— Ага, а еще я слышал, что от тебя он тоже едва живым ушел, — улыбнулся Джордж.
Мэнди бросила на него вопросительный взгляд.
— Дина рассказала мне про ваше приключение с елкой, — добавил он со смехом.
Оба захихикали.
— Забей! — сказал Джордж. — Джейк никогда не будет принадлежать тебе на все сто процентов. Ты хоть, по крайней мере, наслаждайся тем, что тебе достается. Не хочешь открывать его подарок? Тогда открою я.
Он рванулся к подарку, но Мэнди оказалась быстрее. Она оттолкнула его на диван и схватила чудесный подарок.
— А что будешь делать с другими? — спросил Джордж, приходя в себя после тычка локтем под ребра.
— А… с этими? Один — для Джейка, а вот это тебе.
Она вручила Джорджу подарок и опустилась рядом с ним на диван. Джордж вдохнул женственный аромат ее духов.
— Ну, хорошо, давай открывай первым ты. — Мэнди подтолкнула его под локоть.
Открыв подарок, Джордж в изумлении прислонил руку ко рту.
— В жизни не видел таких красивых запонок! — просиял он. — Жаль, что на мне нет рубашки, а то надел бы их прямо сейчас. — Джордж очень расчувствовался, разглядывая запонки. — Ух ты, так ты еще и инициалы мои на них выгравировала. — Глаза у Джорджа так и сияли. — А маленькие бриллиантики между буквами смотрятся просто роскошно.
Он крепко обнял Мэнди, потом отстранил и обхватил ладонями ее лицо.
— Они такие красивые, а ты такая чуткая и внимательная. Мне так тебя не хватало, малыш.
Мэнди подняла на него глаза и поймала взгляд, которым он никогда прежде на нее не смотрел. Он притянул ее к себе своими сильными руками и нежно поцеловал в щеку. Его теплое дыхание едва коснулось ее губ. От него всегда так восхитительно пахло. Мэнди отстранилась и посмотрела на свой подарок. Ее обуревали чувства, казалось, еще немного — и она в обморок упадет. Мэнди была абсолютно уверена, что ей сейчас все почудилось. Она открыла бархатную коробку. Внутри оказалась еще одна коробка — поменьше. У той внутри — еще одна, потом еще и еще. Наконец она добралась до последней, самой маленькой коробочки, заглянула туда, и у нее перехватило дыхание.
— Синенький пакетик от «Tiffany»!
— Синенький пакетик от «Tiffany»!
Они с Джорджем восхитились в один голос. Оба захихикали.
— Давай открывай быстрее! — поторопил Джордж.
В нежно-голубом пакетике от «Tiffany» была синенькая коробочка от «Tiffany», а внутри той — красивый черный замшевый футляр. Мэнди осторожно открыла крышку. Ее глазам предстали крупные сережки-гвоздики с бриллиантами. Они очень эффектно поблескивали на фоне атласной подкладки футляра.
— Ого-о-о! — только и смог сказать Джордж. Наглядевшись на сережки, он сказал: — Класс! Давай надень их! Надень!
Мэнди подошла к зеркалу в стиле ар-деко, висевшему у нее над каминной полкой. Надев сережки, она стала еще прелестнее.
— Ты прямо сияешь, — улыбнулся Джордж.
Мэнди глянула на их с Джейком фотографию, взяла ее обеими руками и поцеловала:
— Где бы ты ни был, что бы ты ни делал, я по тебе скучаю. И спасибо тебе!
Джордж потупился. Он так сильно любил Мэнди, что ему было больно наблюдать эту трогательную сцену, больно потому, что этот мужчина не рядом. Джорджу еще больше захотелось подарить ей незабываемый праздник.
Иногда ему становилось нелегко. Временами ему казалось, что он влюблен в Мэнди. Раньше эти ощущения приходили и уходили, но с появлением Джейка Джордж стал задумываться над некоторыми вопросами: что он на самом деле чувствует, когда другой мужчина становится ей ближе, чем он сам? Он знал, что с его ориентацией никогда не сможет дать Мэнди стабильности, которой она искала и заслуживала, но ведь Джейк тоже не лучший вариант. Джейк может одарить Мэнди бриллианты, это прекрасно, но как насчет поддержки и настоящих отношений на равных? Нет.
