в городе строительной фирмы и председателя совета директоров гигантского концерна интересна не только районной милицейской управе, но и персонам выше. Он был далек от мысли, что данные товарищи причастны к похищению ребенка – это форменная глупость, не пойдут товарищи на такое: скорее всего, они действительно заинтересованы в успешном разруливании ситуации. Но не исключено, что и сами хотят поучаствовать – поиметь, так сказать, пару бонусов. И последующие слова Березина эту мысль отлично подтвердили.
– Мы не будем вламываться в ваше расследование, как слон в посудную лавку, – вкрадчиво произнес Березин. – Но вместе с тем весьма бы хотелось быть в курсе ваших успехов. Поверьте, нам тоже небезразлична судьба Варюши Каляжной.
Максимов с пониманием кивнул. Дело ясное. Судьбы простых людей – это то, к чему органы госбезопасности в этой стране всегда относились с особым трепетом.
– Я должен отчитываться перед вами о проделанной работе? – на всякий случай уточнил Максимов.
– Если можно, – подтвердил работник невидимого фронта.
Вот Завадский-то обрадуется. Представив бурную реакцию капитана на явление «смежников», Максимов не удержался от улыбки.
– Вам весело? – живо поинтересовался чекист.
– Это просто улыбка, майор, флаг корабля, не обращайте внимания. Впечатляющими успехами, к сожалению, пока похвастаться не могу. Работаем. Но уже с уверенностью могу сказать, что люди ближнего круга семьи к похищению не причастны. Отрабатываем версию соседей.
Откровенничать о чем-то большем как-то не хотелось. Да и гадить капитану Завадскому не было ни малейших причин. Березин помялся.
– Хотелось бы предупредить вас, Константин Андреевич, не играть с нами в кошки-мышки. Дело серьезное, и портить отношения по причине какой-то там амбициозности или смешного чувства долга перед другими организациями – не совсем удачная мысль. Общую работу делаем.
Кто-то делает, а кто-то с любопытством смотрит. Но сыщик удержался от колкости, промолчал.
– Хорошо, Константин Андреевич, – пожевал губами Березин. – Не будем мешать, занимайтесь своей работой. Ваш номер не секрет, с вами свяжутся. Держите нас в курсе. Потребуется помощь – не стесняйтесь.
– Разрешите выполнять? – сдуру ляпнул Максимов. Чекист раздраженно поморщился.
– Успехов.
От вершины хамства – какого-нибудь бравого: «Служу России» – он насилу удержался. Привлекут еще.
К Академии путей сообщения – бывшему институту инженеров железнодорожного транспорта – он подкатил в пятом часу. Огромное здание эпохи позднего советского классицизма поражало величавостью и пустотой. Занятия дневных факультетов уже закончились, вечерники еще не подтянулись. Поплутав по извилистым коридорам, он отыскал кафедру мостов и кранов и с обаятельной улыбкой вошел в деканат. Но обаяние в этом храме технических знаний было так же уместно, как коньки на пляже.
– Справок не даем, – отрубила пожилая секретарша в старомодных очках.
– Даже если ваши студенты совершают преступления? – любезно осведомился Максимов.
– А вы из милиции? – Секретарша опустила на нос очки и зорко оглядела посетителя. – Тогда назовитесь и покажите удостоверение.
Лицензия частного сыщика удобно лежала под ключами и сигаретной пачкой и могла произвести впечатление только на слепого.
– Вам нужны неприятности? – склеил хищную улыбку Максимов.
Последовал компактный ядерный взрыв, компьютер подпрыгнул, и волна неприязни окатила сыщика с ног до головы. Из кабинета декана появился молодой преподаватель с окладистой бородкой и, не вникая в ситуацию, встал на сторону секретарши. За бородатым молодым человеком взору предстал обветшалый старичок – грозно насупился и заявил, что не потерпит безобразий в этих пенатах. Вон отсюда!
Вежливому Максимову осталось только развести руками.
– Извините, господа, но была возможность разойтись полюбовно.
Из коридора он позвонил Завадскому, кратко описал ситуацию и потребовал подмогу.
