– Ты вовремя, командир. Пять минут назад пришла информация по распоряжению капитана Завадского. Сотовые номера пробиты, получены распечатки, имеется информация от ГАИ и соседей Карнаша. Отец последнего месяц назад приобрел серую «Квесту» девяносто восьмого года выпуска! Установил тонированные стекла и благополучно отбыл в больницу с двусторонним воспалением легких! Там и пребывает по сей день, а благодарному потомку ничто не мешает использовать тачку по собственному разумению. С сотового Малеева в восемь пятнадцать утра был совершен звонок на сотовый Карнаша. Разговор длился четыре секунды – достаточно, чтобы сказать «Давай» и услышать в ответ: «Понял». Всё. Остается пыхтеть за девочкой.
– А вот с этим как раз определенные сложности, – пробормотал Максимов. – Хорошо бы все проверить… Адрес дачи узнали?
– Конечно, – спохватился Вернер. – Садовый кооператив «Тихие зори», ул. Овражная, дом одиннадцать.
– Молодцы, Шура. Можете расходиться. Утром жду.
– А ты уверен, что мы больше не нужны? – замялся в нерешительности Вернер.
– Пока гуляйте. Будет нужда – вызову. Мне не звонить. Всё.
Он бросил телефон в карман и задумался. Интуиция продолжала настаивать – девочка на даче. А вдруг нет? А вдруг ошибка? Следует проверить, не поднимая суеты, а затем уже докладывать по «инстанции». Время для работы над ошибками в запасе есть – на все расследование ушло от силы семь часов… А если факт? Проводить милицейскую операцию? Захват при помощи ОМОНа? А что на уме у отморозков? В каком они состоянии? Малейшая осечка, пырнут девочку – как потом отмываться двум серьезным конторам и одной частной детективной лавочке?
Он стоял у открытой машины и не мог принять верного решения. Тридцать километров по Бердскому шоссе. Аккурат в черную тучу. Неохота, боязно. То еще удовольствие. Но он уже ввязался. Телефон в кармане запиликал – он схватился за сердце.
– Константин Андреевич? – заплетающимся языком проговорил Игорь Николаевич Каляжный – родитель стыренной девочки. – Я з-звонил З-завадскому – он уверял меня, что вы добились определенных успехов… С-скажите, это так?
Сквозь эфир прорывался уныло-заупокойный джаз, монотонный гул человеческих голосов. Не рано ли Игорь Николаевич оплакивает свою девчонку? Сидит где-то в баре, надираясь в одиночку… Он представил похабную картину: одинокий коммерсант в окружении забавляющейся публики сидит, покачиваясь, за барной стойкой – глаза стеклянные, галстук набекрень – методично громоздит в бокалы так называемый «слив» – все напитки бара тупо смешивает в одной емкости. Проститутка хищно гладит по колену…
– Рановато поддаетесь отчаянию, Игорь Николаевич, – заметил Максимов. – Расследование выходит на качественно новый уровень – возможно, в ближайшее время мы сможем сообщить вам о судьбе дочери. Если вы к тому времени не назюзюкаетесь в хлам.
– П-простите, Константин Андреевич, н-нервы сдают… А вам действительно удалось что-то выяснить?
– Удалось, Игорь Николаевич. Но пока рано делать выводы. Идите домой и постарайтесь взять себя в руки.
– Я пойду, н-непременнейше пойду… П-пару дринков, если позволите…
– Похитители не звонили, Игорь Николаевич?
– Н-никто не звонил… П-полнейшее одиночество, Константин Андреевич… – Каляжный громко срыгнул. – В-вы же знаете, что т-такое од-диночество? Это к-когда есть т-телефон, а звонит б-будильник… А вам не кажется с-странным, что они б-больше не звонили?
Это выглядело очень странно. Даже с учетом заявления, что о месте и времени передачи денег будет сообщено завтра. Почему завтра?
– Мне не кажется это странным, Игорь Николаевич. Обыкновенный психологический трюк. Преступники выжидают, давят на вашу психику, полагая, что смогут вас сломать и без усилий вытянуть нужную сумму. Всего вам доброго, я занят. И… завязывайте вы эту экзекуцию за собственные деньги.
