Серег слушал эту гневную тираду молча, лишь взгляд его становился все тяжелее, а красивое юное лицо постепенно приобретало поистине свирепое выражение. Кангасск понял, что дело плохо, когда маг оперся на свой странный посох и неторопливо встал, возвысившись над маленьким Каном так, что тому пришлось задрать голову, чтобы смотреть в его страшные глаза, когда-то серые, но сейчас горящие нестерпимо-синим… Честно говоря, былую удаль тут же как ветром сдуло, и недавнему смельчаку уже хотелось срочно деться отсюда куда-нибудь, иначе, — а он это прекрасно понимал, — кто-то огребет по полной программе…
— Заткнись, гадальщик, — сказал Серег твердо, с расстановкой и добавил, как бы между прочим: — У меня на Севере за гадальные камни ссылают на лесоповал. Лет на пять. А то и на десять.
Кангасск вздрогнул, схватился рукой за подаренный Занной камушек, так открыто висевший на груди, и невольно попятился.
— Он не знал, что это за камень, Серег, — миролюбиво сказала Влада. — Ему его невеста в Таммаре подарила.
Серег бросил на Кана последний взгляд, потом презрительно отвел глаза, запахнул полу плаща и сел рядом с Владой.
— Где ты нашла этого балбеса с ушами? — спросил он с усмешкой, все еще не отойдя от недавнего гнева.
— В Кулдагане. Со мной вызвался пойти. Сказал, что одну меня в Горелую Область не пустит. Защитник, значит.
Серег засмеялся, еще раз глянув в сторону Кана, который стоял поодаль и был бы белый, как полотно, кабы не густой пустынный загар…
— Это не смешно, — сказала Влада грустно. — Много людей отдали жизнь, спасая меня. Они не знали, что меня нельзя убить или взять в плен. И спасали, как спасали бы обычную человеческую девчонку, попавшую в беду.
— …Нет, это не могла быть ты, — вдруг вскинул голову Серег, задумавшийся о чем-то своем. — Ты шла через Кулдаган, а когда я обранужил пропажу Хоры Лунарис, вообще была в Ничейной Земле. Этот малец подтвердил бы, точно. И он прав — ты не опустилась бы до этого. Хотя он, мало того, что мелкий, так еще и наглый, я его прощаю. Даже лицензию на гадальный камень выдам, если хочешь. И еще… Я знаю, ты не умеешь врать, Влада. Скажи, ты ведь не брала Лунарис и не знаешь, что с ним теперь?
— Это верно. Не брала и не знаю, — кивнула Влада.
…Неожиданная догадка поразила Кангасска, как гром… Просто все вдруг сложилось, подобно кусочкам мозаики. Все недомолвки, все наблюдения, все странности…
Хора Лунарис! Камень, который Кан назвал «дрянной безделушкой» — это лунный стабилизатор магии! Ну сам ведь читал не так давно… Миродержцы создали его. И они же поставили на него защиту: каждый, кто прикоснется к оправе или камню, будет испепелен на месте, если это не миродержец!
И вот еще: «…ты не умеешь врать» — Владислава Воительница, Не Знающая Лжи. И Серег Серый Инквизитор… «У МЕНЯ на Севере…». Это последние осколки общей картины.
Вот как мир, столь далекий от кулдаганского захолустья, в одночасье стал близок и осязаем…
…Кану стало плохо, когда он понял, в какую компанию попал… и, главное, на кого орал только что… Как только вот этим самым посохом по голове не получил, непонятно…
— …что теперь, Серег? — услышал Кангасск.
Разговор продолжался, пока он стоял, пораженный внезапным открытием. Двое миродержцев сидели на грани черного камня, взявшись за руки, как влюбленные дети, и решали, что делать дальше. Рядом с самим Кангасском дремали, свернувшись калачиками, усталые чарги… Мертвая Область беззвучно наблюдала… Нет, мир и не думал переворачиваться от того, что кто-то что-то понял и был ошеломлен этим.
— …Двинем в мою Башню, — ответил Серый Инквизитор. — Я задержался-то почему… Пытался выследить вора по горячим следам. Но не смог. Теперь надо вернуться и попробовать снова. Надеюсь, ты глянешь свежим глазом, и что-нибудь станет ясно.
— Можно Кангасска взять с собой? — попросила Владислава Воительница и добавила жалостливо: — Пожалуйста, Серег…
— Да бери, бери, бог с ним… — махнул он рукой. Словно с бездомным котенком любимому чаду разрешил поиграть. Кану даже обидно стало.
Разбудили чарг. Поскольку их было две, а путников — трое, то теперь чарги просто несли поклажу, а люди шли своим ходом. По подсчетам, если идти к границе Ничейной Земли прямиком, на такой путь ушло б дня три-четыре…
Отправились в путь только утром, потому что устали все: Влада и Кан — после почти дня скачки через владения полчищ сильфов, а Серег — после какого-то там Провала — о том, что это такое, Кангасск мог только догадываться. Наверно, уж что-то неприятное, раз сам Серый Инквизитор заметно побледнел, когда Влада предложила пойти тем же путем обратно, чтобы выиграть время, и начал бормотать что-то бессвязное: «Я ведь растревожил весь Провал своими гулкими шагами. Шуты безумствуют. Стигийские пауки опять же… Нет, не пойду, не проси! И тебя не пущу!»
Однозначно, чем дальше, тем меньше Кангасск понимал в речи миродержцев…
…Мертвая Область уныло и медленно проходила перед глазами. Быстрый легкий бег сменился неторопливым размеренным шагом. Серег вообще-то ходил размашисто, вмещая в один свой шаг два обычных, но сейчас он шел медленно, чтобы не заставлять бежать Владу (Кангасск понимал, что уж не из- за него. Стал бы Серый его жалеть! Жди, как же… Кан как миленький бы за ним бежал.). Чарги, отдохнувшие за ночь, теперь бегали и резвились вокруг идущих, как котята. Котомки с поклажей только весело подпрыгивали на пушистых спинах. Вполне возможно, эти сильные существа не замечали такую ерунду вовсе.
На приличном расстоянии от кратера из-под серой пыли начала пробиваться робкая травка. Она была жухлая, бледно-зелененького цвета, и совсем не цвела, но Кангасск, забытый и миродержцами, и чаргами, порадовался ей, как родной. Он успел отвыкнуть от Кулдаганских песков и за время путешествия здорово полюбил зеленый цвет. Печальную травку, выросшую на земле Мертвой Области, он ласково погладил рукой.
Серый день прошел как дурной сон; вдали зазеленели луга. Даже привал путники устроили на эдаком зеленом островке. Правда, и привал вышел не больно-то радостный. Дров поблизости не нашлось — значит, не было и костра, и, следовательно — горячей каши или супа. Пришлось грызть мюсли, запивать их холодной водой из фляжек да поплотнее кутаться в плащи в подступающей ночной прохладе. Чаргам насыпали немного хлопьев с соленым мясом: охотиться в здешних пустошах негде, а есть траву они отказались. Несмотря на трепетное отношение к ней Кангасска, милая жухлая травка, выросшая на мертвой земле, была, видимо, неудобоварима, а то и вовсе ядовита…
— Чего ж вы? — кивнул Кан чаргам. — Травки бы пожевали… желтовата, конечно, но не в вашем случае привередничать…
