Вечный - Кровь Леса (СИ)

   Но я всё же приблизилась. Вымыла тебе ноги, это означает смыть магический след. Испросила защиты у Дэва - для тебя, чужака, моего любимого... - Нан коротко зло рассмеялась. - Для себя не просила. Река предложила вернуться назад, к прошлой жизни, показала мне её. Я почти сделала шаг, но поняла, что не смогу без тебя.

   Не было никаких чар. Мы действительно любим, хотя ты нелюдь, а я вэйри. Мы травой проросли друг в друга, зацепились корнями судеб, и с этим ничего не поделать...

   Вчера ты рассказал про свой мир. Грезил наяву и рассказывал, а я слушала, как сказку. Твой мир прекрасен, но твоя жизнь в нём была пуста. И сказал ещё, что теперь твоя жизнь наполнена смыслом.

   У этой реки нельзя солгать. Ты действительно меня любишь.

   А я - я предала тебя.

   Вот и всё... И что ты теперь решишь, Сергей?

   Да, Сергей, что ты теперь решишь?

   Нан стояла молча, надменно вскинув подбородок, быстрые струи воды обтекали белые стройные ноги. Очень стройные. И очень белые...

   Да она же закоченела!..

   - Выйди из воды, Нан, - велел я.

   Она вышла, торопливо, послушно - и эта покорность мне очень не понравилась. Я подхватил плащ, закутал, стал растирать. Нан дрожала крупной дрожью. Я растирал её, закутал, обнял, делясь теплом.

   - Что теперь, Сергей?.. - прошептала она.

   Предательство?

   Не по сути.

   Предательство?

   Какая чушь... Девочка, ты вырвалась из этого всегда, из круга ненависти. Ты смогла переломить своё воспитание, отвергнуть привычную нетерпимость... Сделала выбор - позволила себе полюбить, отказаться от прошлого и будущего ради одного волшебного 'сейчас'.

   Ты вошла в мою жизнь и стала ею. И в твоих пальцах моё одиночество сгорает, превращается в дым.

   Чем отплатил я за этот бесценный дар?

   - А ты? - прошептал я, едва не корчась от стыда. - Ты меня прощаешь?

   Нан непонимающе захлопала мокрыми ресницами.

   - Моя очередь покаяться, - сказал я, отпуская её.

   - А тебе есть в чём? - неуверенно спросила девушка.

   Я встал, вошёл в воду. Река обожгла холодом, быстрые струи забурлили вокруг лодыжек, пытались сбить с ног.

   - Видишь, - усмехнулся я, глядя на бурунчики. - Вода чувствует мою неправду.

   - Что бы это ни было... - начала Нан.

   - Сначала выслушай, - сказал я. - Потом прощай... или не прощай. Как там?.. вот я стою в воде, и хочу, чтобы она смыла ложь.

   Я говорил долго. О том, что едва ли посмел её даже поцеловать, если бы видел, что она не-человек, принадлежит к чужой расе, о том, как испугался, обнаружив это, как раздумывал прекратить отношения. О физическом влечении, которое возникло раньше истинного чувства. О страхе перед этим чувством, неспособности посвятить себя одному человеку...

   Глаза Нан были полны сияющих слёз.

   - Что ты теперь решишь, Нан?

   - Иди сюда, - сказала она. - Ты весь замёрз.

   Вода из бущующе-ледяной мгновенно стала тёплой, спокойной. Я вышел, Нан накинула плащ мне на плечи. Мы стояли обнявшись, и мир замер вокруг.

   - Что же теперь будет, Нан?

   - А вот что, - сказала Нан, и плащ полетел на камни.

   - Значит, ты прощаешь меня? - в который раз спрашивала Нан и я опять заверял, что прощать не за что. Доказывал это словами, руками, губами.

   - Ты прощаешь? - спрашивал я, Нан дулась, отвечала, что очень на меня сердита, что любовь нужно доказывать не словом, но делом. Когда я проявлял поползновения доказывать делом, отпихивала меня, колотила кулачками в грудь, рвалась, царапалась и чуть ли не кусалась... а потом сдавалась и набрасывалась сама.

   Потом мы купались, и усталость проходила, уносилась водой, и всё начиналось снова...

   Я понял, что раньше любовью называл не то.

   Я понял, что раньше не жил вовсе.

   Такое простое и огромное слово - любовь. Наши взгляды встречаются, и я счастлив. Невинное соприкосновение рук пробивает наслаждением. Дни и ночи, полные сладкого безумия, почти невыносимого блаженства, казалось, мы раз за разом умирали и воскресали снова. Беспечные, как боги, мы пили амброзию жизни.

Глава одиннадцатая. Крыло ангела

   Питер.

   Великий город, страшный в своей огромности и пустоте. Есть только невыносимо яркие огни улиц, угольная тьма переулков и туман от Невы. И одинокий путник, вдыхающий каменный запах, пьющий глазами названия улиц...

   Хотелось бежать. Но я шёл. Хотелось сбежать прочь, но я не мог уйти. Нельзя сбежать из серой ловушки. Нельзя спастись от дождя, если он внутри.

   Я шёл, разыскивая кого-то. Не знал точно, кого, но знал, что не найду, но всё равно шёл, слушал эхо, повторяющее звук моих шагов. В душе была безнадёжная горечь, я еле волочил ноги, споткнулся и почти упал, но кто-то подхватил меня.

   Девушка. Стройная, мешковатый живой плащ не скрывает фигуру. Прикосновение тонких красивых рук, удивительно сильных, сочувственный взгляд... жёлтых глаз...

   - Нан... - вспомнил я и понял, что это сон. Давний кошмар - пустой город и я один.

   Нет, не один. Девушка никуда не исчезла, стояла рядом, оглядывалась вокруг с восхищённым удивлением:

   - Как красиво... Твой мир?

   Красиво? Я попытался взглянуть на город её глазами и понял, что не так уж страшен Питер, как его малюют.

   Ух ты. Я сплю и осознаю, что это сон. Но почему-то не просыпаюсь!.. Этот сон вздрагивал в такт неторопливому биению наших спящих сердец, но разрушаться вроде бы не собирался.

   Нан всё ещё оглядывалась по сторонам.

   - Красиво, - повторила она, с восторгом глядя на высотки, фонари и бег неоновых огней. Питер вроде бы не изменился, всё так же светел и безлюден, но...

   Я нашёл. Я больше не был один.

   Мой смех отразился от каменных стен, и эхо раздробило звук в торжествующий хохот. Ты мой город! Я больше не боюсь тебя, Чёрный Пёс!

   И, повинуясь моему смеху, сон стал меняться. Питер заколебался, как воздух над пламенем свечи.

   - Нет, подожди! - завопила Нан, раскинув руки, вцепилась в полотно сна.

   - Да брось ты его, давай полетаем!..

   - Серый, мне же интересно! - проскулила она, торопливо зашивая прореху в Питере мыслями-