своему транспортному средству. Он рыбкой нырнул на заднее сиденье, распахнул бар и жадно припал к бутылке минералки, сорвав открывашкой крышку.
— Поехали! — махнул он шоферу.
— В инкубатор? — педантично уточнил тот, заводя мотор. — Ох, извините. В ваше учреждение?
— Да куда угодно, только поскорее, — выдохнул Олег, огромными глотками глотая воду. — А то сейчас догонят и по шее накостыляют.
Шофер кивнул и тронул машину с места.
— А здорово вы там выступили, Олег Захарович, — обернулся к нему с переднего сидения охранник. — Особенно под конец, — его лицо странно дергалось, как будто он изо всех сил пытался удержать ухмылку. — Я и то пару слов не понял…
— Знали бы вы, сколько я времени в кабинах с шоферюгами провел за свою жизнь! — подмигнул ему Олег. — Еще и не тому научились бы.
Машина покидала площадь, и позади нее стремительно рассасывался митинг. Олег тяжело вздохнул и откинулся на сиденье. Ох и аукнется мне нынешняя выходка, с каким-то странным весельем подумал он, ох и аукнется! Вот вам и начало избирательной кампании. Шварцман просто взбесится. Но как же, оказывается, просто трепаться перед толпой!..
Лимузин басистым рыком отогнал в сторону зазевавшуюся легковушку и свернул на очередную скучную улицу.
16.10.1582, вторник
Огненно-красный закат заливает багровым светом веранду, на которой в шезлонгах полулежат двое в плавках. Один из них ничем не примечателен – белая кожа, покрытая легким загаром, невнятное лицо без особых пример, впалая грудь и небольшой животик с валиками жира на талии. Типичный предприниматель, потомок северных эмигрантов, которых на южных Австралийских островах пруд пруди. В курчавых волосах второго мужчины за последние три месяца заметно прибавилось седины, а глаза глубоко запали. Массивные скулы нависают над впавшими, словно у старика, щеками.
— Значит, ты бог, — полуутвердительно произносит Джоэл Павлович Корунэ, еще недавно носивший псевдоним «Фарлет». — Натуральный бог из сказок.
— Если хочется навесить ярлык, то можно и так, — отзывается невзрачный. — Начиная с определенного уровня разница в технологиях становится неотличимой от магии, да простится мне такая метафора. Но я не всезнающ и уж тем более не всемогущ. Именно потому я и создал Хранителей.
— Чтобы они помогали тебе управлять обществом?
— Что-то типа того. Но я никогда ни к чему вас не принуждал, только мягко задавал направление. Хранители всегда обладали свободой выбора.
— Забавно, — усмехается Фарлет. — Ты оправдываешься передо мной?
— Вероятно, да. И не только перед тобой, — Джао берет со стола бокал с коктейлем и отхлебывает из него. — Мой вечный повод для эмоционального раздрая – необходимость обманывать, а то и предавать соратников. Паршивое чувство, знаешь ли.
— Вероятно, — вежливо соглашается бывший Хранитель. — Но почему ты открылся мне сейчас?
— Потому что я вынужден в очередной раз ликвидировать организацию.
Долгая пауза, и только ласковый весенний ветер Южного полушария гоняет по веранде шелестящий обрывок газеты.
— Сколько их было? — наконец нарушает молчание Джоэл Корунэ. — Организаций?
— Восемь, включая нынешнюю. Но предыдущие существовали куда дольше. Темп жизни ускоряется, и эволюция от аморфной группы идеалистов до организованного тайного общества, стремящегося управлять миром, проходит все быстрее. Минус вторая организация и предыдущие перерождались примерно за триста лет. Предыдущая – за девяносто, ну, а нынешняя уложилась в три десятилетия.
— А следующей, вероятно, хватит десятка лет?
