обследовать мальчика. Даниэль уже компенсировал бабульке стоимость изведенного бычка, теперь дело было за ней.
Доктор Снегирева не пошла длинным коридором мимо пациентов и своих коллег, а свернула за угол к грузовому лифту, чтобы спуститься в лабораторию. Как только за ней закрылись двери лифта, свет сразу же померк в ее глазах. Но вовсе не из-за того, что в кабине не было освещения, а оттого, что Розалинде опять стало плохо. Волна страха накатила в сотую долю секунды. Ей моментально стало не хватать воздуха, спина покрылась липким, холодным потом, а в голове все крутилось: «Ну открывайтесь же, двери! Быстрее! Совсем нечем дышать! Сколько человек может быть без воздуха? Скорее!»
Почти бездыханное тело Розалинды вывалилось из металлических дверей лифта, когда тот наконец остановился, прямо в руки Кирилла Лавриковича. Токсиколог выглядел, как всегда: с взъерошенными волосами, в криво застегнутом медицинском халате, с отсутствующим взглядом и с папкой документов под мышкой.
– Боже мой, Розалинда! Что с тобой? На тебе лица нет! Ты вся холодная… Ты сознание потеряла, что ли? Душно?
– Кирилл… Нет, мне нужны воздух, свет и пространство. Помоги мне… – прошептала она и отключилась, повиснув у него на шее.
Роза в детстве, как все девчонки, конечно, хотела быть принцессой. Или хотя бы Аленушкой, Золушкой или Василисой Прекрасной. Но быть Мертвой Царевной в хрустальном гробу не мечтала никогда. И вот сейчас ей было холодно, потому что Роза была мертвой, а вокруг нее стояли в несколько рядов стеклянные пробирки и колбочки, имитирующие края хрустального гроба. Она покоилась на столе, ворот у нее был расстегнут, окно открыто настежь.
На лбу у нее лежала холодная мокрая тряпка, а в вене торчала иголка – Кирилл Лаврикович делал ей инъекцию.
– Что со мной?
– Сейчас придешь в себя, – ответил токсиколог. – Зажми ватку. Давно это у тебя?
– Что?
– Клаустрофобия.
– А это она?
– Несомненно, – твердо ответил Кирилл Лаврикович и почесал поршнем шприца голову. Он сел напротив нее и подпер подбородок руками.
– Заболевание психическое, между прочим, и запускать его нельзя. Поэтому очень важно не допустить развития болезни. Очень хорошо, что клаустрофобия началась у тебя недавно, значит, мы сможем найти ее причину, то есть от чего она началась, очень быстро, по свежим следам.
– А должна быть причина?
– Конечно! Если заболевание психическое, то и причина чисто психологическая. Что-то случилось, а потом – через малый промежуток времени начинается заболевание, проявляющееся в таких вот приступах. Иногда приходится вводить человека в глубокий гипноз, чтобы докопаться до сути.
Розалинда с восхищением посмотрела на Кирилла Лавриковича.
– Ты и в этом разбираешься?
– Да, немного… – засмущался тот. – Мне вообще человек интересен в целом. И мертвый, и живой, и его сердце, и его психика.
– Тебе, наверное, трудно было определиться со специализацией в институте, – отметила Роза. – То-то ты всех подменяешь. А мне поможешь?
– С удовольствием. Только не сейчас.
– Почему?
– Насколько мне известно, ты испытала жуткий стресс. Поэтому сейчас можешь думать только о самом последнем событии…
Розалинда вскочила со стола, смахнув пару пробирок на пол.
– Ой, прости…
– Ничего.
– Кирилл, умоляю! Сними с меня этот груз! Я не могу! Со мной что-то происходит! Помоги!
– Ну, хорошо, – сразу же сдался Кирилл Лаврикович. – Выпьешь для расслабления?
– Почему все в последнее время хотят меня споить? Я и так давно уже расслабленная. Приступай!
– Ну, ладно, – вздохнул Кирилл и с унылым видом препроводил Розу в свой захламленный кабинет непризнанного гения.
Дальше все происходило как в каком-то фильме. Роза легла на кушетку, закрыла глаза и погрузилась в глубины своего сознания, ведомая одним только голосом Кирилла Лавриковича. Она не очень верила в успех этого мероприятия, но очень хотела, чтобы у нее прекратились жуткие приступы страха, поэтому желание пересилило недоверие.
Роза и сама не заметила, как куда-то уплыла… отключилась…
– Очнись! Счет «три» уже был! – услышала она громкий голос Кирилла Лавриковича и, вздрогнув, открыла глаза.
– Ух ты! Я что, уснула?
– Ты была под легким гипнозом. – Кирилл был явно доволен собой, своим талантом и результатом.
– Рассказывай! – пристала к нему Роза.
– Я очень устал… Может, съездим куда?
– Ты меня приглашаешь? – удивилась Роза.
– А почему нет? Мы с тобой довольно давно знакомы, хоть всего несколько дней назад перешли на «ты», отношения у нас хорошие… Я расскажу тебе, что надо сделать, чтобы избавиться от приступов страха, – уговаривал ее токсиколог.
– Так тебе удалось найти причину?
– А то! – похвастался доктор.
– Конечно, поедем, – тут же согласилась Розалинда.
Кирилл Лаврикович привел ее в довольно известный в городе ресторан, который, правда, пользовался не очень хорошей славой. Но выбирал мужчина, и Роза не возражала.
Ресторан располагался в помещении бывшей заводской столовой, и никакой евроремонт не смог скрыть остатки былой роскоши. Высокое и широкое, абсолютно неуютное пространство. Множество столиков, занятых в основном мужскими компаниями. Одним словом, недорогой пивной ресторан. Но похоже, что официантка Кирилла Лавриковича знала и весьма приветливо с ним поздоровалась.
– Я живу здесь рядом, захожу частенько после работы, – пояснил токсиколог. – Тут неплохое соотношение цены и качества. Ну, есть можно.
– Понятно. Возьми тогда мне то, что и себе берешь, – ответила Роза.
– Креветки будешь?
– Креветки – да! Раки – да! Мидии и другие всякие ракушки – нет!
– Оленька, нам по пивку фирменному, светлому, и креветочек. А еще пивную тарелочку на двоих, – заказал доктор, и официантка с невероятной скоростью для такой высоты каблуков удалилась на кухню.
В помещении было накурено, стоял невыносимый гул голосов. К тому же по залу проходили мощные гудящие, прямо-таки заводские трубы – по всей видимости, плохо справляющейся со своей функцией вытяжки. Но постепенно ухо привыкало к неумолкающему шуму. Кирилл Лаврикович выглядел неухоженно и неопрятно – помятый пиджак, расстегнутая пуговица на вороте рубашки, легкая небритость.
– Жениться тебе надо! – посоветовала ему Роза.
– Чего так? – засмеялся токсиколог.
– Ведь тебе уже, наверное, за тридцать?
– Что-то около того… – смутился коллега.
– Значит, выглядишь плохо. А была бы женщина – совсем другое дело!
– Какое дело? – икнул Кирилл.
– Вещи будут чистые, мысли упорядоченные, меньше станешь заниматься наукой и гипнозом, а больше семьей, сексом… Да-да, Кирилл, сексом, чего ты так смотришь? Не знаешь, что это такое? Ты же умный,