– Послушай, Константин, мне разорваться, да? – возмутился в трубку Завадский. – То я, видите ли, должен обслуживать интересы твоих очаровательных сотрудниц, то ублажать вашу светлость! А у меня, между прочим, четыре убийства только за последние двое суток…
Максимов тяжело вздохнул. Короткая память у некоторых важных работников милиции. А кто в одиннадцать утра в ногах валялся?
– Коля, мы находимся в двух шагах от разгадки тайны. Твои убийства уже свершились, клиентам не полегчает, а вот несчастная крошка Варюша Каляжная, хочется верить, еще жива. Побереги свою лень для более подходящего случая, приезжай. Жду.
В ожидании Завадского он болтался по коридору, изучая расписания занятий, образцово-показательные курсовики с разрезами мостовых и портальных кранов, полугодичной давности постеры с ликами Кирилла и Мефодия, призывающие всячески крепить и развивать славянскую безграмотность.
Ровно в пять часов на этаж в мокрой фуражке влетел капитан Завадский и с ревом: «Кого тут построить?» вломился в деканат. Через тридцать секунд он построил по ранжиру все руководство деканата, вспомогательный персонал и прочитал краткую вводную лекцию.
– Если кто-то из студентов узнает, что здесь была милиция, – я вас всех привлеку, – заявил в заключение. А затем злорадно зашептал Максимову: – Не люблю я, Константин, вузовских преподавателей. Не поверишь, но после школы я пытался поступить в электротехнический институт. На первом же экзамене срезали – пришлось идти в милицию…
Не все преподаватели успели разбежаться. Через полчаса полезная информация дошла до потребителя и поступила в разработку. Нет, сказали дружно преподаватели, Дмитрия Малеева сегодня на занятиях не было. Ни разу. Даже в курилке. С кем изволит водиться этот непутевый отрок? Не вопрос. Всем известная троица – неразлейвода – Малеев, Рыдников, Карнаш. Остолопы отпетые, учатся как попало, занятия пропускают, по пивбарам шляются. Но на лекциях в принципе ведут себя не громко, откровенно не нарываются, понимая, что отчисление – штука реальная, а за ней неизбежно последует любимая развлекуха российской молодежи – армия. Бородатый препод, оказавшийся на поверку куратором группы, в которой обретала знания искомая троица, рассказал, что у Карнаша с Малеевым бывают проблески, не совсем потеряны ребята для родного железнодорожного транспорта. Карнаш умудрился в последнем семестре получить четверку по иностранному языку. Малеев – сразу две. А Сережа Рыдников – хоть и не светоч в науках, но прилично играет в баскетбол и полгода числился в академической сборной. Кто из студентов или преподавателей может дать об этих ребятах более развернутую информацию? Почесав затылок, бородатый куратор отослал «господ следователей» к преподавателю физкультуры.
Спустились на одноименную кафедру. Подтянутый Николай Николаевич уже убегал, когда Завадский перехватил его за локоть и сунул под нос милицейские корки. Какие-то грехи (не относящиеся к делу) за молодым преподавателем, видимо, водились – испугался нешуточно. Поняв, что заарканили по другому поводу, покрылся нездоровым румянцем и начал трещать, как базарная болтушка. Да, конечно, троица непутевая, но на кафедре физкультуры данный порок прощается. Главное – физическое развитие. А с развитием у парней все в порядке. Рыдников играет в баскетбол, Малеев с Карнашом бегают быстро. Проблемы у Малеева с наркотиками? Чушь собачья. Физрук аж возбудился. Разве что с распространением залетел, а сам не принимает, это точно – по нему же видно… А вот совсем недавно, пару недель назад, он лично наблюдал, как Карнаш в перерыве между занятиями собачился с Олейником – студентом той же группы. Обменялись парой ударов – Олейник съездил Карнашу по челюсти, а Карнаш влупил Олейнику в живот. Свои же и разняли.
– Стоп, – опомнился Максимов. – Большое спасибо, Николай Николаевич. Если вас не затруднит, раздобудьте нам адрес Олейника, а также домашние телефоны Карнаша и Рыдникова.
Обрадованный предстоящим расставанием, физрук умчался в деканат. Спустя пятнадцать минут «Рено Меган» уже прорывался через запруженные транспортом улицы в направлении Коммунального моста. Завадский ругался и ежеминутно посматривал на часы.