Когда-то давно Джордж влюбился в одну женщину. Ему было тогда девятнадцать, а свои гомосексуальные наклонности он считал проявлением бурной фантазии. Ту женщину звали Лана. Иногда, напившись, Джордж рассказывал Мэнди о ней. Он ее просто боготворил. По его мнению, они идеально друг другу подходили. Ближе, чем Лана, Джорджу была только Мэнди. Джордж показывал Мэнди фотографии. Да, Лана была обворожительна. Она чем-то напоминала Халли Берри, но глаза у нее были зеленые. Необычную внешность она унаследовала от предков, среди которых были жители острова Барбадос и ирландцы. Они с Джорджем познакомились в студенческие годы, быстро стали лучшими друзьями, а потом и полюбили друг друга. По всей видимости, в постели им было неплохо, но для Джорджа важнее была эмоциональная близость. Они с Ланой продолжали общаться.
Лана всегда чувствовала, что Джорджу чего-то не хватало. Когда они полюбили друг друга, им обоим казалось, что, если не обращать внимания на это «что-то», оно исчезнет само по себе. Но однажды Джордж со своей «бурной фантазией» повстречал на модном показе Доминика. Доминик рассказал им с девочками за обедом о своем новом друге сердца. В его рассказах Джордж узнавал себя. На него нахлынуло чувство вины. В тот вечер они всей компанией отправились в ближайший паб. Джордж несколько перебрал и в какой-то момент обнаружил, что изливает душу Доминику, которого едва знает. Возможно, от этого ему стало легче.
Вернувшись к себе, Джордж долго плакал. Если он будет следовать своей природе, то потеряет все, что так любит. Где же справедливость? Его охватило смятение, сердце разрывалось на части, но Джорджу пришлось признаться самому себе в существовании неких особенностей, которые просто не позволят ему продолжать отношения с Ланой. Он сознавал, что ему придется вступить на тяжелый и полный сложностей путь, но на этом пути он останется верен самому себе. Он вернулся в их квартирку в северной части Лондона и смотрел на мирно спящую Лану. Он нежно погладил ее волосы, а когда она проснулась, они занялись любовью. По иронии судьбы, это был лучший секс за все время их отношений. Ни он, ни она никогда не забудут той ночи. А потом они заглянули друг другу в глаза, и между ними состоялся непростой разговор, требовавший от обоих большой смелости. Лана была удивительной. Теперь она поняла, чего же в нем не хватает. Она настолько сильно любила Джорджа, настолько готова была принять его таким, какой он есть, что полностью поддержала его решение быть до конца откровенным перед ней и перед самим собой. Она улыбнулась, откинула его русые волосы на лоб и нежно прошептала:
— По крайней мере, мы никогда не расстанемся насовсем. Между нами навсегда сохранятся по- своему близкие отношения.
Джордж уткнулся лицом ей в шею и разрыдался от такой зрелости суждений у столь юной женщины. Он признавал ее правоту: в каком-то смысле, связь между ними останется навсегда. Но то, что их отношения никогда не будут полноценными, вызывало в нем печаль и озлобленность.
При взгляде на Мэнди неприятные чувства из прошлого возвращались.
— Может, лучше поедем? — предложил он со вздохом.
Мэнди поставила свою драгоценную фотографию обратно на каминную полочку, взяла ключи и подхвата Джорджа под руку.
«С Новым годом!!!» Зазвенели фужеры с шампанским. Старинные друзья радостно поздравляли друг друга. Мэнди всех обнимала и целовала. Ася рассылала воздушные поцелуи, чтобы не оставлять у всех на щеках следов от своей ярко-алой губной помады. Джордж щипал всех за задницы, а подвыпившая Дина со всеми обнималась и рассказывала, что кому уготовили звезды на грядущий год.
— Предсказательница ты наша, — с нежностью сказал Джордж, укутывая шею шарфом и ставя на стол бокал с шампанским, — пора нам немного прогуляться и выпустить на волю бутылку. Эй, пошли! — Его голос перекрывал гул голосов и живую музыку. — Только оденьтесь потеплее, а то там холодно.
Девушки похватали пальто со спинок итальянских стульев ручной работы с кожаной обивкой. Они