Беспредметный разговор лишь подлил масла в огонь. Зуд усилился. Он уселся в машину и завел двигатель. Тридцать верст по Бердскому шоссе – это, в сущности, недолго. Но до темноты не успеть.
Облезлый магазинчик в двух шагах от поворота с трассы. Аптечный киоск. Замкнутая на замок квасная бочка. Непересыхающая грязь на месте пешеходной дорожки, отделяющая асфальтированную трассу от частных двориков. Дождь лил, не переставая, – занудливый, методично превращающий землю в болотное месиво. Девять градусов по Цельсию. Густели сумерки…
С некоторой опаской он заправил машину на небольшой частной АЗС. Прислушиваясь к работе двигателя, вернулся к повороту. Странные дела происходят с нашим бензином. Месяц назад городской ОБЭП крайне заинтересовался бензином АИ-92, которым заправлялись водители на Бердском шоссе. Популярный – поскольку дешевле на пятьдесят копеек, – но имел существенный недостаток: проезжала, скажем, заправленная дешевым топливом машина пару верст и вставала как вкопанная. А возможность слить бензин во многих автомобилях не предусмотрена. Эвакуаторы запарились. Продажу топлива остановили. Автомобилисты замучились промывать баки и двигатели. Страховщики напряглись. А главное – бензин по документам был почти идеальным. Но на каком-то этапе реализации его ловко подменили…
У поворота с трассы стояла гаишная машина. Работники жезла уже сворачивали деятельность. Наработались. Упакованный в водонепроницаемый плащ милиционер выбросил в канаву сверток с мусором, посмотрел на часы. Добрел до кустов и на пару минут в них уединился. Выбрался шофер без плаща, засеменил туда же.
Холодного дождя Максимов не боялся. В багажнике, помимо прочих необходимых вещей, хранился полиэтиленовый дождевик. Облачившись в хрустящую корочку, он терпеливо дождался, пока милиционеры рассядутся по местам, и деловито зашагал навстречу новому знакомству. Водитель включил фары. Максимов скрестил руки над головой – подожди. Фары погасли.
– Чего надо? – опустил стекло плотно сбитый сержант.
– Извиняюсь, мужики, вы с утра здесь стоите?
– А тебе какая печаль?
– Информация нужна, уж уважьте. В районе девяти утра… где-то до половины десятого серая иномарка должна была проследовать в сторону дамбы.
– Подожди, а ты кто такой? – нахмурился сержант, неласково озирая закутанного в дождевик просителя.
Раздражать замордованных жизнью гаишников хотелось меньше всего. Необходимый жизненный минимум за день они, конечно, собрали (недаром знак неподалеку), но велика ли радость – зарабатывать под бесконечным дождем? Любезным тоном он объяснил сержанту, что является частным сыщиком (на то и документ), работает в содружестве с правоохранительными органами и, чего греха таить, органами госбезопасности, расследует преступление государственного уровня и крайне нуждается в оперативной информации. Телефон уголовного розыска…
Чертыхнувшись, сержант пролистал бортовой компьютер, сверил предложенные ему цифры с реальным номером Железнодорожной милиции; существенных различий не нашел и позвонил. Было слышно, как Завадский орет истеричным голосом, требуя предоставить частному сыщику всю имеющуюся информацию. Поморщившись, сержант разъединился. Повторил вопрос:
– Чего надо?
Невзирая на бездну недостатков, гаишники обладают неоспоримым достоинством: наблюдательностью. А также неплохой памятью. Действительно, вспомнил сержант – в районе девяти утра серая «Тойота» свернула с шоссе к дачам. Обычно дачники тормозят, отовариваясь в магазинчике на перепутье. Но эта не стала. Плавно прошла поворот и покатила к дамбе. Останавливать машину причин не было – скоростной режим не нарушала, номера нормальные (отчистили). Боковые стекла тонированы, лобовик относительно прозрачен. Двое товарищей сидели в салоне – молодые еще, безусые, бесстрашно смотрели на сержанта (все правильно, прикинул Максимов, Малеев позже присоединился к компании – на автобусе прибыл, – а девочку в мешке можно и под скамью). Обратно машина не выезжала, но это не факт, что она застряла в глухомани: через дачные поселки наверняка существует объездная дорога…
Оцепенение навалилось на сыщика. Стоял, боясь пошевелиться. Вина парней практически доказана.
