Фарамоном ле Бланом, он бы отрубил тебе голову.
Хелена кивнула. Она не знала, что с ней такое в последнее время. Руки и ноги будто не слушались ее, и она словно не могла сосредоточиться на фехтовании. Наверное, это связано с тем, что до турнира осталось меньше недели.
Конечно, в последние недели она была захвачена той же суетой в замке, как и все слуги и оружейники, готовящиеся к предстоящему грандиозному событию. Возбуждение было предельным, нервы почти сдавали, и Хелена чувствовала трепет в животе всякий раз, когда думала о грядущих легендарных битвах. Рыцари в замке ходили в полном боевом вооружении, все время тренировались, а в главном зале Бонифас репетировал песни, которые будет петь на пиру после турнира.
Колин, похоже, тоже свихнулся на предстоящем турнире. Он с рассвета до заката тренировался на ристалище. Соответственно все эти дни он не спал с Хеленой.
Не то чтобы она не могла это понять. Большинство рыцарей считали, что слишком частые занятия любовью уменьшают мужскую силу. Но иногда Колин казался совсем другим человеком. Очерствевшим воином, у которого не было ни сердца, ни души. Этот новый Колин никогда не смеялся и практически не улыбался. Он как будто совершенно замкнулся в себе. Если он проходил мимо Хелены, то почти никогда не заговаривал. А если и говорил, то отрывисто, как будто его мысли были где-то в другом месте.
Его мрачность, надо сказать, отравляла ее предвкушение великого события в Ривенлохе. Ей оставалось только утешать себя тем, что после турнира он снова станет тем же Колином, которого она знала и любила. И Хелена развлекала себя тем, что использовала каждую свободную минутку для тренировки.
— Фарамон любит нападать сверху, — продолжал свои советы Пейган. — Твое запястье должно быть крепким, чтобы блокировать его удары.
Хелена улыбнулась сама себе. Пейган как будто и не помнил, что она не должна будет участвовать в турнире. Во всяком случае, пока все вокруг знали, что она не участвует. Но сейчас, когда она стала гораздо опытнее — быстрее, сильнее, подвижнее, — она не собирается упускать возможность проверить свои способности в противостоянии с лучшими рыцарями королевства.
Если бы еще ей удавалось удерживать еду в своем нервном желудке хотя бы на час…
Живот Хелены снова сжался, и ее вырвало в ночной горшок.
Сан Ли скрестила руки на груди, ее мудрое лицо задумчиво наморщилось.
— Я знаю, что с тобой такое, — заявила она.
Зачем надоедливая служанка Мириел пошла за ней в спальню, Хелена не знала. Старуха обычно ходила по пятам за Мириел, как преданный утенок. Но по какой-то причине сегодня утром она оставила Мириел и очень заинтересовалась недомоганием Хелены.
— Это ничего, просто волнение из-за турнира, — пробормотала Хелена.
— A-а. И давно это с тобой?
Хелена смерила нахальную служанку испепеляющим взглядом и рассталась с остатками завтрака.
Сан Ли прищелкнула языком.
— Это не турнир. — Она протянула Хелене мокрую тряпку и объявила со своей обычной решительной прямотой: — Ты носишь ребенка.
Хелена чуть не подавилась. Но она оправилась, взяла тряпку и вытерла лоб дрожащими руками.
— Это невозможно.
Но, даже отрицая это, она понимала, что это было не только возможно. Это было вполне вероятно. Они с Колином спали столько раз, что можно было зачать целый выводок детишек.
— Невозможно? — Тонкие седые брови старухи взлетели вверх. Потом она подозрительно сощурилась. — Ты ведь знаешь, как делаются дети?
Хелена потеряла терпение.
— Вон!
Совершенно не испуганная приказом Хелены, Сан Ли медленно направилась к двери.
— Ты должна сказать отцу. — Прежде чем выскользнуть из комнаты, служанка не смогла удержаться от одного последнего удара. — Если знаешь, кто он.
Хелена швырнула ей вслед мокрую тряпку, но она только шлепнулась в закрывающуюся дверь.
Тут она бросилась на кровать, кусая ноготь большого пальца. Что, если Сан Ли права? Что, если она действительно беременна? У старухи был настоящий дар пророчества. Она провела ладонью по животу. Неужели ребенок Колина растет в ней?
Странная пара эмоций, радость и ужас, соперничала в голове Хелены.
Часть ее была в восторге от мысли носить ребенка Колина. Она уже представляла себе миниатюрную копию Колина с темными волнистыми волосами и светящимися зелеными глазами. Или, может быть, горячую девчушку с рыжеватыми локонами, как у нее. Каким чудесным отцом стал бы Колин! Он бы учил их ребенка удить рыбу и скакать верхом, петь глупые песни и рассказывать захватывающие истории о приключениях. Он делился бы своим смехом и своей любовью, и вместе они бы вырастили из своего ребенка лучшего рыцаря, какого только знал Ривенлох.
Но другая часть Хелены восставала против покорности материнства. Она уже давно решила, что не хочет обременять себя мужем. И уж тем более она не хочет обременять себя ребенком. Она уже видела, во что это превратило Дейрдре. Теперь ее бедная сестра бродила по замку с глупой улыбкой на лице, как будто была совсем не против, что с ней обращаются как с балованной изнеженной собачкой. Но Хелена — создание дикое, свободное, ничем не скованное. Она не позволит укротить себя и не позволит растолстеть себе, как свинья.
Она снова провела руками по животу. Если она и носит ребенка Колина, этого еще не видно. И еще как минимум месяц или два никто ничего не заметит. Никто не попытается заставить ее выйти замуж и не уложит в кровать, как больного ребенка.
После турнира, после того как Хелена покажет себя на поле битвы, она подумает о том, чтобы объявить о своем положении. А тем временем она будет продолжать тренироваться, как будто ничего не изменилось.
В конце концов, ничего действительно и не изменилось. Если не считать приступов дурноты. И никто не знает об этом, кроме Сан Ли.
Сан Ли.
Хелена испуганно открыла рот. Старая сплетница уже наверняка бегает по замку и везде треплет своим языком. Она вскочила на ноги, сжимая головку эфеса кинжала.
Волна тошноты нахлынула на нее, подкосив колени и угрожая падением. Ее голова как будто плыла в мутных водах, а перед глазами мелькали черные точки.
— Дьявольщина.
Хелена покачнулась, стараясь встать прямо. В конечном счете, гордость вынудила ее снова сесть на кровать, прежде чем она рухнула на пол в обмороке.
«Через минутку, — сказала она себе. — Через минуту это пройдет». Тогда она пойдет за этой маленькой старой ведьмой с большим болтливым ртом.
— Я занят.
Колин снова сделал выпад и проткнул соломенную мишень, лезвие вошло до половины.
— Это важно, — настаивала старуха.
Он искоса взглянул на Сан Ли. Она, похоже, совершенно не боялась его жестокости, несмотря на то, что он мог проткнуть мечом ее высохшее тело так же легко, как мишень. Колин выдернул меч и приготовился ударить снова.
Но как раз в тот момент, когда он направил оружие вперед, Сан Ли каким-то образом с молниеносной быстротой схватила его за запястье и вонзила ногти между сухожилий его руки. К ужасу Колина, меч выпал из его онемевших пальцев.
— Какого черта?..
Она отпустила его руку, и он стал трясти кистью, чтобы вернуть чувствительность.
— Очень, — повторила она, — важно.