— Нет. Следующей не предполагается. Хватит. Во-первых, чем дальше, тем ниже эффективность деятельности тайных обществ. Тысячу лет назад я даже не активировал боевые системы на челноках – Хранителям одних только персональных силовых эффекторов хватало для контроля огромных королевств и империй. А сегодня я не могу дать вам ничего, принципиально отсутствующего у любой спецслужбы.
— А во-вторых?
— А во-вторых мне надоело предавать друзей.
— О как! Надоело предавать поодиночке, ты хочешь сказать, а потому решил ликвидировать всех одним махом? Чтобы не рубить, так сказать, хвост коту по частям?
— Язва! — слабо усмехается Джао. — Да, можно выразиться и так.
— И тебе наплевать, что у наших ребят и девчонок свои планы на жизнь? Что, кстати, означает «ликвидировать»? Убить?
— Джоэл, я, конечно, сволочь, но не настолько же, — Демиург хмурится. — Нет, разумеется. Ни один из Хранителей за всю историю не умер – даже те, кто покончил жизнь самоубийством. Все психоматрицы… хм, я не смогу сейчас толком объяснить, что такое «темный сон». Скажем так: все спят сном без сновидений, избавляясь от стрессов прошлой жизни. Я просто еще не решил, что с ними делать. Оставить Хранителя в обществе, как сам понимаешь, невозможно, а пристроить больше некуда. Есть варианты с виртуальностями, но они мне не нравятся. Однако даю тебе честное слово: я приложу все усилия, чтобы каждый прожил не просто полноценную, но еще и долгую и счастливую жизнь, если не сейчас, так в будущем. А у меня очень широкие возможности.
— А зачем тебе я, если у тебя такие возможности?
— Эксперты. Три сотни человек по всей стране, отобранные специальными фильтрами Робина. Их нельзя бросить просто так, их просто сожрут после внезапной пропажи Хранителей – если не СОД с Канцелярией, то свои же коллеги. Робин создаст новые должности, фальсифицирует все необходимые документы и вообще полностью проведет операции прикрытия. Но с каждым следует поговорить индивидуально – объяснить, что происходит и как жить дальше. Один я не справлюсь в приемлемые сроки.
— А вдвоем со мной справишься?
— Не вдвоем. Предложение получили еще четверо, то есть все, кто в отставке и еще жив.
— Пятеро? На три с половиной сотни экспертов?
— Я умею присутствовать в нескольких местах одновременно – до пятнадцати независимо действующих проекций, даже до восемнадцати, если прижмет. За пару дней разберемся.
— А потом усыпишь нас вместе с остальными?
— Джоэл, — Демиург устало откидывает голову на спинку шезлонга и прикрывает глаза, — если ты хочешь чего-то еще, я готов принять любые твои условия. В разумных пределах, разумеется, пост мирового диктатора даже и не проси.
— А если я просто захочу остаться жить здесь, в своем бунгало?
— Чтобы все-таки воспользоваться пистолетом, лежащем в столе? — Джао поворачивает голову и смотрит на Фарлета неожиданно тяжелым взглядом. — Не надо морщиться, я не следил за тобой. Просто моя система мониторинга автоматически отслеживает оружие в радиусе полукилометра. Джоэл, если ты хочешь покончить жизнь самоубийством, валяй. Но тогда ты автоматически уйдешь в темный сон, как и остальные. Не травмируй свое сознание мортальным шоком, ни к чему хорошему он не приводит. Лучше я сразу тебя усыплю, тихо и безболезненно.
— То есть я даже застрелиться не могу по своему выбору? — ворчливо огрызается Фарлет. — Вот тебе и «любые условия»…
— Я же сказал, что в разумных пределах, — ехидно подмигивает Демиург. — Безвременное небытие в них не включается. Джоэл, я обязательно подберу жизнь тебе по душе. Если проживешь ей, скажем, год и все равно захочешь смерти, я не стану препятствовать. Но не раньше.
— Ну хорошо, а все же – чем тебе не угодила организация?
