прежние награды и… восстанавливают в звании.
— Тоже мне великая честь…
Капитан протянул руку и рядовой поспешно вложил в нее ту самую коробку.
— Держите… товарищ старшина.
Вадим нехотя принял коробку и тут же не глядя, бросил ее в верхнее внутреннее отделение прикроватной тумбочки.
— Благодарю, товарищ капитан.
Капитан нахмурился и резко развернувшись, пошел вон.
— Ого! Так ты бывший штрафник?!
Видя, что Куликов никак не реагирует, сосед на это ничуть не обиделся. Пошарившись в тумбочке, он выудил из нее коробку и открыл.
— Ну ни фига себе, сколько железа! Как же тебя такого орденоносца и героя в штрафбат упекли?! Ну а раз амнистировали, да еще награды вернули и в звании восстановили, значит, ты провернул что-то из ряда вон выходящее! Что, ты сделал старшина?!
'Хм-м, действительно, раз командование так расщедрилось (хотя если подумать это пустая мелочь), значит нам все удалось? — впервые проявил заинтересованность Куликов к тому что он с товарищами совершили. — И как там остальные из нашей дюжины? Кто еще уцелел кроме меня?'
Президент в очередной раз окинул взглядом собравшихся на плановом совещании. Все держатся напряженно. Ни у кого из них нет хороших новостей. Впрочем, Владимир Орлов уже давно их не ждал этих хороших новостей. Противника удалось задержать, но ценой больших потерь и полным разрушением половины Красноярска.
Президент прекрасно понимал, что это временно и противник со дня на день прорвет оборону, и город будет полностью стерт с лица земли. Каждую следующую атаку китайцев сдержать становится все сложнее. Враг, пользуясь неисчерпаемым человеческим ресурсом, а также пользуясь всяческими хитростями и уловками, теряя сотни тысяч, даже миллионы солдат, продолжает усиливать давление и они так или иначе добьются результата.
'И ведь ничего нельзя сделать', — думал президент, прекрасно зная, что в генеральном штабе ломают головы десятки лучших аналитиков, пытаясь придумать хоть какой-то план, но тщетно. Как говорится, против лома нет приема.
Безысходность и неизбежность поражения уже давно поселилась в душе. Президент Владимир Орлов все чаще впадал в тихую панику от осознания того, что им не остановить эту орду. Сомнут.
Но что же делать? Запросить помощи у американцев? Но, им только дай палец, они всю руку отхватят. А аппетит, как известно, растет во время еды, и вслед за рукой будут поглощены остальные части тела России. Американцы лишь отсрочка неизбежного, они обязательно воспользуются слабостью России, так же, как китайцы и возьмут себе все, до чего смогут дотянуться. Но другого выхода, похоже действительно нет. Надо начинать более плотные переговоры о военной помощи…
'Сибирь мы все равно потеряем, — размышлял Владимир Орлов. — Так хоть китайцам ничего не достанется. А американцы… их после того как силенок подкопим можно попытаться выгнать'.
Министры и военные делали доклады. По ним выходило, что промышленность и люди работают на износ. Внедряются новейшие технологии, появляются новые системы вооружения вроде тяжелого роботизированного экзоскелета 'Витязь'.
Боец в таком комплекте защиты больше походил на брутального космического десантника из фантастических фильмов с соответствующим калибром и мощностью вооружения. Солдат в такой броне, будет стоить десятерых в боевом плане. Разработка вообще-то была американской, но разведчики смогли ее умыкнуть и проект, немного модернизировав под промышленные возможности России, пустили в производство.
'Беда только в том, что вскоре 'витязем' просто некому будет пользоваться, — апатично подумал президент. — И даже они не смогут спасти положение. Мы просто не успеем произвести необходимое количество комплектов. Их ведь нужно наклепать миллионы, десятки миллионов…'
Президент отвечал на автомате, решал возникающие проблемы и вскоре заседание закончилось. В комнате остался только глава ГРУ Гвоздин.
— Что у вас, Тимофей Якович?
— Помните я вам как-то показывал снимки китайской погодной установки в пустыне Алашань. Те странные следы тяжелой техники вокруг…
— Что-то такое припоминаю, — кивнул президент. — Что-то удалось прояснить?
— Как бы вам сказать, товарищ верховный главнокомандующий… и 'да' и 'нет'.
— Можно поконкретнее? Сегодня был тяжелый день, и у меня нет желания разгадывать шарады.
— Простите… просто информация действительно несколько своеобразная, если не сказать больше. Итак, входе спецоперации были взяты в плен китайский генерал и еще один офицер штаба… не без помощи еще одного пленника.
— Да, генерал докладывал мне…
— Да, но он не доложил вам одну любопытную вещь, посчитав ее бредом…
— О чем вы?
— О серолицем китайце в звании старшего полковника.
— Который отказался говорить и умер при применении спецсредств?
— Да. Китайский капитан, что помог нашим бойцам взять в плен генерала с серолицым, утверждает что они, эти серолицые… — тут сам Гвоздин замялся, не зная как продолжить.
— Ну же, говорите.
— Что они не из нашего мира, а из параллельной реальности и погодная установка есть ни что иное как Врата, — быстро выпалил глава ГРУ, сам прекрасно понимая, как все это звучит. Он, к слову сказать, и сам не разобрался верить этому или нет.
Президент посмотрел на Гвоздина с широко открытыми глазами, в которых читалось безмерное удивление, если не сказать больше.
— И вы поверили в это? — после долгой паузы спросил, наконец, Владимир Орлов. — Это же чистейшей воды бред. Ваш китайский перебежчик просто сошел с ума.
— Я все прекрасно понимаю… Но это не вопрос веры товарищ президент и не умопомешательства. Есть косвенные доказательства…
— Вы это серьезно Тимофей Якович?!
— Да.
— И в чем же заключаются эти доказательства?!
— В его генах. А гены врать не умеют.
