своего случайного ученика, уходили в дюны и возвращались редко. Торговцы — те появлялись изредка и привозили смешному мальчишке фантастические книги… А среди потомков Дэл и Эмэра Кан не встречал дружбы: только неприязнь, равнодушие или жалость, от которой всегда хотелось убежать на край света…
Вспоминая Кулдаган, Кангасск припомнил и слова Тредиуса о том, что кулдаганцы менее чувствительны к северным зельям. Жители Севера и Юга в этом представлении стояли рука об руку, а жители Кулдагана — поодаль… И ему стало странно: и те, и другие — люди… но, похоже, действительно из разных миров. Ведь, обустраивая мир, каждый творец создает его в единстве, создает так, чтобы каждая деталь подходила к другой, так, чтобы мир был единым живым организмом…
Совсем недавно Кангасск рассказывал Флавусу и Сильвии две легенды, а ведь он особо не задумывался над ними ни тогда, ни много раньше — стоя на площади Арен-кастеля, или сидя в оружейной. Получается, действительно был мир Ле'Рок. Но и вторая легенда может оказаться верной: а что если жителям Омниса обмен жилыми островами показался ужасной катастрофой, быть может, даже с жертвами? Исчез кусок зеленой равнины, кольцо острых гор поднялось из земли за одну ночь…
Тогда зачем вторая легенда спорит с первой, объявляет ее ложью, да еще доказывает, что кулдаганцы — жители Омниса, пришедшие в пустыню с Юга и Севера?
…И на них не действует сон-трава… да…
Глупость, Кангасск! Чем ты докажешь существование некоего мира Ле'Рок? Тем, что тебе сейчас бегать хочется, а не спать, а друг твой, Флавус, лежит тут и на имя не отзывается? Ммм?..
Откинув полог и ступив в полумрак шатра, Смарагд, отец Флавуса, долго смотрел на задумчивого смуглого парня, склонившегося над его спящим сыном. Всюду витал сонный аптечный запах, от которого слипались глаза и напрашивалась зевота, а тот все сидел, подперев забинтованной рукой подбородок, и на его лице не было и следа сонливости — только грусть, да еще лоб хмурился от неизвестных Омнису мыслей. Кангасск думал… нет, мечтал — о мире Ле'Рок…
— Ты и есть Кангасск? — услышал он голос свысока и удивленно поднял глаза на обладателя такого глубокого и мощного баса.
Этот человек был настоящим великаном, словно живое воплощение Мощи и Силы. Серег Серый Инквизитор показался бы рядом с ним невысоким и щуплым.
То, что это отец Флавуса, Кан понял сразу, и вряд ли ему это харуспекс подсказал. Нет, просто лица этих двоих выглядели так похоже, что не оставалось сомнений. Только отец был белоснежно седым, с черными бровями и ресницами. Отпусти он бороду — тоже была бы черной…
Смарагд внимательно смотрел прямо в широко распахнутые, удивленные глаза Кангасска и ждал ответа.
— Да, я, — запоздало ответил Кангасск, на удивление спокойно.
— Я Смарагд, отец Флавуса, — кивнул великан. Он опустился на колени рядом с кроватью и с удивительной для такой ручищи нежности провел по золотым волосам и по щеке спящего сына. Затем вновь поднял взгляд на Кангасска и заговорил тише: — Ты даже не знаешь, чем ты пожертвовал, парень, — произнес он печально. — Рейне с восхищением говорила о тебе, столько в тебе было скрытой силы, а теперь ты пуст, так же, как и мой сын. Но он хотя бы знал, что делает, еще когда пошел в Охотники. Это был его выбор. А ты даже не понял, что потерял. Жаль…
— А что… — заговорил Кангасск с сомнением, — что я потерял?
— Теперь это уже не важно, — ответил Смарагд. — Не думай об этом. Иди путем мага. Надеюсь, ты будешь счастлив на этом пути…
Кангасск так и понял, что больше этот удивительный человек ему ничего не скажет. Он даже не смотрел на Кана, обратив взор к сыну. Оставалось только гадать, что же все-таки произошло. Гадать и никогда не догадаться…
Смарагд легко, словно ребенка, поднял на руки своего взрослого сына вместе с тоненьким матрасом и одеялом. Безвольно повисла тонкая жилистая рука; голова спящего запрокинулась назад… Взглянув, задумаешься, почему же Флавус не унаследовал ни стать и силу отца, ни пугающую боевую ловкость матери. Быть может, просто пошел своим путем, а уж что это за путь, известно только ему самому.
— Нечего ему тут делать, сонной травой дышать только, — сказал Смарагд подбежавшему Тредиусу. — Я заберу его домой, там мать о нем позаботится… И ты иди со мной Кангасск Дэлэмэр. Думаю, он будет рад тебе, когда проснется…
И Кангасск пошел. Забрав у Тредиуса вещи Флавуса, он бегом догнал Смарагда и зашагал с ним к дому. Дом-крепость незаметно приблизился и навис над их головами. Сквозь витражные окна виден был класс: Рейне учила детей фехтованию; мерно поднимались и опускались маленькие мечи… Наверно, это замечательно, если каждый житель Ивена с детства приучен постоять за себя перед любым разбойником или дикой тварью как с мечом в руках, так и без него. Кангасск вспомнил боевое ополчение Арен-кастеля, выставленное против драконов. В первый раз из профессиональных воинов там были только двадцать три Стража Стен, остальным раздали копья и за неделю научили кое-как с ними обращаться. Во второй раз — добивать драконов на земле — побежали девятнадцать выживших с первого раза Стражей Стен и юный Кангасск, ученик оружейника, которому первый меч вручили в десять лет. А следом плелись обычные горожане с копьями, коих даже в таком бесчестном бою драконы все-таки покусали. Несомненно, Ивен, случись ему обороняться, выглядел бы куда достойнее.
Смарагд миновал парадную дверь, чтобы не тревожить класс, и зашел с черного хода. Он не стучал, не звал, но, словно угадав его мысли, у двери их с Кангасском встретила Сильвия. Щеки все так же горели нездоровым румянцем. На плече сидел и чистил мордочку пухляк.
— Папа! Мастер Кангасск! Братик…
— Мы его положим на первом этаже, дочка, — мягко сказал Смарагд, — сбегай открой комнату…
Комната была почти пустой, не считая скамейки под окном, кровати у стены и крохотного столика с лампой рядом. Над единственным окном не было штор — и свет падал свободно, ложась на пол множеством разноцветных квадратиков и треугольничков, составлявших замысловатый рисунок витража. Согласись Кангасск вчера ночевать под кровом Брианов, ему предложили бы именно эту комнату. Флавуса же отец положил здесь просто потому, что не хотел тревожить его, поднимая по узкой каменной лестнице на верхний этаж.
Смарагд устроил сына на кровати — даже заботливо подоткнул одеяло — и открыл окно, чтобы впустить свежий ветер. Сытый Кангасск отказался от завтрака и вызвался дождаться, пока проснется Флавус и проследить, чтобы с ним все было хорошо. Так он и остался в комнате наедине со спящим Охотником и собственными мыслями.
Он думал о скрытой силе, о которой говорил Смарагд, а еще раньше — Немаан. Да, почти забытый Немаан, непутевый маг, заработавший два запрещающих магию браслета, которые и сейчас висят на нем невидимой ношей… Может, Смарагд и не расскажет в чем тут дело, но Флавуса Кангасск теперь просто обязан был спросить!.. естественно, когда тот придет в себя…
Время тянулось незаметно. И, сидя на скамейке у окна, выходящего на пустую улицу, Кангасск заскучал. Тогда он решил, что беды не будет, выгляни он ненадолго из комнаты.
Дверь выходила в шестиугольный зал, заставленный книжными шкафами, такими высокими, что к каждому прилагалась лесенка. Кангасск в раздумье прошел мимо целой стены книг. Он любил читать, но тут просто разбегались глаза, и не было понятно, что же выбрать, а наугад хватать что-либо не хотелось. Так он и шагал вдоль книжных шкафов и читал надписи на корешках, дожидаясь, после какой вспыхнет желание схватить именно эту книгу.
